Ознакомительная версия.
– Чертовски интересно, – с чувством сказал Володя. – Вот не знал, что вашему предку франко-российский союз фактически обязан своим существованием.
– Об этом почти никто и не знает, детали покушения были засекречены… Ну да ладно. Давайте лучше выпьем за нового хранителя чаши.
Владимир Ходько
Лицо Вадима дрогнуло, и он опустил голову. Энтони полюбили мы все, однако я уже понял, что Вадим переживает за него особенно сильно. Я даже мысленно ругнул Буранова, поднявшего грустную тему. Но, как выяснилось, мудрый Михаил Михайлович ничего зря не делает.
– Сегодня нельзя не вспомнить Энтони, – мягко сказал он. – Можно сколь угодно сожалеть о его участи, какой бы жертвенной и благородной она ни была. Можно страшиться вечного отшельничества, которое ожидает нашего юного друга в подземном храме. Но мы должны знать, что судьба его вовсе не ужасна, как это представляется на взгляд обычного человека.
Дело в том, что Энтони уже за гранью привычных для нас категорий. Всё, что необходимо для существования – еду, питье, одежду и прочее, – обеспечит Грааль, как обеспечивал Мерлина. Не зря же в иных апокрифах священная чаша представлялась как рог изобилия. Она же укрепит дух и тело юноши, сохранив его от уныния и болезней.
Избавленный от забот о хлебе насущном, Энтони обретёт безграничную свободу размышлять и совершенствоваться. Его жизнь будет захватывающе интересной. Он прочтёт книгу, написанную за полторы тысячи лет Мерлином. Это небывалый по объёму свод магических знаний, овладев которыми, человек становится всемогущим. А благотворное влияние чаши умножит обретённую силу. Таким образом, Энтони со временем преодолеет немалую часть ступеней, отделяющих человека от Бога. И не исключаю, что наш юный друг пойдёт дальше Мерлина. Тот был только хранителем чаши. Энтони же, возможно, станет хранителем мира.
Вот тут, признаться, я Михаила Михайловича не понял.
– Но ведь он и так вместе с Граалем бережёт мир от преисподней, – заметил Вадим, поднимая голову.
– Всё верно, однако сейчас я имел в виду нечто иное, – задумчиво сказал Буранов. – Вот смотрите…
На ментальном уровне Мерлин мог следить за людьми и событиями в любой точке земного шара. Но не только. Вспомните ночной рассказ Энтони в гостинице. Откуда взялись деньги на поездку в Эйвбери? Почему ректор неожиданно освободил парня от сессии? Очевидно, что и деньги, и освобождение организовал наш чародей. В первом случае откуда-то взял пачку банкнот (в банке, например) и перенёс в ящик тумбочки. А то и просто синтезировал из воздуха… Во втором случае проник в сознание ректора и внушил мысль, что лучший студент Сканлейн вполне достоин перевода на следующий курс без экзаменов.
Заметьте: и то, и другое Мерлин совершил, не покидая подземелья. Стало быть, оттуда же, из подземелья, можно не только контролировать ход событий или поведение людей, но и влиять на них. Для этого не обязательно смотреть в глаза человеку или осязать предмет… Всё или, по крайней мере, многое можно совершать дистанционно. Магическая мощь, укреплённая силой чаши, это позволяет.
Мы с Вадимом переглянулись.
– Ну, допустим, – осторожно сказал я. – Но что из этого вытекает?
– А чёрт его знает, что, – неожиданно сказал Буранов, рассеянно улыбнувшись. – Просто представил вдруг, что высокая душа Энтони не позволит ему равнодушно смотреть, как в той или иной точке земли происходит беда или вершится злодеяние. А со временем развившаяся волшебная сила даст возможность укротить тайфун, предотвратить землетрясение, остановить армию агрессора, наконец…
Вадим пожал плечами.
– Насчёт высокой души Энтони это вы в точку, – хмуро сказал он. – Всё прочее, Михаил Михайлович, уж не взыщите – лютая фантазия. Не знаю, как там появились в его тумбочке деньги, но представили вы практически Господа Бога. Кому ещё под силу укрощать тайфуны? Я понимаю, что после Эйвбери везде мерещатся чудеса, причём безграничные. Но в обычной жизни, воля ваша, с чудесами туго. Если что, агрессора будем громить по старинке, собственными руками…
– А также ногами, пушками, танками и аэромашинами, – дополнил я. – Не надо умалять имеющийся арсенал. Не для того он создавался.
Буранов внимательно посмотрел на меня и отвёл глаза. Огладил бородку. Одним глотком допил коньяк.
– Ну, уж и помечтать нельзя, – сказал он со вздохом. – Эк вы меня раскритиковали-то. Можно сказать, все крылья фантазии оборвали…
– Неблагодарный нынче гость пошёл, – посочувствовал я, выбираясь из нагретого кресла. – Кормишь его, поишь, беседой развлекаешь, а он, зараза, норовит хозяина ущипнуть…
– Исключительно по-дружески, – уточнил Вадим, в свою очередь поднимаясь на ноги. – Позвольте откланяться, Михаил Михайлович. Спасибо за чудесный вечер. В следующем месяце у меня день рождения, так что прошу пожаловать. Познакомлю с супругой…
– О как! Меня, стало быть, не приглашаешь, – констатировал я.
– Сам придёшь, не маленький. Адрес назову…
– Не надо, я гордый. Найду по оперативным каналам…
Может, показалось, но возникла напоследок в разговоре некая неловкость (откуда только и взялась?), которую мы невольно старались замять шутливой перепалкой. Буранов охотно включился в игру и даже принялся уточнять, какие цветы любит супруга Вадима и можно ли будет явиться по-простому, без фрака. «Заодно и новые погоны сбрызнем!» – предложил он, потирая руки.
Уже на улице, садясь в машину, Вадим вдруг сказал:
– Хорошо, если Буранов прав насчёт захватывающе интересной жизни… Лишь бы так всё и было, лишь бы ни в чём не нуждался и не тосковал… Но всё равно: один, без друзей, без семьи, без солнца и неба, в склепе… И так тысячу лет… Он и не жил ещё вовсе, мальчик-то…
Оборвав бессвязную речь, Вадим спрятал лицо в ладони, и в темноте салона мне показалось, что широкие плечи содрогнулись от беззвучного рыдания.
Меня захлестнула глубокая жалость. Что сказать ему? Что я всё знаю? Что вспомнил, на кого так похож Энтони, а логика и поведение Вадима подсказали остальное? Надо же случиться такому зигзагу судьбы… Однако поразительную догадку я оставил при себе. Если захочет, скажет сам…
– Не рви сердце, дружище, – медленно сказал я. – Буранов, конечно, прав. В каком-то смысле Энтони можно позавидовать. Он лишился всего, чем жив обычный человек, кто спорит? Но взамен получит очень многое, и это смягчит утрату. Да и чаша не позволит своему хранителю захандрить… Лучше подумай о том, что Энтони проживёт двадцать жизней, застанет иные времена и увидит другой мир. Его ждёт потрясающая судьба…
Ещё я что-то говорил, пытаясь отвлечь Вадима. Понемногу успокаиваясь, тот слушал, кивал головой, но глаза по-прежнему блестели от непролитых слёз.
Ознакомительная версия.
