Ознакомительная версия.
— Отравленная вода?
— Только если все выпили ее одновременно, и потому ни у кого не было возможности предупредить других.
— То есть это практически невозможно.
— А кроме того, то, что мы видели, совершенно непохоже ни на один из всех известных мне видов отравлений.
Они подошли к булочной Либермана. Это было аккуратное белое здание с бело-голубым полосатым тентом над тротуаром. Во время лыжного сезона здесь целыми днями стояла очередь на полквартала, без выходных: всем приезжим хотелось попробовать большие слоеные лимонные пончики, сделанные в форме баранок, горячие пышные кексы, шоколадные пирожные, янтарные ромовые бабы со сладкой начинкой из мандаринов и шоколада и прочие сладости, которыми Яков и Аида Либерманы очень гордились и которые они выпекали с потрясающим артистизмом. Либерманам доставляла такое удовольствие их работа, что они даже жили в этом же доме, в квартире, расположенной над пекарней и булочной, — сейчас там не было света, И хотя в несезонное время их доходы были не так велики, как во время сезона, они и тогда работали шесть дней в неделю, с понедельника по субботу включительно, и люди приезжали к ним из всех окрестных городков — из Маунт-Ларсона, из Шейди-Руст и из Пайнвилля — и целыми сумками покупали все, что пекли Либерманы.
Дженни наклонилась поближе к витринному стеклу, а Лиза прижалась к нему лбом. В задней части дома, там, где стояли печи, из открытой внутренней двери лился яркий свет, освещая половину торгового зала, а через нее и все остальное, что было видно сестрам. Слева стояли маленькие столики, возле каждого из них было по паре стульев. На застекленных белых прилавках было пусто.
Дженни в душе молилась, чтобы Яков и Аида избежали той участи, что, кажется, выпала сегодня всему Сноуфилду. Это были чудеснейшие люди, самые добрые из всех, кого ей когда-либо доводилось знать. Именно такие люди, как Либерманы, делали Сноуфилд приятным для жизни местом, убежищем от грубого мира, в котором насилие и взаимное недоброжелательство были обычным делом.
— А может быть, это какие-нибудь химические отходы? Ядовитые выбросы или что-нибудь, что могло нагнать на город облако смертоносного газа? — спросила Лиза, отворачиваясь от витрины булочной.
— Только не здесь, — ответила Дженни. — В наших горах нет никаких свалок токсичных отходов. Никаких заводов. Ничего подобного.
— Иногда такое происходит, если сходит с рельсов поезд и лопается цистерна с какой-нибудь химической дрянью.
— До ближайшей железной дороги отсюда двадцать миль.
Наморщив в задумчивости лоб, Лиза отошла от булочной и пошла вперед по тротуару.
— Подожди-ка. Я хочу сюда заглянуть, — сказала Дженни, направляясь к двери магазина.
— Зачем? Тут никого нет.
— Я не уверена. — Она подергала дверь, но не смогла открыть ее. — Свет горит в задней комнате и на кухне. Возможно, они там, пекут к утру товар и даже не знают, что творится в городе. Эта дверь заперта. Давай обойдем сзади.
Между булочной Либерманов и парикмахерской стояли крепкие деревянные ворота, сразу за которыми начинался узкий крытый проезд внутрь, в заднюю часть двора. Ворота были закрыты на засов, но Дженни сумела дотянуться до него, и засов поддался. Несмазанные петли громко заскрипели, ворота раскрылись. Проезд между домами был черен как ночь и казался туннелем; только в отдалении, где-то в самом конце его, где он переходил в открытую аллею, едва угадывалось в темноте что-то серое, очертаниями напоминающее арку.
— Мне тут не нравится, — сказала Лиза.
— Ничего, сестренка. Иди за мной и старайся держаться поближе. Если потеряешь ориентировку, нащупай рукой стену и иди вдоль нее.
Дженни не хотела обнаруживать собственные сомнения и тем еще больше усиливать страхи сестры, но вид неосвещенного проезда и у нее вызвал нехорошее чувство. С каждым следующим шагом он словно становился все уже и уже, как бы сжимая Дженни со всех сторон.
Они прошли примерно четверть туннеля, когда Дженни охватило вдруг сильнейшее ощущение, что она и Лиза тут не одни. Еще через мгновение она уловила, как что-то движется в самой темной части этого замкнутого пространства, наверху, под крышей, в восьми или десяти футах над их головами. Дженни не смогла бы объяснить, как именно она это почувствовала. Не было никаких звуков, кроме ее собственных и Лизиных шагов, отзывавшихся слабым эхом. Не было ничего видно. Просто она вдруг ощутила присутствие чего-то враждебного и, кося глазами вперед и вверх, в угольно-черный потолок, была уверена, что темнота там как-то... меняется.
Перемещается, Движется. Переливается с места на место. Передвигается под стропилами.
Дженни принялась убеждать себя, что у нее опять разыгралось воображение, но, когда она дошла до середины туннеля, ее животный инстинкт уже вовсю кричал ей: «Сматывайся отсюда! Беги!» Врачи не должны впадать в панику, их специально учат умению сохранять хладнокровие. Дженни немного ускорила шаг, но только очень немного, самую малость, без всякой паники; через мгновение она ускорила его снова, и снова, и снова, пока, наконец, не побежала — вопреки собственной воле.
Она выскочила в аллею. Там было темно и мрачно, но все же не так черно, как в туннеле, который она только что миновала.
Следом за ней выскочила Лиза. Она споткнулась, угодила на влажный грунт, поскользнулась и чуть не упала.
Дженни вовремя подхватила ее и не дала ей свалиться.
Обе они попятились, внимательно следя за выходом из темного крытого проезда. Дженни подняла револьвер, который прихватила из полицейского участка.
— Ты тоже почувствовала?! — спросила, задыхаясь, Лиза.
— Что-то там есть, наверху, под самой крышей. Возможно, птицы. В крайнем случае, несколько летучих мышей.
— Нет, нет. Н-не под крышей. — Лиза отрицательно покачала головой. — Оно с-сидело возле с-стены, н-на к-корточках.
Они продолжали внимательно всматриваться в зев туннеля.
— Я видела что-то под стропилами, — сказала Дженни.
— Нет! — убежденно возразила девочка, в подтверждение своих слов энергично тряся головой.
— В таком случае, что именно ты видела?
— Оно было возле стены. Слева. Примерно в средней части туннеля. Я на него почти наткнулась.
— Но что это было?
— Я... я не знаю точно. Я его не разглядела.
— Ты что-нибудь слышала?
— Нет, — ответила Лиза, не в силах отвести глаз от темной дыры выхода.
— Какой-нибудь запах?
— Нет. Но... темнота была... В одном месте темнота там была... какая-то другая. Я чувствовала, что в ней что-то движется... или как будто движется... переливается...
— Вот и мне показалось в точности то же самое — но только под стропилами.
Ознакомительная версия.
