– Прекрасно! – сказала Каленчук. – Как вы…
– Заткнись! – Крайчек схватил ее за руку и поволок в коридор.
Молдер не стал сопротивляться, под шумок полез в карман, за ключом.
Крайчек вытолкал мисс лошадь за дверь, а дверь прикрыл – насколько позволяла цепочка от наручников. Во всяком случае, свобода движений у Молдера теперь была ограничена еще больше. Однако он уже нащупал в кармане ключ.
– Так не обращаются с деловым партнером. Особенно, если он поставляет секреты, которые можно сбыть за приличную цену. А с женщиной так обращаться вообще неприлично. Ты ее трахнуть не пытался?
– Заткнись! – Крайчек двинул Молдера пистолетом под ребра.
Тот уже вытащил из кармана ключ, и оставалось отвлечь противника от предстоящей операции.
Но тут в коридоре раздался выстрел.
Каленчук коротко вскрикнула, Молдера дернуло за руку, и он едва не впечатался физиономией в пол.
Крайчек бросился к окну.
– Кажется, сейчас вы с нею станете партнерами.
Он поднял жалюзи и раму, перемахнул через подоконник и был таков.
Молдер дернул цепочку. Впечатление было такое, что она пристегнута к мешку с камнями. И ключ, как назло, вывалился из пальцев, когда падающее тело Каленчук заставило Молдера встать на колени.
В коридоре послышались негромкие голоса. Говорили по-французски. Видимо, плечистые ребята оказались не столь просты, как ему показалось в Сан-Франциско.
Но Молдер уже нащупал свою, потерю.
Секунда – и он был свободен. И немедленно проследовал по пути, проложенному Крайчеком.
Оказавшись на свободе, он тут же нырнул в толпу, чтобы не подстрелили из окна, и свернул за ближайший угол. Остановился, прислушался. Кажется, погони не было…
Он не знал, что погоню бы снарядили немедленно. Да только не успели. Едва налетчики ворвались в офис убитой спасательницы-посредницы, в коридоре послышался стук женских каблуков.
Плечистые французы выскочили навстречу, нацелили стволы, пальцы были готовы нажать на спусковые скобы, но…
В полутьме коридора был виден лишь силуэт женской фигуры. Весьма и весьма стройной. В таких женщин не стреляют.
Во, всяком случае, французские мужчины.
Таких женщин валят на кровать. И не только французские мужчины…
Сексапильная дамочка остановилась. И вдруг вспыхнула, как порох. Свет, излучаемый ею, был настолько ослепительным, что плечистые французские мужчины мгновенно лишились зрения. А потом, завопив от нестерпимого жара, и вовсе выронили оружие и мешками повалились на пол. Впрочем, вопили они недолго.
Когда перестал шевелиться последний, дама погасла и, стараясь не споткнуться о лежащие тела, прошла в офис "Спасательных операций".
Кафе "У Бетти Джонс" Вашингтон
Скиннер еще и потому любил это кафе, что здесь подавали домашний кофе. Не растворимый и не из шипящей кофеваркиавтомата, а из обычной, никелированной, переносной, с ручкой.
Вот и сегодня, зайдя, он сразу спросил Бетти:
– Кофе горячий?
Кофе был горячий.
Его стол в это время Бетти никому не давала занимать, и Скиннер, бросив снятый МАТЕРИАЛЫ плащ на соседний стул, сел на привычное место, вытащил из кармана "Вашингтон пост", поправил очки а-ля Джон Леннон.
Бетти, одетая в красную пару с белым передничком, подошла с кофейником и чашкой, налила кофе.
Скиннер благодарно улыбнулся ей: – А как бифштексы?
– Отлично!
– Тогда средней прожаренности.
Бетти кивнула и унесла кофеварку на место.
Скиннер, развернул газету и сделал глоток. Кофе, действительно, был горячий.
Мимо прошел какой-то тип, но не к выходу, а к стойке. Принялся топтаться возле кассы. Бетти прибежала за стойку, вопросительно посмотрела на клиента.
– У вас таксофон не работает, – сказал тот. У него был легкий мексиканский акцент.
– Никто не жалуется, – сказала Бетти.
– Я жалуюсь!
– Сэр, простите, пожалуйста. Наверняка уже позвонили, и его починят.
Клиента такой ответ не устроил.
– Вы уверены? Возможно… Но я пока пропущу важный телефонный звонок. Это будет стоить мне времени и денег.
Скиннер обнаружил, что прислушивается к разгорающемуся скандалу.
Конечно, его это нимало не касалось, но настойчивость амиго граничила с беспардонностью.
– Кто и когда придет его чинить?
Бетти изо всех сил стремилась следовать закону "Клиент всегда Прав!" Простите, но я не знаю, что я еще могу сказать.
– А вы скажите, что вернете мне доллар, который съел таксофон.
Такой клиент хоть прав, хоть лев, суть одна – дерьмо на палочке. Следовать вышеназванному закону Бетти становилось все трудней.
– Нет. Вам придется разбираться с телефонной компанией.
– Это вы с ними разбирайтесь. А я хочу получить назад свои деньги.
Похоже, пора было вмешаться и закрыть Бетти широкой грудью. И Скиннер вмешался. Он встал, подошел к стойке и коснулся рукой плеча амиго: Проблемы?
Тот обернулся.
Скиннер замер: это лицо он где-то уже видел.
– Да! – сказал амиго. – Очень серьезные проблемы! У тебя!
В его правой руке был пистолет.
Раздался грохот. Скиннера сильно ударило в живот – там сразу стало горячо и больно, – и тут же отказали ноги.
Бетти оглушительно завизжала.
Скиннер упал.
"Очки разобьются", – подумал он, и эта мысль показалась ему очень важной.
Последнее, что он услышал перед тем, как на него обрушилась тьма, был голос Бетти:
– Боже! Кто-нибудь! Наберите девять-один-один!
Вашингтон
Скалли прилетела из Калифорнии к вечеру. Молдер больше не звонил, и она, не заезжая в Контору, отправилась прямо домой. Хотелось принять горячий душ, лечь на мягкий диван, вытянуть усталые ноги и забыть навсегда старого Йохансона и на время молодого Молдера…
Но не успела она даже туфли снять, как ожил мобильник. Наверное, партнер вспомнил-таки о партнерше в своем Гонконге… Забудешь его, как же!
Однако голос был женский.
– Спецагент Скалли?
– Да.
– Это Ким Коллинз.
Кимберли Коллинз была секретаршей Железного Винни. Сейчас что-нибудь выкатит на бедную голову. Раз Скиннер сам не решился позвонить, значит, опять что-нибудь гнусное по делу об убийстве Мелиссы.
– Слушаю, Кимберли.
Ким как-то странно хрюкнула в трубку и после некоторой паузы сказала:
– Только что поступила скверная новость. Помощник директора Скиннер получил пулевое ранение.
– Когда? – Скал ли опешила.
– С час назад. Его отвезли в северо-восточный Джорджтаун.
