Ознакомительная версия.
... - Дерьмо, - бурчит он, поднимаясь с колен. - Могильник пуст, сняты все ловушки, но золото валяется, вот смотри.
- Вижу, - кивнул Стренле. - Как ты думаешь, что это значит?
- А сам-то как? - хмыкнул Велион, пиная рассохшуюся балку. - Кто-то очищал себе выход к деревне. Причём, не стесняя себя в средствах: вот эта груда мяса, судя по костям была человеком, но больше костей коз, зайцев, лис. И, как я понимаю, эти животные лезли на рожон как будто бы по своей воле, хотя уж кто-то, а они-то магию обычно стороной обходят за милю.
- Думаешь, с ними произошло то же, что и с людьми из Плёса?
- А уж это не мне решать, - усмехнулся могильщик. - Но предчувствие...
- Про предчувствия лучше помолчать, - резко оборвал его головорез, кивая в сторону приближающихся деревенских. Они всю дорогу плелись позади, а когда Велион и Стренле вошли в ворота могильника, вовсе затормозились. В общем, боевого настроя никто из них не выказывал, тотенграбер уже начал жалеть, что с ними не пошёл толковый и шустрый Цурон...
... - Велион, не шали! Беги сюда, мама даст тебе яблоко...
... струйка слюны изо рта Марвы стекает по его плечу. Ведьма крепко спит уже часа два, а саму Велиону не спится. Его сердце ноет и стенает.
Господи, почему это не Виллита?..
... преподаватель по ядоварению изгибается на столе, он неумело тискает её небольшую грудь, не зная, что делать дальше, но она начинает сама...
... Солнце угрюмо краснеет, заходя на закат. Стренле и остальных нет уже с четверть часа. Выругавшись, могильщик начинает спуск в подвал раскуроченной башни.
Судя по всему, эта тварь здесь. Пусть сюда вели все следы, но Велион всё же сомневался. Чёрт, что он делает? Если мужики не справились вшестером, то куда он один-то прёт?
Могильщик стиснул зубы и продолжил спускаться по лестнице. Здесь было темно и сыро, но слишком тепло для подземного помещения. Велион глубже втянул воздух. Пахло гнилью и... свежей кровью. Куда он, мать его, прёт?
Что-то неожиданно ударило его в спину. Как раз в этот момент тотенграбер поднял ногу, чтобы шагнуть, и ему не удалось удержать равновесие. С коротким криком Чёрный могильщик повалился на лестницу и покатился в низ. Боль пронзала его тело, но он даже не старался ни за что ухватиться, иначе, запросто переломал бы руки. Поэтому Велион продолжал скатываться вниз, сжавшись в комок.
Наконец, он тяжело грохнулся о пол. Сжавшись, могильщик некоторое время лежал, а после попробовал подняться. Удивительно, но это вышло, хотя в голове порядком шумело. Пошатнувшись, Велион шагнул вперёд, вглядываясь в полутьму комнаты, в которой он оказался.
Два жгута обвили ноги могильщика, ещё два схватили руки...
... Свиша, Элаги, Карпре, Виллита, Истро, Епсхо, Илея, Виллита, снова Виллита...
Картинки начали меняться с головокружительной скоростью. Тело яростно пытало исторгнуть из себя нечто, медленно копошащееся в нём, горечь во рту стала просто непереносимой... Неожиданно картинки начали меркнуть, уходить, их заменяло что-то иное, чужие мысли, воля...
... Его не понимают, не слушают... Слепцы. Жалкие растяпы. Как они могут верить в то, что всё будет хорошо, что это всего лишь единичные очаги, и всё скоро образумится? Идиоты. Имп уничтожен, телами магов увешаны все деревья на дороге от Эзмила до Хельштена, Сердце Озеро изолированно, оттуда нет никаких вестей уже больше восьми часов. Это конец. Конец магии, конец всего мира. Впрочем, чему удивляться? Это рано или поздно произошло бы, слишком много силы маги пытались сосредоточить в своих руках, слишком громко начали говорить о днях Йоля. Если бы местные узнали о тех экспериментах, которые он, Нолоон, проводил, то его бы растерзали вместе со всеми лаборантами. Быдло. Уроды. Кто они такие? Жалкие людишки, низшие существа. Материал, годный только на эксперименты. Трава под ногами.
