Евгений Кусков - Вымирание

«Королла» получила только внешние повреждения и настигала ВАЗ, несмотря на все старания его водителя, раскручивающего двигатель до звона.

Анатолий, сжимая руль неприятно липкими от крови руками, лихорадочно размышлял. То, что казалось справедливым возмездием, оборачивалось против него. Случившееся не тянуло и на самооборону. Какая к чёрту самооборона, если он искалечил одного парня и погнался за его ретировавшимся приятелем? Никто не встанет на его сторону — и будет прав. Зачем же он продолжает погоню? Чего хочет?

Он знал, чего. От себя не скроешь. В тюрьму Проценко не собирался, а водитель «девятки» его наверняка запомнил. Арифметика пугающе проста.

На продолжительном прямом участке, убедившись, что других автомобилей поблизости нет, Анатолий приготовился столкнуть ВАЗ с дороги. «Тойота» приблизилась к покачивающемуся на неровностях хэтчбеку.

«Девятка» начала плавно смещаться к осевой линии.

Проценко подумал, что парень пытается не пустить его, однако машина пересекла встречную полосу и запрыгала по ухабистой обочине, не снижая скорости.

Мужчина с изумлением наблюдал, как ВАЗ-2109 съехал в кювет и почти сразу перевернулся. Автомобиль кувыркался снова и снова, разбрасывая во все стороны осколки разбитых стёкол, содержимое салона и клочья вырванной с корнями пожухлой травы.

«Королла» резко затормозила. Анатолий выскочил из салона и побежал к замершей в поле «девятке».

Машине превратилась в груду искорёженного металла. Весь кузов покрывали глубокие вмятины; крыша вместе со стойками свернулась вбок и вдавилась в салон; одно из колёс оторвалось и укатилось далеко вперёд. Проценко заглянул в узкую щель, оставшуюся от оконного проёма, и увидел, что водитель был пристёгнут. В данной ситуации это его спасти не могло.

«Какого чёрта этот идиот бросил управление? Неужели понял, что не оторвется, и смирился с судьбой? Чушь же! А что тогда? Сердечный приступ? В его-то годы! Нет, случилось что-то другое, только что?»

С трудом отведя взгляд от того, во что превратилась голова парня, Анатолий вернулся к «Тойоте». Он присел на капот с левой, не запачканной кровью стороны, и закурил.

«А разве примерно не так эта безумная погоня и должна была закончиться? Какая разница, почему он это сделал. Главное — ты его вынудил. Значит, ты его убил. Точка».

Наверное, стоило попытаться скрыться с места происшествия. Может, и получилось бы. Но Проценко не сдвинулся с места. Он просто сидел и смотрел на изуродованную «девятку», ожидая следующей машины, которая поедет этой дорогой.

Придя в себя, Татьяна услышала тихое потрескивание остывающего двигателя. Она открыла глаза и увидела ясное голубое небо за грязным окном перед собой. Коснувшись лица, женщина почувствовала кровь.

Она попыталась приподняться — и только в этот момент поняла, на чём лежит.

Местами мягкое, местами твёрдое, ещё тёплое…

Люди, десятки людей. Пассажиры автобуса, на котором она ехала.

Застонав, Татьяна начала вставать, но очень быстро осознала, что сделать это, не опираясь на тела, не получится.

Не допуская резких движений, женщина осторожно огляделась.

Автобус стоял, накренившись направо под углом не менее сорока пяти градусов. Количество пассажиров было столь велико, что Татьяна фактически лежала на сплошной массе людей, находясь от окна всего в метре. Она похолодела, представив, что было бы, если бы ЛиАЗ завалился на другой бок…

«Нужно вылезать отсюда», — подумала она.

Татьяна не представляла, что с ними всеми произошло в один миг и ДО аварии (которая, к тому же, не настолько страшная, чтобы погубить даже половину пассажиров). У неё возникла жуткая уверенность, что она является единственным живым человеком в автобусе.

Женщина вздрогнула и посмотрела на ближайшего человека, мужчину примерно её возраста. Его глаза были закрыты, голова откинута назад, руки распластаны по соседним телам. Никакого движения, он определённо не дышал, но Татьяна не могла отделаться от мысли, что надо как можно скорее выбираться.

Она говорила себе, что причина, скорее всего, в риске утечки бензина или ещё какой-нибудь обычной после аварии причине. Говорила — и заставляла себя не смотреть на мертвецов.

«Господи, как отсюда вылезти?!» — женщина закричала бы, если бы не сковывающий её страх.

Обе двери в правом борту автобуса, заваленные телами, были недоступны. Ещё одна имелась со стороны водителя, но в кабину вообще не попасть — не пропустит стекло в перегородке, выбить которое, отталкиваясь от трупов, Татьяна всё равно не решилась бы. Следовательно, и лобовые отпадают. Заднее? Нет, там дерево и… кровь. Много. Не получится.

Взгляд женщины упал на надпись прямо перед ней: «Запасный выход». И левее буквами помельче: «Выдерни шнур, выдави стекло».

Несомненная удача! Татьяна находилась рядом с окном, через которое предусматривалось аварийное покидание автобуса.

Вот и кольцо, за которое нужно дёрнуть. Только до него ещё надо достать.

Женщина подвинулась к ближайшему сиденью, стоящему против движения, и вцепилась в поручень. Попробовала подтянуться, но мышцы протестующе заныли. Сжав зубы, она пересилила боль, схватилась за кольцо и потянула его на себя. Это потребовало больших усилий, чем Татьяна рассчитывала, но в итоге уплотнитель поддался.

Когда она, наконец, отбросила длинный резиновый жгут в сторону, до её ушей донёсся звук. Один из тех, которые слышишь столько раз, что не придаёшь им значения.

В обычных обстоятельствах.

Работающий на пределе дизель. Локомотивный? Похоже на то.

Снова приподнявшись, Татьяна одним рывком вытолкнула более ничем не удерживаемое стекло из проёма. Соскользнув по борту, оно упало на землю, не разбившись.

«Теперь самое трудное».

Сложность заключалась не столько в преодолении расстояния до выхода, сколько в опоре, которая для этого понадобится. Всё естество женщины противилось, но выбора не было.

Ухватившись за тот же поручень, она привстала и взялась за край оконного проёма. Чтобы вылезти этого было недостаточно. Поэтому Татьяна, проклиная каблуки на своих демисезонных сапогах, осторожно наступила на одно из тел, перенеся вес на подошву.

Стараясь не думать о податливости плоти, на которой стояла, женщина высунулась наружу и осмотрелась.

ЛиАЗ лежал в кювете чуть в стороне от моста, на который так и не смог взобраться и под которым проходила железная дорога. Рёв мощного дизеля усилился — поезд приближался.

И больше никаких звуков. Ни единого движения. Безмолвные пятиэтажные дома, несколько автомобилей, уткнувшихся в кусты…