— Ты думаешь, демон на такое пойдет? — спросил он. —
Черт, Рэйчел, это было бы здорово.
Я пожала плечами:
— Попробовать стоит. Но я только и сделала, что сказала ему, где Тритон.
Из кухни донесся раздраженный голос Айви:
— Номер 1597 по Оукстафф. Да. — Минута тишины, потом дальше: — Правда? Я и не знала, что вы храните такие записи. Жаль, нам не удосужились сообщить, что мы — городское паранормальное убежище. Нам за это не полагается освобождение от налога или что-нибудь такое?
Ее голос стал настороженным, и я заинтересовалась, что же там происходит.
Дженкс сел на край ведра, вытерев сначала местечко. Стрекозиные крылышки застыли слюдяным Плащом. Нет, шваброй здесь не справишься, надо отскребать. Вздохнув, я опустилась на колени и пошарила в ведре в поисках щетки.
— Нет, она была освящена, — говорила Айви уже громче, перекрывая четкостью дикции шорохи моей щетки. — Она утратила освящение. — Коротенькая пауза, и она добавила: — Несчастный случай. — Снова пауза. — Тут произошел несчастный случай. Так сколько это — за церковь целиком?
У меня стеснило дыхание, когда она тихо спросила;
— А только за спальни?
Я посмотрела на Дженкса, и чувство вины поднялось во мне. Может, мы бы могли уговорить город взять расходы на себя, если бы зарегистрировались снова как городское убежище. Потребовать… э-э… ремонта от владельца помещения нам не удастся, увы. Церковь принадлежала Пискари, и хотя Айви уже не делала вид, что платит этому мастеру вампиров, за содержание помещения отвечали мы. Это как поселиться задаром в доме родителей, пока они отбыли в отпуск — в данном случае в тюрьму, моими стараниями. Мерзкая была эта история, но во всяком случае я его не убила… то есть не убила навсегда.
Даже сквозь звуки моей работы слышен был вздох Айви.
— Вы можете приехать еще до вечера? — спросила она, и мне стало чуточку лучше.
Ответа на это я не услышала, но разговор больше не доносился, и я сосредоточилась на оттирании пятен, двигаясь по часовой стрелке. Дженкс какое-то время смотрел с края ведра, а потом заявил:
— Когда ты тут раком ходишь в белье, ты чистая порнозвез-Да. Задвинь, малыш! — простонал он. — Задвинь!
Я глянула — он делал непристойные движения. Ему что, заняться больше нечем? Но я понимала, что он старается меня развеселить. Так я себе сказала, во всяком случае. От смеха у него крылышки покраснели, а я резко запахнула халат и села на пятки, сдувая с лица рыжую вьющуюся прядь. Замахиваться на его наглую ухмылку было бы бесполезно — он стал куда шустрей с тех пор, как побывал под демонским проклятием, дающим человеческий рост. А поворачиваться к нему спиной — это было бы еще хуже.
— Можешь у меня на столе прибрать? — спросила я, позволив себе выразить легкую досаду. — Твоя кошка мои бумаги раскидала.
— Запросто, — ответил он, взмывая в воздух. Ф-фух, легче стало.
Легкими шагами подошла Айви, и Дженкс заругался на нее скороговоркой, когда она подобрала с полу бумаги и положила ему на стол. Вежливо посоветовав ему засунуть себе в задницу слизняка, она мимо меня прошагала к своему роялю с бутылкой спрея в одной руке и замшевой тряпочкой в другой.
— Сегодня приедут, — сказала она, начиная оттирать кровь Кери с полировки инструмента. Старая кровь живых вампиров никак не заводит — в отличие от шанса попить свежей. — Приедут оценить, и если наша кредитоспособность позволит, освятят всю церковь. Хотите заплатить еще пять тысяч сверху за страховку?
Пять тысяч только за страховку? Сколько же это должно стоить?