Позади слышатся вопли. Кажется, догнали И"рлистропхака. Но глупый старикан не дастся просто так, слишком много крови на его руках, а значит, время ещё есть.
Перед глазами проносится череда ступеней. Бегущий толкает дверь и оказывается в лаборатории. Под ноги с тихим писком бросается Пёс. Тварь щерит клыки, протягивает руки с короткими коготками. Мерзкая тварь. Неудачный эксперимент. Швы до сих пор не зарастают, не помогает даже магия, человеческая плоть не приживается к собачьей. Со свиньёй было проще, но какой солдат их химеры, созданной из человека и свиньи?
Пинок отшвыривает Пса куда-то к пробиркам с мёртвыми зародышами, напоминаниями прошлых неудачных экспериментах, оставленных им. Сколько сил ушло на это... Но сейчас не до них. Не до четырёхруких людей с увеличенными мышечной массой и количеством серого вещества. Раздутые головастики с атрофированной второй парой рук, ни один из них не прожил дольше четырёх месяцев, а как раздражали их крики мук... Остался только один, последний, эксперимент. Но материала нет...
Мысль приходит быстро, и Нолоон понимает, что это неотвратимо. Что ж, так тому и быть. Он учёный, благодетель, несущий просвещение в мир, улучшающий его. А значит, жертвы неизбежны.
Надо сделать всё быстро. Запечатать вход. Хорошо, что ему удалось собрать в биологическом материале достаточно энергии (этот скот, именующий себя людьми, только на это и годен, пожалуй, энергетический ёмкости из кусков человеческой плоти - его единственный бесспорный успех), её хватит, чтобы сдержать любую атаку. Он окажется запечатанным здесь на несколько десятков лет, но это даже лучше, к этому времени всё утрясётся, его встретят в новом мире как благодетеля. О, как долго он этого ждал и как долго придётся ждать ещё. Но этого того стоит.
Короткие пассы руками. Дверь оказывается запертой непреодолимым энергетическим барьером. Печать получилась даже слишком сильной, за неимением центра скопления, которыми обычно выступают драгоценные металлы, она рассеется, но процесс будет долгим... Плевать.
Бегом, к дальней комнате подвала, туда, где стоят инъекции, где в питательном растворе живёт зародыш ЕГО. Раздеться, встать ногами в раствор, сделать большой разрез в животе. От магии, помогающей ему не отключится, подташнивает, боль прорывается через все наложенные барьеры, но он продолжает. Надрезы в кишечнике, печени, почках, сердце, лёгких. Копаться в своих внутренностях не так удобно и не так приятно, как в чужих, но сойдёт и так. Чёрт, нет времени вытереть от крови руки, всё скользит, кишки свисают чуть ли не до колен, но он стоит, магия действует. Вырвать глаз, оголяя зрительные нерв. Осколки линзы монокля колют пальцы, но боль, к счастью не чувствуется. Оправа вдавилась в глазное отверстие, но сейчас не до этого. Стесать щёку, кожу со скулы, виска, пробить височную кость коротким ударом. Хвала богам, что он такой искусный маг-медик, иначе это было бы невозможно. Последним движением перерезать спинной мозг между вторым и третьим поясными позвонками. Падение в тёплую вонючую жижу, боль, наконец, находит способ прорваться через все установленные барьеры, но всё уже почти закончено. Слабеющей рукой Нолоон хватает плавающую в питательном растворе тварь, отдалённо напоминающую осьминога, но имеющую растительное происхождение, и сажает себе в живот. Та сразу присасывается к внутренним органам, начиная перестраивать его тело.
Ознакомительная версия.
