Молодой мужчина обнимает ее, глаза красавца жаждут крови.
Шум в голове утихает, и на глаза падает красная пелена. Боль прекращается…
Небытие…
Застывший миг в музее. Джини стоит позади мужчины, рассматривающего саркофаг древнеегипетской мумии. Лицо человека отражается в стекле, а ее фигура — нет, но он все же чувствует чье-то невидимое присутствие и оборачивается. Женевьева читает его мысли, он думает о ней…
Нет, потом, в другой жизни…
Женевьева Сандрина Изольда Дьюдонн стала Бессмертной Женевьевой, дочь врача Бенуа Дьюдонна превратилась в дитя ночи, темную дочь Чандагнака из рода Мелиссы Д'Экью.
Все кончено…
Она в темноте, не испытывает никаких чувств, однако все еще в женской оболочке. Тело не слушается приказов, оно неподвижно.
Валун песчаника, засохшее дерево.
Она не видит, зато чувствует.
Рядом и другие подобные существа, они признали ее. Пятеро товарищей.
Эти создания тоже когда-то жили в человеческом мире.
В этот миг она признает свою окончательную смерть.
Теперь их шестеро, и они тянутся друг к другу. Она знает их, хотя не по именам. Свое имя тоже не помнит. Приближаясь друг к другу, они сияют. Приходит осознание настоящей любви.
Однако не хватает седьмого… Где же счастливый Номер Семь?
Видимо, время еще не пришло…
Красный свет.
Сознание возвращается, возобновляется жизнь. Она снова думает, помнит, видит окружающий мир, чувствует свое тело.
Ощущение тепла и легкой боли.
Жива. Она снова жива, хотя стала одинока. Пятеро спутников исчезли, и сердце стонет от потери. На глаза наворачиваются слезы.
Свежая горячая кровь тонкой струйкой стекает в рот. Теплая жидкость вливается и будит ото сна, зубы становятся острее. Она облизывается, чувствуя прилив энергии.
Ночные ощущения пропадают. Девушка внезапно ощущает шероховатость рубашки на теле. В воздухе витает запах лекарств и больницы. Женевьева пытается сесть. Голова вновь на месте, поддерживаемая специальными зажимами, внутри находятся пластиковые трубки. Повращав глазами, пациентка увидела, как жидкость через трубки поступает в ее возрожденный организм. Однако внутри присутствует какое-то инородное тело. В том месте, куда пришелся последний приступ боли, девушка чувствует пластину из неорганического вещества, скрепившую треснувший череп.
Попыталась дотянуться рукой до головы, но мешает пластмассовый наручник. Дернув сильнее, она срывает его.
Кто-то берет Джини за руку.
— Вижу, поправляешься.
Зазвучал сигнал тревоги.
— Вы в "Пирамиде", высотном здании в районе доков в Лондоне. Это международная резиденция Дерека Лича. Некоторые называют его "Последний оплот человечества", — сказал незнакомец.
Мужчина не врач, но лицо знакомо. Постепенно она вспоминает — это сын Салли Родс — Джером, ставший свидетелем ее смерти. Судя по переменам на его лице, это случилось годы назад.
— Как давно… все произошло?
— Уже минуло семь месяцев.
Девушка медленно садится на постели.
— Вы столько пропустили! Проклятия, войны, крах мира.
Женевьева дотронулась до головы, ее волосы впервые в жизни коротко острижены.
— Наверное, Жанна Д'Арк выглядела именно так, — сказал Джером.
— Я не хочу быть похожей на Жанну.
Девушки когда-то знали друг друга, но с тех пор прошли столетия.
— Слава Богу, что вы живы. Лич сделал все возможное для вашего спасения. Долгие месяцы вами занимались медики и маги. Поскольку вы и раньше были не совсем обычным человеком, то вернуть вас обратно оказалось проще. По частям собрали быстро, но самым трудным оказалось, как выразился Лич, "мобилизовать силы". Работала целая бригада лучших умов, но в конце концов Личу пришлось лично пойти за вами в небытие и вытащить обратно. Для меня все это довольно необычно.
— Я и сама пребываю в недоумении.
— Хотите зеркало? Шрамы на голове уже заживают, а на лице их и вовсе нет.
Взглянув в глаза Джера, она увидела свое отражение — худую, осунувшуюся, с остриженной головой девушку.
— Если вам нужна кровь, я… — робко сказал мужчина.
— Знаю, — ответила Женевьева, взяв Джера за руку.
Многое в мире изменилось за время отсутствия Джини, даже температура кипения воды снизилась до 78 градусов — остаточное явление после Второй Казни — Палящего Огня. По всей планете самопроизвольно возгорались различные объекты, за лето исчезли почти все леса на Земле. Из океанов вышли невиданные чудища, похожие на монстров из фильмов 50-х годов двадцатого века, и разорили почти все уцелевшие от пожаров города. Это настала Третья Казнь — Невиданные Чудища. Повсюду не прекращались природные катаклизмы, свирепствовали голодные насекомые. Обезумевшие от ужаса люди уже перестали понимать, какая из Казней страшнее, и различать, где бедствие, а где его последствия. Снова вспыхнули войны, в том числе экономические, начался массовый психоз и паника. Конфликты начинались из-за ерунды, люди испытывали ненависть друг к другу. Четвертая Казнь — Вавилонское Проклятье — положила конец всем международным электронным коммуникациям. Инфо-мир не погиб, как предрекали исследователи, однако претерпел существенные изменения. Доступ в Виртуальность теперь оказался возможен для единиц, три четверти узлов связи были разрушены, многие операции попросту перестали выполняться. Красочные изображения потеряли прежнее качество, многие спецэффекты заменились подделками. Мир рушился, и Лич оказался бессилен возродить былое, и все же не терял надежды.
Женевьева удивлялась странной заботе Дерека Лича.
— Вы знакомы с трудами Нострадамуса?
— Разумеется.
— В 1942-м одно из его пророчеств помогло найти "Семь звезд".
— Тем не менее Мишель многое оставил неясным.
— Я часто размышляю над тем, почему так мало из предсказанного сбывается? Быть может, мир слишком медленно движется вперед? О многом прорицатель вообще не упомянул: открытие пенициллина, Элвис Пресли.
Лич не улыбался. Девушка находилась в его кабинете на самой вершине "Пирамиды". Через затемненные стекла окон светились пожары, уничтожающие город; в темно-красных лоскутах горящих районов виднелись огромные хвосты бродящих среди руин голодных ящеров.
Экраны в Инфо-мир были серыми и мертвыми. Здесь находился центральный узел глобальной сети, самое сердце Виртуальности, которая объединила человечество, превратив людей в микроскопические звенья колоссального потока информации. Теперь главный центр доступа казался лишь комнатой, заваленной ненужным хламом.
