– Должно быть, после того как Митч спустился по лестнице, Измаил подготовил небольшой сюрприз для всех, кто пожелает воспользоваться тем же путем, – прокомментировала случившееся Джоан.
– А может, он просто упустил Митча, – предположил Куртис.
– Что ж, беру назад все свои слова по поводу этого парня, – произнес Ричардсон. – В конце концов, он сделал полезное дело. – Затем обменялся коротким взглядом с Джоан и, пожав плечами, добавил: – Одного из нас он спас от верной смерти. Кстати, теперь нет необходимости присматривать за ним.
– Какой же вы душевный человек, просто загляденье, – заметил Куртис.
Элен неприятно резануло циничное замечание Ричардсона.
– Что теперь будем делать? – спросила она. – Шахтой воспользоваться мы не можем, это уж точно. По-видимому, к лестнице подведен электрический ток.
– Остается дерево, – сказал Куртис.
– Вы это серьезно? – воскликнула Джоан, с ужасом взглянув на него.
– Здесь всего четыре этажа. Вам же удалось забраться на двадцать первый.
– А если Измаил снова вырубит свет? – спросил Ричардсон.
На секунду задумавшись. Куртис ответил:
– Сделаем так – сначала я залезу на дерево, и если Измаил опять устроит нам темную, то я доберусь до верха, разобью стекло, и тогда у нас будет лунное освещение. В таких романтических условиях подниматься одно удовольствие. А через несколько часов уже наступит рассвет. Итак, я пошел.
– Вы, кажется, забыли, что случилось с мистером Дюком? – остановила его Джоан. – Как насчет инсектицида?
– А это на что? – ответил Куртис, доставая из кармана солнцезащитные очки Сэма Глейга.
– Что делать с Марти? – спросила она.
– Мы ему уже ничем не поможем, – сказал Куртис. – Разве что прикройте поплотнее входную дверь.
Последний раз Куртису доводилось лазать по канату еще в армии, но время от времени ПУЛА организовывало для полицейских тренировочные сборы по физподготовке, и для своего возраста Куртис пребывал в неплохой форме. Он быстро, по-обезьяньи, вскарабкался на лиану, привязанную к балконным перилам, и, раскачавшись, добрался до ствола.
– Пока все идет нормально, – обратился он к оставшимся на балконе и, надев очки, добавил: – Даже если этому выродку удастся прикончить меня, я хоть получу удовольствие, сыграв роль Тарзана на глазах такой почтенной аудитории.
После короткой паузы он начал подъем. Куртис старался держать лицо как можно дальше от ствола. В то же время он отлично понимал, что Измаил редко повторяется и, вероятнее всего, изобретет что-то новенькое. И был несказанно удивлен, когда добрался до верхушки дерева и перелез на хоры, не встретив при этом никаких препятствий.
Соскочив на металлический помост, он перегнулся через перила и помахал остальным рукой.
– Вроде бы все обошлось, – крикнул он им сверху. – Даже не ожидал, что так легко доберусь. Наверное, этот мерзавец придумал что-то еще. Нутром чую.
Изготовленный из полых стальных блоков, сваренных между собой, помост был подвижно установлен на специальном рельсе, проложенном по окружности вдоль хоров, Куртис был искренно рад тому, что хотя бы этот помост управлялся не компьютером, а вручную. Как объяснил ему Ричард сон, было достаточно взяться за поручень и передвигать руками, чтобы платформа легко, словно роликовая доска, двинулась по направляющему рельсу. Но пока это было Куртису ни к чему – стекло над ним было точно такой же толщины, что и в других окнах.
Он отстегнул висевший на поясе газовый ключ, прицелился и что было сил врезал по оконной панели у себя над головой, площадью в шесть квадратных футов. Стекло треснуло сверху донизу, но по-прежнему удерживалось в раме из анодированного алюминия. Он ударил еще раз, и на этот раз узкий трехфутовый осколок выпал из оправы и, словно меч, полетел вниз, к мраморному полу вестибюля. Двумя последующими ударами он выбил еще несколько кусков покрупнее, а затем зачистил края от мелких осколков. Одной выбитой панели было вполне достаточно. Наконец, вздохнув и бросив долгий взгляд вниз, Куртис ступил на крышу.
Первое, что он там услышал, были непрекращающиеся звуки многочисленных сирен. Одни постепенно удалялись, замирая в ночной дали, другие приходили на смену, и так продолжалось практически без пауз. С Голливудских гор на северо-востоке тянул приятный прохладный бриз. Давно привыкший к постоянным предупреждениям из газетных и телевизионных метеосводок о смогах и ухудшении состояния атмосферы, Фрэнк Куртис никогда не думал, что воздух в самом центре Лос-Анджелеса может быть таким свежим и приятным для дыхания. Он глубоко и с наслаждением вдохнул, как подводный ныряльщик, вынырнувший на поверхность, и широко развел руки, словно пытаясь разом охватить весь простершийся у его ног ночной город. Звезд над головой не было видно. Зато звезды появились внизу: десятки миллионов неоновых и электрических огней – такое впечатление, что небеса опустились на землю. Может, так оно и было. Куртис явственно чувствовал, что взгляды на многие вещи, которые он был не в силах даже толком описать, для него теперь сильно изменились и что уже никогда ему не вернуть прежних ощущений. Например, теперь он заведомо будет избегать пользоваться лифтами и кондиционерами. И даже к электровыключателям у него будет иное отношение. Не исключено также, что после всего перенесенного он покинет город и переселится в какое-нибудь менее благоустроенное место, где жизнь будет проще и где самым технологичным зданием является местная библиотека. А можно махнуть и на Аляску. Уж больно далеко здесь зашла техника. Он предпочел бы местечко, где все здания должны отвечать только жизненно важным требованиям: крыша должна спасать от дождя и снега, а камин поддерживать тепло в зимнюю стужу.
Одиннадцать человек погибли меньше чем за тридцать шесть часов! Это невольно заставляет задуматься, насколько же уязвимы люди по отношению к ими же созданным техническим чудесам. Какую бесконечную опасность таит этот кнопочно-автоматизированный, энергетически эффективный и насквозь информатизированный мир, который силой науки превращен самим же человеком из абстракции в бесчувственную технологическую реальность. И когда человек встает на пути умных машин, тем ничего не стоит уничтожить своих создателей. А люди неизбежно будут продолжать вмешиваться в работу автоматов, если те, на их взгляд, ошибаются. Почему же инженеры и ученые считают, что будет как-то по-другому?
Куртис снова вернулся внутрь здания. Когда он спрыгнул на стальной помост, тот зазвенел, как огромный камертон. Он помахал рукой пленникам, оставшимся на двадцать первом этаже. Они помахали в ответ.
