Ознакомительная версия.
– Молодой человек! – прохрипела Мила. – Помогите мне открыть дверь. Вечно я вожусь с вашими замками.
С явной неохотой Вадим вернулся и, стараясь не смотреть ей в глаза, взял карточку и открыл дверь.
– Пожалуйста… – пробормотал он на этот раз по-русски.
– Могу я попросить вас об одной услуге? – голос Милы дрогнул. – Зайдите в номер.
Она и сама не знала, что собирается сделать. Ее любимый теперь годился ей в правнуки. Он был осязаемым, близким и таким… чужим.
– Нам запрещено заходить в номера без крайней необходимости… – начал было Вадим, но Мила решительно схватила его за рукав и втянула в комнату.
Она даже не отдавала себе отчет в том, что делает. Ей захотелось, чтобы хоть на миг молодой человек почувствовал в ней что-то родное, или – родственное. Ей нужно было увидеть отблеск минувших десятилетий в его глазах.
– Ты узнаешь меня, Вадим? – зашептала она, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание от душевной муки.
Но в его глазах отразился не отблеск десятилетий, а неподдельный ужас.
– Вы… Вы обознались… – прохрипел он, отшатнувшись и пытаясь выскочить обратно в коридор.
Мила не могла остановиться.
– Таких совпадений не бывает! – кричала она. – Ты пришел наказать меня! Я заслуживаю смерти!
Вадим наконец оказался в коридоре, а Мила продолжала кричать ему вслед, захлебываясь отчаянием и слезами:
– Я стала старой! А ты все еще молод!.. – Она вдруг осеклась и через мгновение тихо добавила: – Но это пройдет… Уже скоро…
Этой же ночью Милу разбудило странное предчувствие. Она села на кровати, пытаясь понять, что ее так тревожит. В комнате висела напряженная тишина.
Теряясь в догадках, Мила встала, прошла босиком по ковролину и неожиданно для себя самой вдруг села за письменный стол перед тяжелым, квадратным зеркалом. В тусклой, дрожащей мути она разглядела рядом с бледным пятном своего собственного лица еще одно – молодое, спокойное и красивое.
– Вадим! – вскрикнула старуха, отшатнувшись.
Молодой человек в зеркале поднял на нее печальные глаза, постоял в задумчивости и медленно растворился в черном провале двери.
– Подожди! – взмолилась старуха. – Я не могла ошибиться! Таких совпадений не бывает!
В этот момент из другой двери появился еще один человек в грязной рубашке с закатанными рукавами и тяжелым острым прутом в руках, похожим на крест.
– Боря! – позвала Мила. – Боренька!
Молодой человек на мгновение остановился перед нею, потом повернулся, медленно подошел к третьей двери и открыл ее. Но из нее никто не вышел. Квадратная пасть дверного проема оставалась черной и безжизненной.
Старуха похолодела.
– Подождите! – пронзительно зашептала она. – Вы хотите сказать, что есть еще кто-то, кому суждено выйти из третьей двери?.. – Она чуть не задохнулась от безумной догадки: – У Бориса
есть сын?Оба скорбных отражения давно исчезли в зеркальном мраке, а Мила еще долго сидела и, глядя в свое отражение, повторяла снова и снова: – Как такое возможно?
На следующий день она набралась храбрости и попросила старшего смены прислать к ней сотрудника по имени Вадим. С именем она тоже угадала! Но такие совпадения ее уже не удивляли.
– Я хотела извиниться перед вами, – сказала она, глядя в глаза тому, кого еще вчера умоляла вспомнить прошлое . – Вы очень похожи на одного человека. Очень похожи. И его тоже звали Вадимом. Но он… мертв. Его убили. Застрелили в самое сердце. Вот сюда…
И она дрожащей рукой нарисовала невидимый крест на груди растерявшегося парня. Крест в круге.
Спустя два дня, примерно в час пополудни, когда Мила заканчивала ланч, раскрошив в тарелку сухие круассаны и плеснув на них жирными, горячими сливками, в дверь постучали.
Она неохотно оторвалась от трапезы, неспешно проследовала к двери и распахнула ее настежь. Легкое удивление, похожее на дуновение ветерка, коснулось ее сухого и неподвижного лица.
– Вы?.. – Она растерялась. – На этот раз я вас не звала…
– Звали, – был ответ, – но в другом качестве. В редакции сказали, что вы очень хотите меня видеть.
– В редакции? – переспросила Мила.
Странное предчувствие в который раз за последнюю неделю кольнуло ее в сердце.
– Может быть… – пробормотала она. – Я искала Галину Помилуйко.
– Она перед вами…
Высохшая рука старухи дрогнула на дверной ручке. До Милы стал постепенно доходить смысл мистических совпадений и странностей последних дней.
– Вы – Галина Помилуйко? – спросила она в замешательстве. – Этого не может быть!
– Вот мое редакционное удостоверение.
Дальнозоркие глаза Милы в одно мгновение выхватили из квадратного пятна раскрытой книжицы фотографию и размашистое клише «Московского мира». Она отступила на шаг, пропуская Галину Помилуйко в номер, и попыталась собраться с мыслями.
Происходящее было настолько удивительно и странно, что едва укладывалось в голове.
– Итак, я слушаю вас, – произнесла Галина Помилуйко, когда они оказались в комнате и остановились возле стола, на котором в неубранной тарелке стыли мокрые хлебные мякиши. – Вам нужна моя помощь?
Мила ответила не сразу. Она помедлила, словно собираясь с духом для того, чтобы услышать нечто ужасное, а потом схватила Галину Помилуйко за рукав:
– А как ваша настоящая фамилия?
Ответ ее не потряс и даже не удивил. Она только почувствовала легкое головокружение от близости развязки, которую еще неделю назад не могла бы даже предположить.
– Я так и думала… – пробормотала Мила. – Все не случайно…
Указав Галине Помилуйко на стул, она тоже опустилась в кресло и попыталась справиться с предательски дрожащим голосом.
– Поводом к нашей встрече, – сказала Мила, – послужила статья в июльском номере вашей газеты.
Галина Помилуйко кивнула, давая понять, что она догадалась об этом.
– Меня интересуют, – продолжала Мила, – документы, якобы обнаруженные вами в одном из секретных архивов.
– Почему – якобы? – с достоинством возразила Галина Помилуйко. – Эти документы находятся у меня, а эксперты уже установили их подлинность.
Сердце Милы бешено заколотилось, и она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от радости.
– А что же именно вас интересует в этих документах? – поинтересовалась Галина Помилуйко.
– Все… – выдохнула старуха и, поймав вопросительный взгляд, пояснила с торжественностью, на какую была способна в этот момент: – Наследница Федора Германовича Липгардта – перед вами!
Против ожидания, Галина Помилуйко не выразила ни восторга, ни удивления, ни каких-либо иных эмоций, услышав эту потрясающую новость.
– Я полагаю, – сказала она спокойно, – что у Федора Германовича была только одна дочь… А поскольку за последний месяц вы – третья, от кого я слышу это, то считаю необходимым попросить у вас доказательства этого самого родства.
Ознакомительная версия.
