Томас вспыхнул от смущения:
– Я всего лишь выполняю свою работу, сэр.
– И очень хорошо это делаешь, я уверен. – Нат устало улыбнулся.
– Тебе, пожалуй, нужно поспать, – проговорила Тесс, с волнением глядя на осунувшееся лицо брата. – До возвращения Шарлотты и Генри нам все равно делать особо нечего.
– Думаю, я уже достаточно отдохнул, – ответил Натаниэль, переводя взгляд с Джессамины на Тесс. – Парень вроде меня должен быстро возвращаться в строй, не так ли? Чувствую, что у меня разыгрался аппетит, и я не буду возражать во время еды против приятной компании. Мне бы хотелось вернуться сюда сразу же после того, как я переоденусь, если вы, милые дамы, конечно, не против.
– Конечно, мы не против! – Джессамина выглядела восхищенной. – Я попрошу Агату приготовить что-нибудь легкое и накрыть нам прямо здесь, в гостиной. И возможно, после обеда мы сможем поиграть в карты. – Когда Томас и Нат вышли, она всплеснула руками и повернулась к Тесс, ее глаза сверкали. – Разве это не здорово?
– Карты? – Тесс была настолько потрясена глупостью Джессамины, что даже не сразу нашла, что сказать. – Ты думаешь, нам стоит играть в карты?В то время, как Генри и Шарлотта сражаются с де Куинси?
Джессамина тряхнула головой:
– А что, если мы станем сидеть здесь с постными лицами, это им как-то поможет? Я уверена, они предпочли бы, чтобы мы в их отсутствие веселились, а не лили слезы.
Тесс нахмурилась:
– Не думаю, что предложить Нату поиграть в карты хорошая идея, Джессамина. Ты же знаешь, что у него… проблемы… с азартными играми.
– Мы не собираемся играть на деньги, – беззаботно объявила Джессамина. – Мы станем играть на интерес. Ну, Тесс, честное слово, как в твоем возрасте можно быть такой занудой?
– Кем, кем? Джессамина, я знаю, ты хочешь, чтобы Нат чувствовал себя счастливым. Но мне кажется, ты ведешь себя неправильно…
– Ну конечно, ведь это ты у нас гроза мужских сердец, потому и раздаешь советы, – фыркнула Джессамина, ее карие глаза вспыхнули гневом. – Думаешь, я не вижу, как ты, словно щенок на хозяина, смотришь на Уилла. Словно он… Ах! – Она всплеснула руками. – Не бери в голову. Ты просто сделала мне больно. Я хочу поговорить с Агатой без тебя. – С этими словами она поднялась и поспешила прочь из комнаты. На мгновение остановившись в дверях, она обернулась и сказала: – Знаю, Тесс, тебя не волнует то, как ты выглядишь, но ты должна по крайней мере причесаться. Твоя прическа напоминает воронье гнездо! – И она захлопнула за собой дверь.
* * *
Тесс уже давно знала цену словам Джессамины, однако все равно ей стало вдруг очень больно. Она поспешила в свою комнату, плеснула водой на лицо и стала яростно драть расческой спутанные волосы. Глядя в зеркало на свое бледное, изможденное лицо, она спрашивала себя: выглядит ли она хоть в половину так же, как та маленькая Тесс, которую помнит Нат? В конце концов она решила не думать о том, как могла измениться.
Закончив приводить себя в порядок, она поспешила в коридор, где едва не налетела на Уилла, который стоял напротив ее двери, привалившись к стене и с рассеянным видом изучая свои ногти. Он, как обычно, плевать хотел на хорошие манеры, поэтому облачился лишь в рубашку, поверх которой шел ряд толстых кожаных ремней, перекрещивающихся на груди. За спиной у него висел длинный тонкий клинок – Тесс видела рукоять, торчащую из-за плеча.
– Я… – начала было Тесс, но тут в голове ее вновь зазвучал голос Джессамины: «Думаешь, я не видела, как ты, словно щенок на хозяина, смотришь на Уилла». После этого Тесс оставалось лишь надеяться на то, что в коридоре не слишком светло и Уилл не заметил, как она покраснела. – Я думала, ты не пойдешь с Анклавом сегодня вечером, – наконец выдавила она, чтобы хоть что-то сказать.
– А я и не иду. Хочу вот отнести оружие во двор, помочь Шарлотте и Генри. Бенедикт Лайтвуд пришлет за ними экипаж. Так будет быстрее. Впрочем, он и сам должен скоро прибыть… – Тесс все это время казалось, что Уилл улыбается, но в колдовском свете на его лице плясали причудливые тени, и она не могла сказать наверняка. – А ты, я смотрю, печешься о моей безопасности? Или хочешь одарить меня, чтобы я мог нести твой дар в сражение, подобно Уилфреду Айвенго[102]?
– Никогда не любила эту книгу, – заявила Тесс. – Ровена – скучная и плаксивая. Айвенго должен был выбрать Ребекку.
– Ага, значит, темноволосую девочку, а не блондинку? В самом деле?
Теперь Тесс была почти уверена, что он улыбался.
– Уилл…
– Да?
– Ты думаешь, Анклаву удастся убить его? Я имею в виду де Куинси?
– Да, – без колебаний ответил Уилл. – Время для переговоров прошло. Если бы ты видела терьеров во время травли крысы… Хотя думаю, вряд ли ты хорошо знаешь охотничьих собак. Но это прекрасное сравнение для того, что произойдет сегодня вечером. Анклав будет уничтожать вампиров одного за другим, никого не останется.
– Ты хочешь сказать, что в Лондоне больше не будет вампиров?
Уилл пожал плечами:
– Вампиры есть всегда и везде. Но клан де Куинси исчезнет.
– И как только это случится… как только Магистра не будет… мы с Натом сможем покинуть Академию?
– Я… – Уилл казался по-настоящему ошеломленным. – Я полагаю… Да… ну… в общем, это правда. Думаю, ты предпочла бы находиться… в более спокойном месте. Возможно, ты даже присмотрела для себя какой-нибудь прелестный уголок Лондона. Вестминстерское аббатство…
– Я предпочла бы отправиться домой, – перебила его Тесс. – В Нью-Йорк.
Уилл ничего не сказал в ответ. Колдовской свет в коридоре стал еще слабее, и теперь она не могла ясно видеть его лицо, растворившееся среди теней.
– Тем не менее у меня есть причина, чтобы остаться, – продолжала она, сама не понимая, что хочет этим сказать. Однако ей было намного легче говорить с Уиллом, когда она не видела его лица и лишь ощущала его присутствие.
Она не заметила, как он шагнул вперед, и поняла это лишь тогда, когда его пальцы легко коснулись ее руки.
– Тесс, – заговорил он, – пожалуйста, не волнуйся. Скоро все уладится.
Ее сердце учащенно забилось. Что скоро уладится? Он не мог подразумевать то же самое, о чем думала она. Он имел в виду что-то другое.
– Разве ты не хочешь отправиться домой?
Он не двигался, но его пальцы все еще рассеянно гладили ее руку.
– Я не смогу отправиться домой.
– Почему? – прошептала она, но было уже слишком поздно – он отступил, скрывшись в тени. – Я знаю, что твои родители приезжали в Академию, когда тебе было двенадцать, и ты отказался встретиться с ними. Почему? Что они сделали тебе, почему ты их так страшно наказал?
