— Ты думаешь?
— Да. Это такой народ. Я пойду туда прямо сейчас. Хотя собирался идти домой. — Я поднялся. — Хорошо, теперь еще одна вещь, верно?
— Еще две вещи, — сказал Саня. Он исчез и возвратился мгновение спустя.
Он нес Амораккиус в ножнах. И подал его мне.
Я поднял обе брови.
— Инструкция, — сказал Саня. — Я должен отдать его тебе, а ты будешь зн…
— …знать, кому отдать его, — пробормотал я. И возвел глаза к потолку. — Кто-то смеется надо мной. — Я заговорил громче. — Я не должен этого делать, знаешь ли! У меня есть добрая воля! Я тоже могу сказать тебе пойти и прыгнуть в озеро!
Саня молча стоял, предлагая мне меч.
Я выхватил его из Саниных рук и с ворчанием проследовал к моему Фольксвагену. Я бросил меч на заднее сиденье.
— Как будто мне мало своих проблем, — бормотал я, хлопая пассажирской дверью и обходя вокруг к боковой двери водителя. — Нет. Теперь я еще должен таскать этот чертов Экскалибур.[92] И до каких пор, никто знает. — Я хлопнул дверцей водителя, и старая книжка в мягкой обложке «Две твердыни», которую Уриил оставил мне, и которую я засунул в карман плаща, вылетела.
Я нахмурился и поднял ее. Она упала, раскрывшись на внутренней части обложки, где было написано красивым почерком: «Наградой за хорошо сделанную работу является большее количество работы».
— Это не может быть правдой, — пробормотал я. Потом засунул книжку в карман и снова отправился в путь.
Я сделал телефонный звонок, чтобы назначить встречу, но Марконе сразу принял меня в своем офисе над «Превыше всего». Я вошел, таща за собой меч, и нашел Марконе с Хендриксом в его офисе — простое, можно даже сказать, спартанское место. Он только недавно переехал туда, и это место, функциональное и целесообразное, больше походило на кабинет активного профессора колледжа, чем на кабинет преступного тайного лидера.
Я не стал долго рассусоливать.
— Кто-то предал людей, которые спасали твою жизнь, и мне нужно знать, кто.
Марконе поднял брови.
— Пожалуйста, объясни.
Я рассказал ему о Колючем Намшиэле и монете.
— Я ее не брал, — сказал Марконе.
— А кто-то из твоих людей? — спросил я.
Он нахмурился на такой вопрос. Потом он откинулся назад на своем кресле и, поставив свои локти на подлокотники, свел кончики пальцев вместе.
— Где Гард? — спросил я.
— Сообщила, что в ее домашнем офисе, — пробормотал он. — Я наведу справки.
Я задался вопросом, не лгал ли мне Марконе. Это не было характерно для него, это просто означало, что, если он действительно лгал, то лгал, как следует. Я задался вопросом, говорил ли он правду. Если так, тогда возможно Монок Секьюрити только что приобрели своего собственного Падшего ангела и эксперта в практической и теоретической магии.
— Ребенок, — сказал Марконе. — Она в порядке?
— Она в безопасности, — сказал я. — Она с людьми, которые заботятся о ней.
Он кивнул.
— Хорошо. У тебя есть что-то еще?
— Нет, — сказал я.
— Тогда тебе нужно немного отдохнуть, — сказал Марконе. — Ты похож, — уголок его рта дернулся, — на енота. Которого переехал локомотив.
— Следующий раз я оставлю твою мудрую задницу на острове, — сказал я, хмурясь, и ушел.
Я уже выходил из здания, когда решил сделать еще одну остановку.
Госпожа Деметра была в своем офисе и выглядела, как всегда, очень элегантно.
— Здравствуйте, мистер Дрезден, — сказала она, отодвигая несколько папок и аккуратно, точно выравнивая их. — Я очень занята. Надеюсь, что Вы ненадолго.
— Ненадолго, — сказал я. — Я только хотел поделиться с Вами одной теорией.
— Теорией?
— Да. Вот смотрите, во всем этом волнении, взрывах и демонической шумихе, все позабыли о маленьких деталях.
Ее пальцы остановились.
— Кто-то выдал динарианцам местоположение секретной комнаты Марконе. Кто-то близкий к нему. Кто-то, кто знал многие из его тайн. Кто-то, у кого были серьезные основания, чтобы хотеть причинить ему боль.
Деметра повернула голову и пристально смотрела на меня суженными глазами.
— Многие мужчины разговаривают с женщинами, с которыми спят, — сказал я. — Так было всегда. И это было бы действительно серьезное основание, чтобы быть рядом с ним.
— Да, он похож на этих многих мужчин, — спокойно сказала Деметра.
— Я знаю, что у Вас есть оружие в том ящике, — сказал я ей. — Даже не пробуйте.
— Почему? — сказала она.
— Потому, что я не собираюсь выдавать Вас Марконе.
— Чего же Вы хотите от меня? — спросила она.
Я пожал плечами.
— Я мог бы иногда запрашивать у Вас информацию. Если бы Вы могли бы помочь мне без того, чтобы подвергать себя опасности, я оценил бы это. В любом случае, от этого не будет зависеть, скажу ли я что-то Марконе.
Ее глаза опять сузились.
— Почему нет?
— Возможно, я хочу увидеть его падение, — сказал я. — Но главным образом потому, что это не входит в мой проклятый бизнес. Я просто хотел, чтобы Вы знали, что я видел Вас. На сей раз, возможно, он не догадается. У него есть более вероятные подозреваемые, чем Вы, в его организации — и я был бы удивлен, если Вы не знаете уже, что собирается делать великий козел отпущения Торелли.
Деметра подарила мне холодную улыбку.
— Но не станьте самонадеянной. Если Вы сделаете неосторожное движение, он поймет. И Вы исчезнете.
Деметра хохотнула и закрыла картотеку.
— Я исчезла несколько лет назад. — Она прямо посмотрела на меня. — Не хотите у нас позаниматься, мистер Дрезден?
В самом деле, это было здание, полное очень… подходящих девочек, которые были бы счастливы, ах, поработать над моим тонусом. И мой тонус сообщил мне, что он будет счастлив, чтоб над ним поработали. Остальная часть моего тела, однако, думала, что как следует поесть и поспать недели две будет намного лучшей идеей. Когда эти раздумья добрались до шеи, оставшаяся часть меня подумала, что каждый раз, когда я посещаю это место, оно выглядит все симпатичнее и лживее.
— Это всё, — сказал я, и уехал.
А дома я не мог уснуть.
Наконец у меня оказалось достаточно свободного времени, чтобы поволноваться о том, что, черт возьми, не так с моей правой рукой.
Я спустился в лабораторию, где до сих пор висел пакет несвежей кошачьей мяты для Мистера, и посвятил Боба в события нескольких прошлых дней.
— Ничего себе, — сказал Боб. — Огонь души. Ты в самом деле уверен, что он сказал «огонь души»?
— Да, — сказал я устало. — И что?
— Ну, — сказал череп, — огонь души… хорошо. Это — Адский огонь, по существу. Только из другого места.