С тяжелым чувством я села на пятки и макнула тряпку в ведро. Закатанный рукав соскользнул и тут же намок.
— Рэйч, соглашайся! — подал голос со стола Дженкс. — Тут вот написано, что ты миллион долларов выиграла.
Я оглянулась и увидела, что он копается в моей почте. Со злостью я бросила щетку в ведро и выжала из рукава воду.
— Мы можем сперва выяснить, сколько это стоит? — спросила я, и Айви кивнула, покрыв рояль толстым слоем пены из бутылки без этикетки. Пена быстро испарялась, и Айви стерла ее замшей до блеска.
— Вот, возьми, — сказала она, ставя бутылку рядом с ведром. — Удалит пятна… — Она замолчала. — В общем, протри этим и пол, — сказала она, и я приподняла брови.
— Ну, ладно.
Я наклонилась над полом, засомневавшись возле круга, который Кери нарисовала для вызова Миниаса, потом стерла этот круг в небытие. Кери, если надо, еще мне нарисует, а на полу моей церкви не будет демонических кровавых кругов,
— Эй, Айви! — позвал Дженкс. — Хочешь это сохранить?
Она покачнулась, и я подвинулась, чтобы ее видеть. Дженкс держал купон на пиццу, и я ухмыльнулась. Ага. Как будто она хоть когда-нибудь заказывала пиццу не в «Пицце Пискари».
— Что у нее еще там есть? — спросила Айви, выбрасывая купон.
Я повернулась к ним спиной, зная, что хаос на моем столе доводит Айви до бешенства. Может, она воспользовалась возможностью на нем прибрать. Господи ты боже мой, я же потом ничего не найду!
— Клуб «Заклинание месяца»… на фиг, — сказал Дженкс, и послышался стук о дно мусорной корзины. — Бесплатный экземпляр «Еженедельника колдуна»… туда же. Кредитный чек… в корзину. Рэйчел, блин, ты вообще никогда ничего не выбрасываешь?
Я не ответила. Мне оставалась только маленькая дуга. Плеснуть спреем, стереть. Рука уже болела.
— Зоопарк хочет знать, возобновляешь ли ты свой пропуск для бега в нерабочие часы.
— Это сохрани! — велела я.
Дженкс присвистнул тихо и длинно, а я подумала, что они нашли на этот раз.
— Приглашение на свадьбу Элласбет Уитон? — вопросительно протянула Айви.
Ой, я же совсем забыла.
— Тинка вас забодай! — воскликнул Дженкс, и я села на пятки. — Рэйчел! — обратился он ко мне, летая над приглашением, которое могло одно стоить больше, чем мой последний. Ужин в ресторане. — Когда это ты получила приглашение от Трента на его свадьбу?
— Не помню. — Обмакнув тряпку, я стала снова оттирать пол, но шорох полотна о бумагу заставил меня выпрямиться. — Эй! — Я стала вытирать руки о халат, чтобы развязать веревку. — Так нельзя! Вскрывать письмо, не тебе адресованное — незаконно.
Дженкс сел на плечо Айви, и они оба посмотрели на меня долгим взглядом поверх письма, которое Айви держала в руке.
— А печать сломана, — сказала она, стряхивая на пол дурацкий конверт из шелковой бумага, в который я аккуратненько упаковала письмо обратно, когда прочитала.
Трент Каламак, проклятие всей моей жизни, один из самых популярных в Цинциннати членов городского совета и самый завидный жених всего северного полушария. Никому нет дела, что он заправляет половиной всего преступного мира Цинциннати и доброй порцией всей мировой торговли бримстоном. Это не считая его генетические манипуляции, караемые смертной казнью, и торговлю нелегальными медикаментами. Я-то об этом молчу в основном потому, что без них меня бы уже на свете не было. Антарктику я люблю не больше всякого другого, а если это дело выяснится» именно туда я и попаду. В смысле, если меня не убьют на месте, не сожгут и пепел не развеют по ветру.
