У дверей отеля стояла женщина. Заходящее солнце золотило ее светлые волосы. Увидев незнакомку, Джер испытал легкий шок — такого поворота событий он не ожидал.
— Да, такова суровая реальность, — словно прочитав его мысли, сказала она.
На женщине не было ни широкополой шляпы, ни солнцезащитных очков.
— Видишь ли, за тобой следили не только электронные устройства, но и реальные люди.
— Значит, вы в курсе, что вас ищут.
— Конечно, просто мы хотели убедиться, что вы подходите. Вы не первый, с кем мы имеем дело. Но вы — лучший, мы недооценили вас.
Джер понял, что допустил ошибку.
— Вы не Женевьева?
Девушка отрицательно покачала головой.
— Конечно, нет, хотя очень похожа. У нас общая кровь, хотя мы не родственники: в ней течет кровь моей матери.
— Сейчас вы говорите в единственном числе.
— Я — Мимси.
Джер догадался слишком поздно.
— Но Мы — "Семь звезд".
— А Женевьева — реальный человек?
— Да, можете с ней даже встретиться. Она сейчас наверху, в здании. Кстати, остерегайтесь собак! — сказала Мимси и зловеще улыбнулась.
Из отеля доносился страшный собачий вой, будто все оставшиеся в мире собаки собрались в стенах здания. У входа лежал мертвый человек в каске, защитная одежда на полицейском была разорвана в клочья. Джер поспешил в здание.
Воспользовавшись черным ходом, он проник в вестибюль, где увидел жуткую картину: сотрудники отряда по уничтожению собак лежали на полу растерзанные, вперемешку с трупами убитых и телами еще живых собак. Выхватив пистолет, Джер обнаружил, что он не заряжен. Мимси спокойно шла за ним, даже в помещении ее тело неестественно сияло, будто внутри горела лампочка. Из груди девушки медленно начал струиться красный свет, проникая через кожу и ткань одежды, свет этот больно резал глаза.
Собаки не обращали внимания на Мимси, зато злобно скалились на шедшего впереди мужчину. Однако боль настолько замучила животных, что нападать, по всей видимости, они не собирались.
На лестничной площадке второго этажа гигантский ротвейлер злобно рычал, разлегшись прямо на пути. Скалясь, он демонстрировал зубы, казавшиеся острее ножа, слюна капала изо рта. Вены на теле животного вздулись, глаза заплыли красноватым желеобразным веществом. Собака напряглась, словно готовясь к последнему приступу. Что-то взорвалось в голове животного, и из глаз потекло серое вещество. Бездыханный пес рухнул замертво.
Джер начинал почти чувствовать адский сигнал, на нервной почве разболелись зубы. Казалось, в голове начали стучать барабаны, видимо, поднялось давление. Собаки подходили к нему и падали замертво. Черепа животных взрывались, как живые бомбы, обрызгивая кровью и мозгом пол и стены.
Джер взялся обеими руками за перила и заставил себя идти дальше, к следующей лестничной площадке. Мимси продолжала идти за ним, что-то невозмутимо напевая. Оглянувшись, Джер поразился равнодушию на лице девушки, глаза Мимси напоминали два красноватых экрана.
— Это лишь начало грядущих бедствий, Первая Казнь — проклятие собак.
Дверь в номер люкс оказалась распахнутой настежь. На пороге лежал мертвый мужчина в черном костюме и со знаком "Семи звезд" на лбу. Горло покойника было разорвано, однако, по-видимому, не собакой; шейные вены — выдраны.
— Один из моих людей. Надо же, киска еще царапается! — едко заметила Мимси.
Джер попробовал успокоиться и снизить давление. Сделав глубокий вздох, он, как ни странно, почувствовал себя лучше.
— Не волнуйся, Казнь скоро закончится… но придет другая.
Она подняла с пола маленькую лохматую собачку, воющую от боли, и слегка щелкнула ее по носу. Голова несчастного животного запульсировала, и в следующий миг из ушей и глаз собаки потекли мозги.
— Фу, гадость, — сказала Мимси, отшвырнув труп животного в сторону.
Джер перешагнул через лежащего в дверях мертвеца.
На застеленной кровати с пологом лежала точная копия Мимси. Это была настоящая Женевьева. Девушка лежала, как натянутая струна, вцепившись звериными когтями в разорванное покрывало. Затем начала метаться из стороны в сторону, спутанные волосы покрывали мокрое от пота лицо. Из воспаленного рта торчали клыки. Глаза налились кровью, вены на висках вздулись.
— Она не человек, дорогуша, поэтому слышит сигнал, как и собаки.
Джер захотел подойти к кровати, но Женевьева зарычала на него, заставив отступить назад. Он понял, что остатками человеческого разума девушка удерживает его от непоправимого шага: в любую минуту она могла растерзать его, как лежащего у дверей мертвеца.
— Если она не человек, кто же ты?
— О-о, я-то человек!
— А во множественном числе?
— "Семь звезд", — гордо ответила Мимси и, опустив декольте, показала льющийся из грудной клетки красный свет.
Сияние становилось все ярче, а сигнал, очевидно, громче. Вой собак обрывался один за другим. Вещи, стоявшие на тумбочке у кровати, задребезжали. Казалось, дрожь сотрясала не только тело Джерома и отель, но и весь мир. Тело Мимси разделилось на части, камень двинулся вверх и достиг горла. Зазвучал голос:
— Мы пришли издалека, Мы — носители бедствий.
Затем в последний раз раздался голос Мимси:
— Только представь, через минуту собаки навсегда вымрут и вампиры тоже… а потом настанет черед людей!
Вой действительно прекратился. Все собаки вмиг погибли страшной и необъяснимой смертью. Джером подбежал к кровати и взял Женевьеву за руку. Нечеловеческая сила ее пожатия не удивила его. Джер смотрел в глаза девушки, надеясь услышать хоть что-то.
Дьявольская сила, владевшая телом Маунтмейн, заполнила комнату слепящим красным светом. Теперь и Джером стал ощущать адский сигнал. Трещины на лбу Женевьевы начали увеличиваться, из ран на лице заструилась кровь. Гримаса безумной боли исказила прекрасное лицо.
— Джером, ты — все, что осталось…
Огромные красные сгустки потекли из глаз, ушей и носа умирающей.
1416–2025 гг.
Она приподнялась на постели, и последний смертельный толчок сотряс юное тело. Голова с треском раскололась, кровь залила простыни; девушка превратилась в сломанную куклу. Жалобные стоны прекратились, и наступила мертвая тишина. Казалось, остальной мир тоже прекратил свое жалкое существование.
Обернувшись назад, Джер увидел, как "Семь звезд" медленно выплывают из комнаты…
Эпизод 7
Последняя схватка
Неужели она способна испытать страх перед смертью? Нет, жизнь не кончилась в шестнадцать лет, Женевьева просто перестала быть человеком.
