– Эй, ты чего? – Рядом процокали каблучки, Настя аккуратно подхватила ее под локти. – Упала? Эй-эй, ну не плачь! Что такое?
Продолжая ворковать, девушка помогла Свете подняться и усадила на диван напротив своей стойки. Та смогла только попросить платок.
– Может, умоешься в туалете? Я провожу, – спросила Настя, протягивая влажную салфетку.
– Нет-нет, я пойду отпрошусь, наверное, – ответила Света. – А у тебя зеркальца нету?
– Да у вас уже скоро смена закончится, так-то, – заметила девушка, а вместо зеркала подала свой черный смартфон с включенной фронтальной камерой. – Так что с тобой случилось-то?
– Я не знаю… – к горлу снова подкатывал спазм. – Слабость?
Почему-то не хотелось никому ничего рассказывать. Скажут еще к врачу идти. Все само пройдет, она же не психопатка. Вдруг вспомнилось, что у матери в родне были какие-то слабоумные. Тетка вообще шизофреничка, в дурдоме лежала не раз. Господи-господи, только этого не хватало! Все будет хорошо. Так ей сказали. Конечно, эти слова – всегда ложь, но если не верить, то как вообще жить? Света смотрела в свои покрасневшие заплаканные глаза на экране смартфона, стирала остатки косметики с измученного лица. Продержаться до конца смены и убежать отсюда – вот и все. Забрать Матвея из садика. Ничего они ему не сделают. Она на все готова ради Матвея. Никто его у нее не отнимет, никто не будет говорить ему, что у него чокнутая мамаша. Вспомнилось что-то про агнца. Если честно, она плохо понимала, что это значит. Так к чему подумала об этом? Света поднялась с дивана и, вымученно улыбнувшись, вернула Насте ее смартфон.
– Ну ты как? – продолжала щебетать та.
– Нормально, – тихо ответила Светлана и побрела обратно в отдел телемаркетинга. Из-за двери доносилась одна из прилипчивых песен их рабочего плей-листа.
– Ты забыла, – окликнула ее Настя, догнала и вручила оставленную на диване серую «Нокию».
– А, ну да, – прошептала Света и, неожиданно задрожав, вошла в отдел.
Вновь эти недоуменные и сострадательные взгляды. К счастью, большая часть девочек была занята работой, только Ольга что-то проворчала. Казалось, для них не произошло ничего необычного. А что тогда вообще тут было? Светлана села за свой стол, с чувством облегчения отложила телефон, она не могла даже делать вид, что работает. Смена заканчивается через полтора часа, и еще могут задержать. Может, просто уйти? И не приходить сюда больше никогда. А жить на что? Сейчас все без работы сидят, даже продавцом сложно устроиться. Полтора часа. И сразу в садик за Матвеем. Неважно, что это было, завтра этого не будет. Может, в церковь сходить, лет пять не исповедовалась уже. Мама давно хотела к ведунье сводить, говорила, может, сглазили. Все будет хорошо.
Она уставилась прямо перед собой, но все равно видела, что внизу, на столе, рабочий мобильник начал тихонько шевелиться.
Просто не смотреть. Не отводить взгляд от говорилок, от зеркала. Телефон двигался, словно слизняк, он медленно полз к правой ладони, лежащей на столе, трепещущей от напряжения и омерзения. Света выпрямилась, позвоночник одеревенел. Убежать? Музыка из колонок стала как будто громче, превратилась в грохочущие глыбы, заполонившие и раздавившие все. В зеркальце мелькнула тень, сзади прошла Юля, девочка-художница, скрылась за дверью – в туалет, наверное. Света оглянулась по сторонам, девочки продолжали названивать несчастным пенсионерам. Любая могла набрать тот номер! Матвей, Матвей, Матвей, ей нельзя сходить с ума, у нее же Матвей! Эта мерзость может отнять у Матвея его маму! Телефон влажно коснулся большого пальца на правой кисти, Светлану передернуло. Едва не вскрикнув, она вскочила со стула, схватила серую холодную гадость и снова осмотрелась, затравленно, в ужасе. Некоторые операторы обернулись к ней, на их лицах читалось недовольство: ну что еще с этой истеричкой? Видели ли они, как мобильник растекается в ее руках морской звездой, старается прилепиться плотнее, впиться в кожу, артерии?.. Стол Юли, пустой отодвинутый стул. Света чуть не прыгнула туда, подскочила, стряхнула телефон на бумаги, вцепилась в лежащую рядом и как будто бы точно такую же «Нокию», взгляд упал на один из рисунков…
– Свет, ты чего?
Она обернулась: несколько человек все еще поглядывали на нее, и среди них Юля. Снова эти большие серые испуганные глаза.
– Я… ничего. Я за рисунком, – Света подняла со стола один из листов, с которого смотрела маленькая мультяшная овечка. – Ты же закончила?
– А, ну да, я бы сама тебе отдала потом.
– Ну я вспомнила просто, и захотелось посмотреть. – Она закрылась рисунком, как щитом и, вымучивая на лице улыбку, двинулась к своему месту. – Спасибо.
Глазами овечка напоминала автора. Казалось, вот-вот заплачет. Матвею, наверное, понравится, он же смотрит мультики про Смешариков. Матвей, Господи, прости, все для него, правда… Светлана вжалась в спинку стула, глядела то на рисунок, то на новый телефон. Скоро к ней подойдет Ольга и спросит, какого фига она не работает. Оля хорошая, начальнице отдела она не сдаст, просто надо начать звонить или хотя бы притвориться, что звонит. Светлана не шевелилась, внутри позвоночника вновь прорастал прямой деревянный ствол, ветвящийся трепещущими ребрами, выгибающий ей спину. Что она наделала? Что теперь будет? Офис гудел музыкой и голосами операторов, Света окончательно перестала понимать, что происходит в их суетливом нормальном мире. Она только прислушивалась, пытаясь различить голос Юли, но та, кажется, не проронила больше ни слова. Украдкой оглядываясь назад, Света натыкалась взглядом на ее неподвижную спину, трубка была приложена к уху. Похоже, не может ни до кого дозвониться. Вот и хорошо, лучше длинные гудки, чем… У них тяжелая работа, психологически тяжелая, не каждый сможет ежедневно слушать оскорбления в свой адрес, слушать сумасшедших, вот почему такая текучка в компании. А Света здесь сколько? Года полтора? Или больше? Намного-намного больше… А может, ей все это снится, весь этот день, вся эта работа? Матвея надо из садика забрать, зайти в магазин, что-то приготовить вечером, вот что по-настоящему.
– Первая смена. Идите домой.
Света удивленно уставилась на Ольгу, потом на часы. Рабочий день кончился, уже пришли девочки из второй смены. Она принялась торопливо собираться. Музыку выключили, все вокруг болтали, радостно, с облегчением, одни одевались, другие раскладывали свои вещи на освободившихся столах. Светлана забросила папку со своим именем в шкаф, телефон – в тумбочку на зарядку, сняла куртку с вешалки. Даже не верилось, что можно уйти. Она заметила Юлю, та все еще сидела на своем месте. Внутренности начали сворачиваться клубком, медленно сжиматься, словно удав. Все еще можно просто сбежать.
