Кинк - Братья Барнс

Я издал еще один стон, который был чем-то средним между "ага", и "мне все равно, я просто хочу кончить в твою тугую киску в последний раз, прежде чем я уберусь от тебя навсегда, ты чокнутая стерва". Оооо, Боже, это так приятно...

Ее голос перешел от шепота к рычанию. Мерзкому, злобному рычанию.

- Я собираюсь убить тебя нахуй. Но не сегодня.

Она вырвала грудь из моего рта и уставилась на меня сверху-вниз, ее глаза были холодными и проницательными, как осколки льда, поблескивающие из теплого масла.

- О нет, не сегодня. Пройдет пиздец как много времени, прежде чем ты умрешь.

Забавно, что шок и страх могут сделать с телом. Понизив тон голоса, сделав его хриплым, вы можете заставить то, что вы говорите, внушать страх. И когда я сказала, что ему понадобится много времени, чтобы умереть, этого было достаточно, чтобы вывести его из себя - он снова кончил, высвобождая часть своей жизненной энергии в меня, пока я высасывала его психическую энергию в виде страха, который вернулся. На самом деле, страх - слишком мягкое слово для того, что он испытывал в тот момент. Ужас. Вот что это было.

Вы знаете, страх, секс и похоть тесно переплетены. Когда тело думает, что вот-вот умрет, оно переполняется последним желанием произвести потомство, передать свои гены другому поколению в финальном усилии.

Вот почему, когда я рассказала ему о своих истинных намерениях, и он увидел эту реальность в моих нестареющих глазах, его тело освободилось, возможно, в последний раз, как, по крайней мере, ему это казалось. Конечно, это был бы не последний раз - у меня еще были большие планы на него.

Когда он кончил, к нему вернулся здравый смысл. Он поднял ноги, подтянул их к своему телу и попытался пнуть меня.

- Отстань от меня, психованная сука. Отвали от меня на хрен!

Я схватила его за лодыжки и сжала, не позволяя ему брыкаться. Сила его икр и бедер не шла ни в какое сравнение с силой моих, казалось бы, тонких, но крепких рук.

Я наклонила к нему голову, и улыбка заиграла на моих губах, когда я усилила хватку.

- Блядь!

Приглушенный вздох.

Сдавленный крик.

Я сжала сильнее.

ЩЕЛЧОК. ХРУСТ.

ЩЕЛЧОК. ХРУСТ.

Кости обеих его лодыжек раздробились в моих ладонях. Уйти отсюда он уже не сможет.

Он вообще больше не сможет ходить.

Маленькая киска открыла рот, чтобы закричать. Ну еще бы. Только вот я не хотела слышать это прямо сейчас, с меня было достаточно его дерьма. Поэтому я уронила его искалеченные лодыжки и вцепилась обеими руками в его гребаное тупое горло.

- Ебучий "Джейк", да? Тупой ты ублюдок. Тупой, мать твою, еблан.

Я крепко сдавила шею маленького ничтожества. С неразборчивым стоном его глаза закатились, и он упал в обморок.

Мои глаза тоже закатились, но скорее от разочарования. В конце концов, этот крутой парень оказался не таким уж и крутым.

Я слезла с него и провела рукой по бедрам, по которым сочилась часть его вытекшей энергии. Слизнула ее с пальцев, не желая тратить впустую. Со вздохом я отвернулась от вырубившегося идиота на кровати.

Решила, что поиграю с ним еще немного попозже.

Я вернулась в ванную и снова приняла душ, смывая пот и грязь со своего тела. На этот раз позволила теплой воде течь по мне гораздо дольше, расслабляясь после приятных дневных развлечений. В конце концов, у меня это было всего раз в год, так почему бы не побаловать себя семиминутным душем? Это было чисто для расслабления. Мне, вероятно, понадобится еще один душ, прежде чем закончится этот день! Я действительно баловала себя.

Когда кожа высохла, я покрыла свое тело еще одним тонким слоем увлажняющего крема. Солнце должно было сесть до того, как я сегодня занесу свое белье, поэтому я не стала возиться с солнцезащитным кремом.

Наконец, когда я была чистой и гладкой после лосьона, я радостно посмотрелась в зеркало, довольная своим отражением. Моя кожа уже слегка засияла. Предыдущий источник энергии был почти израсходован, но теперь у меня была свежая замена, которая позволит мне продержаться еще несколько месяцев.

Единственная проблема заключалась в том, что он сунул палку в колесо, рассказав о нас своему другу. Однако был в этом положительный момент, и заключался он в том, что он показал ему всю нашу переписку, в том числе мои сообщения с фотографиями и адресом.

А это означало, что и этот "Джейк" был уже на моем крючке.

Удовлетворенная тем, как выглядела, я проверила время на часах в ванной. Сейчас было 6:15 вечера. В этот день, в этот единственный вечер в году, я позволила себе плыть по течению. Конечно, я все еще составляла себе расписание на день, но не была слишком требовательной в этом плане. Не была чересчур дотошной. Если что-то пойдет немного не по графику, не страшно - я так и планировала.

Я не потрудилась одеться или надеть халат. Мне не нужна была дополнительная стирка, после того, что должно было произойти.

У меня было беззаботно на душе, я чувствовала себя сильнее и бодрее, чем когда-либо, когда снова открыла дверь ванной.

И тут же нахмурилась.

- Вот ублюдок!

Вот так позволишь себе немного расслабиться, слегка отклониться от графика, и из этого получается абсолютная гребаная херня.

Именно такое стопроцентное ебанутейшее дерьмо и случилось.

Кровать была пуста.

Моя новая игрушка исчезла.

Боль была невыносимой, такого уровня, что мой разум просто не мог такого постичь. Сила в ее руках была неестественной, никто не должен был сотворить то, что сделала она, особенно кто-то с таким хрупким телосложением как у нее.

И звук. Ох, блядь, этот звук. Она сжала, и я почувствовал давление, а затем хруст. Боли потребовалось какое-то мгновение, чтобы догнать меня, но звуку этого не понадобилось. Я не просто слышал ушами, я слышал то, что происходило внутри, когда вибрация пробежала по всему моему телу.

Щелчок.

Хруст.

Обе лодыжки разлетелись вдребезги, как крекеры.

Слезы брызнули у меня из глаз, побежав по щекам, а пот, на этот раз холодный, бисеринками покрыл все мое обнаженное тело. То, что я раньше считал проблемой - нечаянно, по ошибке оказаться насильником, - теперь выглядело легким неудобством по сравнению с тем дерьмом, в которое я