Ким опустилась в кресло у дверей палаты и закрыла лицо руками. Рядом с ней сидели две женщины, одна средних лет и одна пожилая. Ким не желала никого видеть. Они, очевидно, тоже. Никто не двигался и не разговаривал. Сил хватало лишь на то, чтобы отгородиться от всего света. Закроешь руками лицо — и темнота. Если б можно было еще и уши зажать, вообще лишить себя зрения и слуха, чтобы хоть так оторваться от этого ужаса.
Хирург, доктор О'Ши, сообщил ей, что требуется срочная операция. У Тари снова остановилось сердце, и нужно вживить электроды в сердечную мышцу, чтобы стимулировать ее напрямую, не прибегая к вредной для здоровья процедуре дефибрилляции.
— Она совсем кроха, зачем же ей сердечко сажать, — сказал хирург. Он долго и непонятно произносил какие-то медицинские термины. Ким о такой болезни в жизни не слышала. Врач взглянул на ее растерянное лицо и добавил: — Это никак не связано с нынешней эпидемией.
«Откуда вам знать? — хотела спросить его Ким. — Как вы можете сохранять спокойствие перед лицом такого несчастья? Как?»
«Помоги, — повторяла она. — Прошу тебя, пожалуйста, пожалуйста, помоги! Вот только кого просить о помощи? Где Джозеф? Ублюдок. Куда он подевался? Здесь его нет. Нет. Боже, пожалуйста, помоги моей девочке!»
По коридору кто-то шел. Ким подняла голову и в синем свете люминесцентных ламп увидела медсестру. Женщина улыбнулась ей. Улыбка у нее была стерильная, как протирочный спирт. Это ж та самая, которая обещала, что она немедленно сообщит Ким об изменениях в состоянии ее дочери. Очень хотелось встать и ударить ее по лицу. Ким чувствовала странную отрешенность. Ей не место здесь. Здесь никому не место. Когда в последний раз она спрашивала о дочери? Спросить еще раз было страшно. Ким глубоко вдохнула, встала и пошла к сестринскому посту у дверей палаты. Там она прислонилась к стойке и подождала, пока на нее обратят внимание. Сестра сообщила ей, что операция все еще продолжается.
— Сколько осталось ждать? — спросила Ким дрожащим голосом.
— Я, к сожалению, не знаю, но, как только мы что-нибудь выясним, сразу же вас известим. Не волнуйтесь. Может быть, вам что-то нужно?
Ким покачала головой.
— Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, просто скажите нам.
Чейз заглянул в окно кухни и быстро достал из кобуры револьвер. Толкнул заднюю дверь. Заперто. Сержант с разбегу вышиб филенку, брызнули щепки. Даг Блеквуд дышал ему в затылок. Чейз махнул рукой, чтобы старик остался снаружи, и кинулся в дом, наставив дуло на черную мохнатую собаку. Животное вцепилось в неподвижное тело Джозефа, лапы уперлись ему в грудь, когти разрывали кожу.
Чейз выстрелил и промахнулся. Звук спугнул зверя, он, не оглядываясь, вылетел в прихожую. За спиной сержанта послышался шум, полицейский резко обернулся, револьвер смотрел прямо Дагу в лицо. Старик отпрянул назад и закрылся руками.
— Иисус и Пресвятая Дева Мария! — крикнул он. — Что это вы такое творите, черт вас возьми?
Чейз опустил револьвер и включил рацию.
— У нас тут раненый в доме Критча, это в Уимерли. Нужна скорая. — Он повернулся к старику, склонившемуся над Джозефом. — Вы умеете оказывать первую помощь?
Даг уже делал племяннику искусственное дыхание рот в рот. Сержант посмотрел в окно. Собака пронеслась мимо рыжеволосой девочки на крыльце солнечного дома и вбежала внутрь. Девочка глядела на Чейза так, словно это она послала животное выполнять задание, а теперь собака вернулась к хозяйке. Ребенок скрылся в доме. Чейз никак не мог взять в толк, как это зверюге удалось прорваться сквозь входную дверь. Когда они с Дагом приехали, она точно была заперта. Джозеф медленно приходил в себя.
В перерывах между вдохами Даг сердито сказал:
— Твоей дочери в больнице стало хуже. — Еще один вдох. — А ты тут сражаешься с паршивой дворнягой. — Вдох. Старик презрительно фыркнул: — Слизняк! Разве ты похож на мужчину?
Чейз выбежал на крыльцо, ботинки тяжело гремели по доскам. Он кинулся в погоню за черной собакой.
— Он не сделал ничего плохого. — Райна старалась защитить Томми, над которым, как ей показалось, нависло серьезное обвинение. — Он просто поговорил со мной.
— О чем?
— Да не знаю я. О всяких глупостях.
— Каких?
Френч откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. Он, не отрываясь, смотрел на Райну и доктора.
— Ну, глупости, они и есть глупости.
Командор вздохнул, захлопнул книгу о видах рыб и убрал ее в ящик стола. Снизу лежал раскрытый том об электрических бурях. На черно-белой фотографии шторма стрелы молний бьют по волнам, переплетаются, уходят под воду.
— О чем конкретно вы говорили?
— По-моему, он что-то рассказывал.
— О чем?
— Вроде, про рыбалку что-то.
— Об улове, или, может, о бурях, или сказки про чудовищ?
— Не знаю. — У Райны разболелись глаза. Голова кружилась, страшно хотелось есть и пить. А еще навалилась усталость. Сейчас бы домой. Лечь спать в собственную постель. На мягкие подушки. — Сказки, наверное, Томми всегда их рассказывает.
— И вам стало лучше?
— Да.
— Почему?
— А мне откуда знать?
— Подумайте. Почему?
— НЕ ЗНАЮ! Сами думайте.
Доктор Томпсон неожиданно встал, Райна даже испугалась.
— Достаточно, — сказал он. — Миссис Прауз нужно отдохнуть. Почему бы вам…
— Она не устала, я же вижу, — резко ответил Френч. — Сядьте, доктор.
Они с неприязнью посмотрели друг на друга.
Томпсон нехотя сел.
— Райна, это ведь все выдумки. Люди сочиняют сказки, чтобы подперчить пресную жвачку бытия, — продолжал Френч. — Фантазируют, чтобы представить себя умнее, храбрее, счастливее — словом, чтобы заморочить друг другу и без того одуревшие головы. Не верьте им. Ничего нет, кроме обыденной повседневности. А она крайне проста и груба.
— Что вы имеете в виду?
Райна явно растерялась. Ей никто не ответил. Отчаянно хотелось курить. Выкурить сигарету в одну затяжку. Она с тоской посмотрела на пачку на столе Френча. У нее даже плечи разболелись от нехватки никотина. Виски сдавила мигрень.
— Как вы можете слушать всю эту чепуху? — наступал на нее командор. — Эти байки. Это сотрясение воздуха. Мы ведь, в сущности, просто куски мяса. А стоит нам умереть — и все, конец, никаких превращений. — Он щелкнул пальцами. — Вот так. Раз, и нету.
Райна отупело уставилась на пальцы Френча. Глупости какие! И чего он это говорит? Она повернулась к Томпсону, надеясь, что хоть доктор ей поможет, но наткнулась на его беспомощный и растерянный взгляд. Райне казалось, что ее со всей силы ударили в солнечное сплетение. Чтобы не задохнуться, она стала быстро дышать сразу и носом, и ртом, но кислорода все равно не хватало. Райна поняла, что снова заболевает. Вокруг все быстро затягивается бесцветной пылью.
