— Эта часть меня совсем не привлекает, — поморщившись, сказал Грег.
— Не волнуйся, у тебя не возникнет проблем. Когда ты достаточно сильно проголодаешься, все получится само собой. А как насчет солазала? Тебе выдали достаточно? Мне не нужно беспокоиться на этот счет?
На лице Грега появилось озадаченное выражение.
— Ты про что? А, я понял. Такие маленькие белые пилюльки?
— Дерьмо. Когда ты в последний раз принимал солазал?
— Кажется, вчера.
Алекс вжала ногу в педаль тормоза, и «Ягуар» под возмущенные гудки других машин остановился прямо посреди дороги.
— Тебе кажется?Ты хотя бы представляешь, что произойдет, когда он перестанет действовать, а ты окажешься на солнце? Пуфф! Ты сгоришь точно так же, как Бобби Дэзлер. Да еще на моем сиденье цвета шампанского? — Алекс открыла бардачок и протянула Грегу упаковку с таблетками. — Прими прямо сейчас.
Машина снова сорвалась с места в тот момент, когда Грег забросил в рот таблетку.
— Запомни хорошенько: солазал нейтрализует чувствительность к свету и с этого момента является неотъемлемой частью твоей жизни. Ты должен принимать таблетки каждые двенадцать часов, иначе поджаришься на солнце.
— Похоже на отступление от традиций? — смущенно заметил Грег.
— Такие времена, малыш. Приходится идти с ними в ногу.
Кейт Готорн проснулась от того, что в комнату вошла ее мать.
— Вставай, юная леди. Нельзя валятся в постели весь день. Уже почти десять минут девятого, ты опоздаешь в школу.
Кейт застонала и поглубже зарылась под пуховое одеяло.
— Оставь меня в покое.
— Вот что бывает с теми, кто где-то болтается допоздна, — заявила мать.
Она раздвинула шторы и направилась к кровати, собираясь сдернуть с дочери одеяло. Кейт поморщилась, когда лучи бледного осеннего солнца упали ей на лицо. Боль была нестерпимой, Кейт попыталась отобрать у матери одеяло, но без сил повалилась на подушки, задыхаясь и почти ничего не видя.
— Ты только посмотри на себя. Что, черт подери, с тобой происходит?
— Пожалуйста, мама, у меня жутко болит голова.
— Ты пила, так ведь?
— Я не пила.
Но Кейт вдруг сообразила, что на самом деле почти ничего не помнит из того, что было ночью. Остались только смутные обрывки воспоминаний: она встретилась с Деком, они куда-то поехали, потом поссорились, она убежала и выскочила на дорогу. Около нее остановился роскошный «Роллс-Ройс».
И все. Остальное представляло собой огромную черную дыру. Как она добралась домой? Может быть, ее привез тот мужчина? Кто он такой и где она видела его раньше?
Кейт, прищурившись, посмотрела на мать. Поджатые губы и осуждение на ее лице ясно говорили о том, что дочь вернулась в дом номер шестнадцать на Лэвендер-Клоуз не в «Роллс-Ройсе». В противном случае у миссис Джиллиан Готорн появилась бы причина устроить праздник.
— И нечего разводить мрачность. — Ей хотелось добавить: старая корова.
Кейт ничего такого не сказала, но, видимо, мать поняла все по глазам дочери, потому что осуждение у нее на лице стало еще заметнее.
— Некоторое время назад по поводу твоего дружка звонили из полиции.
— Он мне не дружок, — запротестовала Кейт.
— И поэтому у тебя вся шея в укусах, маленькая распутница.
Кейт дотронулась пальцами до шеи и поморщилась. Неужели это сделал Дек?
— А что полиция хотела? — пробормотала она.
— Вчера ночью он разбил свою машину. Наверняка напился до потери сознания.
Кейт попыталась сесть на кровати, и в голове с новой силой расцвела дикая боль.
— Что? С ним все в порядке?
— Он выживет. Тараканы живучие. И почемуты не хочешь встречаться с Джайлзом Хантли?
— Терпеть не могу Джайлза Хантли. Он противный, и у него воняет изо рта.
— Зато у Джайлза хорошее образование, и его ждет прекрасное будущее, когда он закончит Кембридж. Он не будет всю жизнь копаться в мерзкой грязи под капотами машин. Ты видела, в каком состоянии у Деклана Мэддона ногти?
«Господи, сделай так, чтобы она заткнулась», — мысленно взмолилась Кейт. Боль была такой, как будто кто-то загонял ей в череп тупую отвертку, а потом медленно ее поворачивал. Она даже почти ничего не видела.
— Ты знаешь, что произойдет, если ты будешь продолжать в том же духе, моя дорогая? — продолжала ее мать. — Ты забеременеешь, как Шардоне Уилсон, которая связалась с какими-то отбросами, и вот, пожалуйста, ждет ребенка. Настоящая катастрофа. Впрочем, должна тебе сказать, с таким имечком этого следовало ожидать, [7]и вполне возможно, она ни на что другое все равно не годится…
Кейт смотрела на бушующую мать, но почти не слышала слов. На короткое мгновение внутри у нее вспыхнули новые ощущения, которые заглушили головную боль. Никогда раньше она не испытывала такого всепоглощающего чувства могущества.
Не успев сообразить, что делает, Кейт схватила мать за горло и встряхнула, как терьер крысу. Изо рта Джиллиан Готорн вывалился язык, и она начала синеть, когда Кейт выдавила из нее жизнь.
— Заткни свою поганую пасть! — завопила она.
Но в следующее мгновение оказалось, что она лежит на кровати, а ее мать стоит и толкает гневную речь.
— …давно следовало сделать. В «Сент-Хилдегарде» гораздо более подходящее окружение для юной леди. Там у тебя появятся приличные друзья.
— Пансион? — выдохнула Кейт.
— Ты что, меня совсем не слушала? Поедешь туда после рождественских праздников. А пока не смей даже приближаться к рвани, что живет по соседству. Поняла?
Кейт зарылась лицом в подушку, чтобы не слушать возмущенных воплей матери. У нее так отчаянно болела голова, что хотелось плакать, ее тошнило. А еще она чувствовала страшную слабость, как будто кто-то высосал из нее все силы.
Но каким-то непостижимым образом в глубине души она ощущала, что стала другой. Что-то с ней произошло, и она воспринимала окружающий мир острее, определеннее. Запахи, цвета, рисунок на обоях, выбранных матерью для спальни дочери.
Кейт понимала, что изменилась, но как и почему еще не знала.
Однако по причине, которой она не понимала… Кейт совсем не боялась.
Отель «Ритц», Лондон
Алекс вошла в громадный роскошный вестибюль и по красному ковру направилась к стойке регистрации. Грег не отставал.
— Мы к мистеру Барнетту, который остановился в Трафальгарских апартаментах. Он нас ожидает.
Через две минуты Алекс уже стучала в дверь номера. Ей открыла женщина сильно за пятьдесят, с худым лицом и короткими волосами, которая, наградив гостей ледяным взглядом, осталась стоять на пороге.
