Корнелий Юст Силий».
Сен-Жермен покидал виллу Ракоци в сопровождении десятка солдат, а возвращался с эскортом из сорока преторианцев. Приближение столь внушительного отряда взволновало рабов. Они высыпали к воротам и возликовали, увидев хозяина.
Лавровый венок по-прежнему украшал голову победителя крокодилов, но короткие черные кудри его были теперь чистыми и блестящими. Из-под плаща, накинутого ему на плечи в цирке, выглядывали черного шелка туника и красные скифские полусапожки. Бледный, осунувшийся, невероятно усталый, он все же нашел в себе силы улыбнуться сопровождавшему его офицеру.
– Благодарю, добрый трибун.
Трибун вытянулся в струну, то же самое сделали его подчиненные.
– Слава достойному! – рявкнул он. Отряд, салютуя, звякнул клинками.
– Я отдам необходимые распоряжения и тут же вернусь,- сказал Сен-Жермен и двинулся в сторону
сада.
Дверь северного флигеля отворилась, на крыльцо вышел Роджериан.
– Доброго дня тебе, господин,- произнес он невозмутимо.
Сен-Жермен, одобрительно усмехнувшись, кивнул.
– Как видишь, я не один. Есть у нас чем угостить моих провожатых?
Роджериан смутился.
– Трудно сказать. Мы жили тут кое-как. Думаю, кухня пустует. Однако,- продолжил он, обретая достоинство,- не сомневаюсь, что через час повара что-нибудь приготовят.
– Через час? – поднял бровь Сен-Жермен, представляя, в какой ужас придет кухонная прислуга.- Если они справятся с этим в столь краткий срок, то заслужат мою вечную благодарность.- Он поднялся на крыльцо и сразу почувствовал себя лучше, ибо полости в фундаменте флигеля были заполнены слоем защитной земли.
– Арена,- буркнул Роджериан.- Я волновался, когда началась эта охота
– Я тоже,- откликнулся Сен-Жермен. Постояв пару минут на вытягивающем из него усталость крыльце, он вернулся к преторианцам.
– Доблестные воители, благодарю вас за доброе ко мне отношение и полагаю, что перед обратной дорогой никто из вас не откажется отобедать и выпить вина Скоро накроют столы, а пока вам, возможно, будет интересно осмотреть моих лошадей и пройтись по зверинцу. Роджериан, скажешь Рейдесу, что эти люди – мои друзья и не должны ни в чем знать отказа. Пусть учтет, что они разбираются в лошадях, и выведет лучших.
Роджериан кивнул и пригласил солдат следовать за собой, а Сен-Жермен обратился к их командиру.
– Добрый трибун,- сказал он мягко,- Разреши мне проститься с тобой и не сочти это за неучтивость. Я, во-первых, смертельно устал, а во-вторых, мне надо пройти на кухню, чтобы лично за всем присмотреть. В мое отсутствие слуги, похоже, несколько разболтались.
– Рабы есть рабы,- глубокомысленно заметил трибун, не уловив сарказма в голосе чужеземца Он был доволен, что его миссия завершится пирушкой.
На кухне поднялась суматоха.
– Если найдете парочку поросят,- успокоительно говорил поварам Сен-Жермен,- нафаршируйте их луком с изюмом. Это уже восемнадцать порций. Свинина готовится быстро. Что можно придумать еще?
Главный повар почесал в затылке.
– Могу предложить гусей на вертелах. С хлебом и фруктами этого хватит. То, что годится возницам, сойдет и для солдат.- Он вдруг заметил, что хозяин нахмурился, и быстро добавил: – Это ведь не патриции, а преторианцы. Они неприхотливы в еде. Пока наша гвардия будет расправляться с основными закусками, я сочиню что-нибудь на десерт.
Добродушный толстяк истолковал хозяйскую мрачность превратно. Откуда ему было знать, что неосторожное упоминание о возницах всколыхнет в его господине скорбь по Кошроду и Тиштри, а следом и по Аумтехотепу, с которым он не расставался много веков. Сен-Жермен заставил себя улыбнуться.
– Непростительно с моей стороны ставить перед тобой такую задачу. Я ждал, что их угостят холодной кашей с вареньем, но ты превзошел мои ожидания, и я весьма благодарен тебе.
Широкое лицо повара просияло.
– Господин, я рад служить тебе всем, чем могу.- Он был слишком деликатен и горд, чтобы напомнить хозяину, что тот никогда не пробовал его блюд.
Убедившись, что с преторианцами все будет в порядке, Сен-Жермен пересек сад и вошел в свой флигель, уже не пытаясь бороться с одолевавшей его усталостью. Поплотнее закутавшись в красный солдатский плащ, он рухнул на узкий топчан, основой которому служил ящик с землей, и провалился в сон.
Проснулся он заполночь. Перебинтованный аренным лекарем бок саднило, но терпимо. Сен-Жермен подвигался, проверяя себя, и прежней слабости не ощутил. Энергетика флигеля понемногу восстанавливала его силы. В кабинете горели лампы, Сен-Жермен пошел на их мягкий свет и увидел Роджериана. Тот сидел за столом, склонившись над объемистым манускриптом.
– Приятный вечер, хозяин.
– Ночь,- сказал Сен-Жермен, пересекая комнату.- Что ты читаешь?
– Кодекс римских законов.
– Изучаешь права арендаторов?
– Нет. Семейное уложение,- отозвался Родже-риан и глаза его помрачнели.- Вчера в сенатскую курию была подана жалоба на Этту Оливию Клеменс. Ее муж заявил, что она пыталась его отравить.
– Что? – удивился Сен-Жермен.- Но ведь это явная чепуха! Неужели Силий всерьез рассчитывает, что ему кто-то поверит?
– Он представил в суд весомые документы. И отчет лекаря, подтверждающий, что в его организме был яд.
– Если это и так, то Оливия тут ни при чем.- Сен-Жермен вскинул руки к груди и скривился от боли в боку. Лицо его побледнело.
– Безусловно. Однако, очень многое свидетельствует против нее.- Роджериан аккуратно закрыл манускрипт.- Ей будет весьма трудно убедить сенаторов, что Юст лжет.
– Прежде надо, чтобы она попала к ним в руки.
– Она и попала. Вчера.- Слуга пристально посмотрел на хозяина.
– Как? – выдохнул Сен-Жермен, не веря своим ушам.- Ее укрытие было абсолютно надежным.
– Она сама к ним пошла. Глаза Сен-Жермена посуровели.
– Сама? И ты ее не удержал?
– Удержать Этту Оливию Клеменс, когда она что-то задумала? – усмехнулся Роджериан.- В чьих
это силах, хозяин? Я сказал ей, что ты выжил и что через очень короткое время вы вместе покинете Рим, но она заявила, что это ей не подходит. Жизнь беглянки с постоянным ощущением топора, занесенного над головой, для нее хуже смерти. Так она мне сказала, перед тем как ушла Слушание дела состоится через три дня, еще через два дня вынесут приговор. Император велел ускорить процесс.
– Ты знаешь, где ее держат? – Сен-Жермен задрожал, в глазах его полыхнуло безумие.- Ее надо вызволить еще до суда! И мы тут же уедем!
