Когда она набирала номер госпиталя, чтобы справиться о Цинке, в лунных лучах, блестевших на колючей проволоке, идущей поверх укрепления, из стены высоко над улицей вырвалась тёмная фигура.
Сперва она подумала, что это галлюцинация, вызванная стрессом и недосыпанием.
Акробат ударился о возвышающийся над улицей навес, проломил его, упал на тротуар и устремился к ближайшему переулку.
Тэйт в это время находилась на углу следующего переулка.
"Это он", – подумала она.
Головорез бежал, скрываясь в тени многоквартирных домов.
Неожиданности каждый раз ставят в тупик людей, лишённых воображения. Уклоны, подобные этому, были обычным аттракционом в парках развлечений. Средневековые замки тоже практиковали такие трюки. Фальшивые кирпичи над окружающим рвом.
Убийца глянул через плечо, чтобы бросить прощальный взгляд. Стена, за которой он родился и вырос, отдалялась с каждым шагом. При этом он не заметил ногу, которая резко высунулась из бокового переулка.
Раскинув руки, Головорез споткнулся и повалился на мостовую.
"ЗИГ/Зауэр".380 вылетел из его руки.
– ФБР, – выкрикнула Тэйт. – Замри, или я разнесу тебе голову.
Головорез посмотрел в лицо своего нового противника.
"ЗИГ/Зауэр" лежал в двух футах от его руки.
– Я имею в виду именно то, что говорю, Эван. Или я должна называть тебя Лотос?
4:09 утра
– Я не понимаю, почему старик принял эту подмену, – сказал Торп-Бэйкер. – Разом перемахнув через все китайские традиции. Насчёт того, что мальчики предпочтительней, и тому подобного.
– Вернёмся к 1963 году, когда был убит Стивен Кван. При этом взрыве Глава потерял своего Головореза, – сказал ДеКлерк, – что серьёзно поставило под угрозу продолжение семейной линии. Он остался с двумя маленькими внуками, которых нужно было защищать: Эваном, своим новым наследником, и годовалым Мартином, рождённым в Канаде.
– Стивена убил Онг?
– Возможно. Он, конечно, воспользовался этой смертью, чтобы приблизиться к Кванам. На чьей бы совести это ни было – Онга или кого-либо ещё – но Глава обвинил в этом министра Ки. Ки пытался возложить на него ответственность за резню в Тянь-Шане и за другие преступления, преследуя с тех пор его людей в Синьцзяне. Мстя за смерть Стивена, Кван убил жену и сына министра.
Торп-Бэйкер кивнул.
– Они продолжали вести гражданскую войну. Два старых вепря, полосующие друг друга клыками.
– Кван боялся, что агенты Ки проберутся за ограду Цзюлуна, и поэтому решил переодеть Эвана девочкой. Если бы Мартин был единственным мальчиком, то он должен был бы быть Головорезом, защищая настоящего наследника от нападения.
– Странная роль, – сказал Торп-Бэйкер, – которая делала его приманкой для убийцы.
– В своём свидетельстве о рождении Эван был зарегистрирован мальчиком. Когда он родился, в 1961 году, никакой угрозы не было, но после взрыва бомбы два года спустя он оказался в опасности. Онг подменил свидетельство о рождении в списках колонии, превратив мальчика в Лотос Кван. Эван перестал существовать, за исключением свидетельства, хранящегося в сейфе Онга.
– А как насчёт тех, кто знал его раньше?
– Насколько можно судить, Эван не покидал Цзюлун до своего совершеннолетия. Чуть ли не до того момента, пока не отправился на учёбу в Канаду.
Торп-Бэйкер фыркнул.
– Странная одежда и его самого сделала странным, да?
– Нет, женственность мальчика подала Квану идею. По иронии судьбы, министр Ки не охотился за наследником. Ему нужен был только Кван Кок-су.
– Так когда же Эван заполучил соски и влагалище?
– После того, как Дэниэльс застала его за непристойным занятием в 1978 году.
Половое извращение было частью того, чему она стала свидетелем в лаборатории.
Начиная с периода полового созревания, сперма Эвана хранилась в холодильнике, снимая необходимость для него переодеваться. Поскольку продолжение рода было обезопасено от нападения, «Лотос» могла бы продолжать жить в мужском обличье.
– Если не считать того, что он не хотел этого? Он был настоящим голубым?
– Рождение Мартина в Канаде обещало Кванам настоящий рай. Если бы Гонконг когда-нибудь оказался закрыт для них, они могли бы эмигрировать. Чтобы заложить для этого базу, оба внука были посланы сюда в колледж, Эван на естественнонаучный, а Мартин на юридический факультет. Какая возможность могла быть лучше для того, чтобы Эван вновь появился на сцене? До тех пор он никогда не был за пределами предприятия. «Лотос» была похоронена в Гонконге, и он приехал как мужчина. Онг обеспечил новые документы, идентифицирующие личность.
– Так что же случилось? – спросил Торп-Бэйкер.
– Культурный шок. Мы имели запутавшегося ребёнка, никогда не покидавшего своего кокона, а теперь живущего в чужой стране сам по себе. Впервые от него ожидали, что он поведёт себя как мужчина, в то время как психологически у него было смещённое чувство своего пола и он являлся психопатом. Однажды ночью, наглотавшись наркотиков, он кончил в лаборатории, переодевшись женщиной, пока занимался экспериментами с замораживанием. Дэниэльс застала его за этим и сообщила в Иммиграционную службу. Всё это имеется в рапорте психиатра в сейфе Онга.
Кван нанял Мэрдока, чтобы спасти их будущие планы, поскольку депортация закрыла бы Эвану доступ в Канаду. Эван вернулся в колонию, настаивая на операции, после которой он смог бы физически превратиться в Лотос Кван.
– Я не понимаю, почему старый жук согласился на это, – сказал Торп-Бэйкер.
– Он противился, но Эван угрожал вообще уйти.
– Почему бы ему самому не зачать наследника?
– Возраст и длительная болезнь куру сделали его импотентом.
– А женщина, которую он пытался оплодотворить? Любовница сына Ци? Зачем было ждать так долго, чтобы зачать наследника Эвана?
– Чем дольше они ожидали, тем дальше продвинулась бы генетика. Они надеялись исправить у наследника ген старения.
– Если бы Эван был убит, разве Мартин не занял бы его место?
– У него был не тот интеллект, чтобы найти Фонтан Молодости. К тому же, он был стерильным.
Всё развалилось, когда Глава заболел. Внезапно их циферблат выпал из общего хода времени. Лотос была чиста перед иммиграционной службой, и компания наполовину переместилась, но всё ещё оставались депортационные материалы. Кван настаивал, чтобы внуки следовали за моей книгой, надеясь найти лекарство от своего нового недуга. Семьи, такие известные, как Кваны, привлекают к себе внимание средств информации, а те, кто знал об Эване, всё ещё были живы. Если бы Эвана связали с Лотос, с их раем можно было бы попрощаться, поэтому всех участников слушания следовало убить. Это могло бы сработать, не сойди тот, кто руководил всем этим, с ума.
