— Чтобы взломать двери и поживиться здешним добром?
— Чтобы обелить фе-е-екинг репутацию этого долбен дома, — процедила она, ловко выхватив пресс-папье у Дира. — И завязывай с простукиванием и тому подобным дерьмом. Подумать только, а я-то считала тебя закоренелым атеистом.
— Я тоже так считал. Неужели не видишь, что я дразню тебя, бесценная? А ты, разумеется, схватила наживку, как изголодавшаяся форель.
— Ах вот как?
Дир величественно выпрямился.
— Успокойся. Я из усомнившихся.
И, протянув ладонь, грозно потребовал:
— Ну а теперь будь добра вернуть мой счастливый амулет. Фриборд взвесила пресс-папье на руке.
— Куда приложить прикажете?
* * *
— Я уже установил таймеры на каждую камеру, — пояснил Кейс, добавляя сливки в кофе. — Только не споткнитесь, их много.
Он сидел на дальнем конце прямоугольного стола, среди остатков аппетитного второго завтрака, включавшего квише из бекона с луком, креветок в горчично-кокосовом соусе, десятка сортов джема и выпечки. Крошки круассанов усеяли скатерть, на которой валялись измазанные маслом ножи. На противоположном конце восседал Дир, рядом с ним Фриборд. Троли предпочла устроиться поближе к Кейсу. Экстрасенс переоделась в прозрачное бирюзовое платье; от волос веяло жасмином.
— Кроме того, я велел включить все телефоны, — продолжал Гэбриел. — Учтите, номер очень легко запомнить: 914-21-21. Ну а пока делать абсолютно нечего, кроме как расслабиться, но держать ушки на макушке, и если заметите что-то необычное, немедленно сообщайте мне.
В наступившем молчании был слышен лишь непрекращавшийся стук дождевых капель по стеклам. Наконец Дир откашлялся.
— Вам удавалось когда-нибудь снять привидение на пленку?
— Никогда.
— Что же, по крайней мере честно, — признал автор. Кейс попробовал кофе и отставил чашку, чуть звякнувшую о блюдце.
— Мистер Дир, — заметил он, — надеюсь, вы не оскорбитесь, но я нахожу, что маска служит несколько отвлекающим фактором.
— Возможно, у вас Синдром Расстройства Внимания.
(Дир отчего-то решил напялить маску Призрака Оперы.)
Фриборд скрипнула зубами и ловко сорвала с него маску.
— Спасибо, — спокойно поблагодарил Дир.
— Не за что, — отпарировала Фриборд с театральным вздохом, качая головой.
Дир извлек из кармана транзисторный магнитофон и положил перед собой на стол.
— Доктор Кейс, вы не возражаете, если я запишу это?
— Нет, разумеется, нет. Прекрасная идея. Валяйте.
Дир нажал кнопку; красная точка мгновенно налилась багровым светом и замигала.
— Ну вот, — провозгласил Дир. — Оружие к бою, мистер Никербокер[8].
Кейс, положив локти на стол, подался вперед.
— Все знают историю этого дома? — вопросил он, обшаривая взглядом их лица.
— Я не знаю, — едва слышно выдохнула Анна. За обедом она почти не обмолвилась словом, ответив только на вопрос о путешествии и о своем последнем удачном деле, связанном с поисками пропавшего ребенка в Суррее. Зато не сводила пристального взгляда с Кейса.
— Он был...
— Построен доктором Куондтом, — докончил Дир, — в середине тридцатых для его прелестной жены, которая, как он посчитал, оказалась неблагодарной и наградила его ветвистыми рогами, что и побудило доброго доктора стремительно и зверски разделаться с изменницей.
— Вижу, вы хорошо приготовили домашнее задание, мистер Дир.
— Я знаю только то, что рассказала Джоанн, — пожал тот плечами.
— Да, Куондт слыл человеком жестоким, — подтвердил Кейс.
— Неудивительно, — согласился Дир. — По-моему, все хирурги таковы, именно поэтому и избрали такой род занятий; нормальные люди вряд ли способны резать живого человека на куски, а через минуту с аппетитом лопать «Биг Мак» с жареной картошкой.
— Согласен, вряд ли.
— Грубо и пошло, — добавил Дир.
— Возможно. Только Куондт не был хирургом, — объяснил Кейс.
— Не был?
— Нет. Куондт был известным психиатром.
Автор обратил холодный бесстрастный взгляд на риэлтора.
— Кроме того, Куондт был маниакальным ревнивцем, — продолжал Кейс. — «Врачу, исцелися сам», тому подобное. Жена была гораздо моложе, и он страстно ее любил.
— Как ее звали? — полюбопытствовал Дир.
— Райга, — обронил Кейс и повернулся к Морне, бесшумно появившейся у стола с серебряным кофейником в руках. Но когда она попыталась вновь налить ему кофе, Кейс быстро прикрыл ладонью чашку.
— О нет, спасибо, дорогая. С меня хватит.
— Кому-нибудь еще? — спросила Морна, оглядывая стол.
— Да, мне немного, пожалуйста, — потребовал Дир. Морна направилась к нему.
— Он встретил Райгу в мюзик-холле, — поведал Кейс. — Она работала там танцовщицей. Ее родители были румынскими эмигрантами, чуть ли не цыганами. Девушке едва исполнилось шестнадцать.
— Совсем юная, — поддакнул Дир и, лизнув кончик пальца, придавил самую большую крошку круассана, а потом отправил в рот. Морна все еще стояла, наклонившись над его чашкой.
— И как же он прикончил ее? — продолжал допрашивать он.
— Удушил.
Дир испустил дикий вопль. Морна охнула, но тут же прикрыла рот рукой: каким-то образом она промахнулась, и кофе вылился на колени Теренсу.
— О, какая я неуклюжая! Простите, умоляю.
Дир пытался промокнуть пятно салфеткой.
— Все в порядке, дорогая. Ничего страшного. Пустяки.
— Видишь, Морна? — вставил Кейс. — Он прощает тебя.
Девушка повернулась, молча встретила его странный пристальный взгляд и, опустив голову, тихо пробормотала:
— Знаю.
И пока наполняла чашку Дира, успела на миг встретиться глазами с невозмутимой Анной Троли.
— Можете идти, Морна, больше ничего не нужно, — велел Кейс. Девушка кивнула и направилась на кухню.
— Возвращаясь к истории дома, скажу только, что он был построен в 1937-м, — возобновил рассказ Кейс. — В 1952-м приключились эта трагедия, и гибель Куондта, очевидно, от Собственной руки. Права владения перешли к сыну, Реджису Куондту, которому в то время было всего двенадцать. Мальчика взял к себе брат Куондта, Майкл. Реджис умер в двадцать лет, наследство досталось сначала Майклу, а потом его сыну, Полу Куондту. С 1954 года все хозяева безуспешно пытались его продать. Несколько раз его сдавали в аренду, но ненадолго: временные жильцы либо спешно уезжали, либо отправлялись на тот свет, включая тот период в конце пятидесятых, когда там обосновался монашеский орден. К сожалению, монахини одна за другой пали жертвой так называемого «кликушества», наблюдавшегося триста лет назад среди обитательниц французского монастыря Лоден. Настоятельницу же нашли повешенной на деревянной потолочной перекладине. Это было в 1958-м. С тех пор дом стоял пустым до 1984-го, когда Пол Куондт, человек, унаследовавший значительное состояние и довольно известный историк, перебрался сюда вместе с женой и тремя маленькими детьми. Но духи и их не оставили в покое. По ночам раздавались шум, оглушительные стуки в стену и кое-что еще...
