Джоанн Харрис - Страхослов

Сама я не так уж хорошо разбиралась в местной истории. Не прошло и десяти лет с тех пор, как я уехала из Массачусетса, где имя Кеннеди использовалось как ругательство. Я очутилась в Канзас-Сити после череды неприятностей – за свадьбой последовал развод, и я оказалась на мели. Объявление Милли-Лу «для работы требуется человек, умеющий за деревьями видеть лес, а в лесу – деревья» заинтриговало меня. После нескольких неудачных собеседований я не ожидала, что из этого что-то выйдет, но Милли-Лу я почему-то понравилось. Впоследствии я узнала причину: из всех кандидатов на эту должность я была единственной, кто не подумал, что Милли-Лу ищет журналиста, который разбирается в садоводстве.

Итак, меня взяли в «КС Джонс» на полный рабочий день. Кроме меня в качестве сотрудников числились сама Милли-Лу, Джерри, занимавшийся дизайном и версткой, и Ирэн, выполнявшая обязанности секретарши, бухгалтера и офис-менеджера. Милли-Лу была не только главным редактором, но и менеджером по работе с клиентами. В какой-то момент она попыталась нанять менеджера, но газете это не пошло на пользу: по словам Милли-Лу, клиенты хотели, чтобы она занималась ими лично.

Компьютеров в офисе не было, а о такой штуке, как интернет, мы и слыхом не слыхивали. Их роль выполняла наборная машина Джерри (это была наборно-пишущая машинка «IBM Селектрик» с потрясающим для тех времен объемом памяти в пять килобайт и функцией печати) и телетайп, позволявший поддерживать связь с новостным агентством «Ассошиэйтед Пресс» (правда, за телетайпом приходилось постоянно приглядывать, чтобы в нем не закончилась бумага или перфолента).

Платили мне не очень-то много – чуть больше, чем я бы зарабатывала, раскладывая картошку фри по пакетам в «Макдональдзе». Но в те дни этого хватало, чтобы снимать дешевую однокомнатную квартиру неподалеку от центра города – со всеми удобствами, включая кондиционер.

В этой части Америки кондиционеры отнюдь не были роскошью. Свое первое лето на Среднем Западе я провела в общежитии для женатых пар при университете Канзас, где даже оконного кондиционера не было, не то что центрального кондиционирования. Представьте себе культурный шок человека, вся жизнь которого до этого прошла в пятидесяти милях к северо-западу от Бостона, на границе со штатом Нью-Гэмпшир. Но еще хуже было приспосабливаться к новому климату.

До этого я не бывала в местах, где можно вспотеть, не двигаясь. Но там, где работали кондиционеры – а надо сказать, кондиционеры были везде, кроме общежития, – меня ожидала другая крайность. Полчаса в кино, ресторане, любом здании на территории университета – и меня била дрожь. Глава фирмы, в которой работал мой тогдашний муж, устраивал вечеринку, и пока все веселились, я куталась в шерстяной плед, пила горячий кофе и то и дело дышала на пальцы, чтобы согреться.

К 1980 году все уже знали о разрушении озонового слоя, но тем летом в Канзас-Сити людям было слишком жарко, чтобы задумываться об экологии. Однажды я попросила Милли-Лу немного приглушить кондиционер – ровно настолько, чтобы треснула корочка льда на моем кофе, – но она лишь рассмеялась мне в лицо.

– Даже не думай об этом, Люси, – заявила она. – Я женщина немолодая, и мне ни разу не было холодно с 1969.

Затем она принялась рассказывать историю о том, как из-за работы электровентилятора в прогретом непроветриваемом помещении человек буквально может умереть от жары. «Эффект подогрева» – так она это называла. Я сказала, что никогда о таком не слышала, чем вызвала очередной взрыв смеха.

– Да уж, в тех местах, откуда ты родом, люди, должно быть, считают, что тридцать градусов[197] – уже жара. Знаешь, посмотри-ка, какая была погода в этом месяце в последние пять-десять лет – тут и в Массачусетсе. Сравни и напиши мне статейку слов на тысячу.

Я вздохнула, глядя в окно на машины на дороге. Эта задача означала, что мне придется ехать в библиотеку в квартал Плаза и мерзнуть там, просматривая микрофильмы.

– Хорошо, съезжу, – пообещала я. – Но это может занять какое-то время.

– Займешься этим завтра, если жара спадет, – сжалилась Милли-Лу. – А пока что, если тебе действительно холодно, надень свитер. Еще один свитер.

Но жара не прекратилась. В июле температура поднялась выше сорока градусов. Во вторник накануне Дня независимости я пришла в офис и обнаружила, что там нет никого, кроме Милли-Лу.

– А ты тут что делаешь? – удивилась она.

– Э-э-э… Я тут работаю? – Я села за свой стол. После получаса дороги сюда по жаре свитер, предусмотрительно оставленный на спинке кресла, мне в ближайшее время не понадобится.

– Джерри и Ирэн на сегодня отпросились. Мол, слишком жарко, чтобы куда-то идти, – сказала Милли-Лу. – Я подумала, ты тоже останешься дома.

– Если вы хотите объявить сегодня выходной и отправиться домой, я не против, – улыбнулась я. – Если только это не скажется на моей зарплате.

Милли-Лу покачала головой, и тугие завитки ее волос вздрогнули. Она перестала обмахиваться газетой, сложила ее и бросила передо мной на стол – последний выпуск «Канзас-Сити стар», одна из статей обведена карандашом. Статья эта вышла под заголовком «От жары погибло уже три человека». И чуть ниже, шрифтом поменьше: «Особенно подвержены опасности пожилые люди».

– Прочти, – приказала Милли-Лу, – и потом я скажу тебе, что здесь не так.

Я прочитала статью.

– Три человека – недостаточно, чтобы описывать это как глобальную опасность, нависшую над городом?

– Я же предупредила, что сама тебе скажу, – заявила она таким тоном, что я даже немного обиделась. – На самом деле погибло пять человек, а не три.

– Откуда вы знаете?

– Это все потому, что у меня есть связи. Я думала, тебе говорили. – Она подмигнула, что показалось мне немного странным, ведь в офисе больше никого не было.

– Так что же происходит?

– Кто-то пытается скрыть правду, что же еще?

Я нахмурилась. Лишь недавно отгремел Уотергейтский скандал, и разговоры о заговорах по популярности уступали разве что обсуждению бейсбола, а благодаря Вудворту и Бернстейну[198] журналистские расследования стали новым писком моды. Тем не менее все это вряд ли имело какое-то отношение к нашей еженедельной бесплатной газетенке, переполненной рекламой.

С другой стороны, подумала я, дочь политического посредника сумеет определить, есть здесь заговор или нет.

– Так что скажешь, Люси? – Голубые глаза Милли-Лу сияли. – Может, прокатимся в центр города, в морг? У меня в машине кондиционер есть.