Короче, они занимаются всеми этими проблемами, от которых у мужчин типа Далтона — такие вот и рекламируют «Мальборо» — сводит скулы.
— Но там действительно делают аборты, — попытался возразить Ральф. — Именно из-за этого и выстраиваются пикеты, правильно?
Ральф вспомнил, как перед скромным кирпичным зданием, занимаемым Центром помощи женщинам многие годы, демонстранты несли лозунги протеста.
Ему эти люди всегда казались слишком бледными, слишком ревностными, слишком худыми или слишком толстыми, излишне непоколебимо уверенными, что Бог на их стороне. Лозунги на их плакатах гласили приблизительно следующее:
«НЕРОЖДЕННЫЕ ТОЖЕ ИМЕЮТ ПРАВО НА ЖИЗНЬ» или «ЖИЗНЬ — ТАКОЙ ПРЕКРАСНЫЙ ВЫБОР» и старый расхожий афоризм:
«АБОРТ — ЭТО УБИЙСТВО». Несколько раз женщины, воспользовавшиеся услугами этой клиники, располагающейся рядом с родильным домом Дерри, но никогда с ним не ассоциирующейся, подверглись настоящей травле.
— Да, они делают аборты, — согласился Хэм. — Разве у вас с женой не возникали подобные проблемы?
Ральф подумал о всех тех годах, в течение которых они с Кэролайн пытались завести ребенка — годах, так ничего и не принесших, кроме нескольких ложных тревог и единственного выкидыша на пятом месяце беременности, — и пожал плечами. Внезапно день показался ему слишком жарким, а ноги — слишком уставшими. Он подумал об обратном пути, который еще предстояло преодолеть.
— Господи, не знаю, — покачал головой он, — не хочется, чтобы люди поднимали такой… Такой шум.
Дейвенпорт, хмыкнув, подошел к витрине соседа и уткнулся в плакат.
Тотчас высокий бледный мужчина с эспаньолкой — это и был Дэн Далтон собственной персоной — полнейшая противоположность Тимоти Далтону <Английский актер, ставший в последние годы особенно популярным после исполнения роли Джеймса Бонда в очередной серии фильмов об агенте 007.
Нашему зрителю известен как мистер Рочестер в телесериале «Джен Эйр».>, который в представлении Ральфа и должен был бы рекламировать «Мальборо», — материализовался из темных недр магазина подержанной одежды, словно водевильный призрак, слегка заплесневевший от долгого заточения в подземелье. Он понял, на что именно смотрит Дейвенпорт, и презрительная улыбка искривила его губы. Ральф подумал, что подобная ухмылка вполне может стоить ее обладателю пары выбитых зубов или сломанного носа. Особенно в такой до одури знойный день.
Дейвенпорт, ткнув пальцем в плакат, яростно покачал головой.
Улыбка Далтона стала еще шире. Он замахал руками на Дейвенпорта — «Кого интересует твое мнение?» — говорил этот жест; — а затем вновь растаял в таинственных глубинах «Сэконд хэнд».
Когда Дейвенпорт повернулся к Ральфу, на его щеках пылали ярко-красные пятна.
— Фотографию этого типа следовало бы поместить в энциклопедии в качестве иллюстрации к слову «член», — в сердцах проговорил он. «Скорее всего, он такого же мнения о тебе», — подумал Ральф, но благоразумно промолчал.
Дейвенпорт стоял перед уставленным книгами стендом, засунув руки в карманы под красным передником, и явно размышлял о плакате с изображением (эй, эй) Сьюзей Дэй.
— Ну что ж, — осмелился нарушить молчание Ральф. — Думаю, мне лучше… Дейвенпорт вышел из состояния задумчивости.
— Постой, не уходи, — произнес он. — Подпиши сначала наше обращение, если хочешь вернуть мне хорошее расположение духа.
Ральф переминался с ноги на ногу:
— Обычно я не вмешиваюсь в подобные дела…
— Ну давай же, Ральф, — уговаривал его Дейвенпорт. — В этом нет ничего плохого; мы просто хотим быть уверены, что выскочки наподобие вожаков «Нашего дела» и политических неандертальцев типа Далтона не прикроют действительно полезный женский центр. Я ведь не прошу тебя подписывать документ в поддержку проведения химических испытаний на дельфинах.
— Надеюсь, — промямлил Ральф.
— Нам бы хотелось послать пять тысяч подписей Сьюзен Дэй к первому сентября. Возможно, это ничего не изменит — Дерри не больше придорожного поселка, а эта женщина слишком занята, — но ведь попытка не пытка?
Ральф хотел было сказать Гамильтону, что единственной петицией, которую он подписал бы не раздумывая, стало бы обращение к божествам сна, чтобы они вернули ему три часа отличного отдыха, украденные у него, но, еще раз взглянув в лицо книготорговца, передумал.
«Кэролайн подписала бы это проклятое обращение, — подумал он. — Конечно, вряд ли ее можно было назвать сторонницей абортов, но она уж точно не была почитательницей мужей, возвращающихся домой после закрытия баров и принимающих своих жен и детей за боксерские груши».
Все так, но не это стало бы главной причиной, побудившей Кэролайн поставить свою подпись. Она сделала бы это, чтобы иметь хоть малейший шанс послушать и увидеть воочию такую смутьянку, как Сьюзен Дэй. Она сделала бы это из любознательности, бывшей, возможно, одной из доминирующих черт ее характера — настолько сильной, что даже опухоль мозга не была в состоянии убить ее. За два дня до смерти она вынула билет в кино, использовавшийся Ральфом в качестве закладки, из книги, оставленной им на прикроватной тумбочке, потому что хотела знать, что именно он смотрел. Фильм назывался «Отличные парни»… И тут Ральф одновременно удивился и расстроился, обнаружив, сколь болезненны эти воспоминания. Даже теперь ему было невыносимо больно.
— Конечно, — кивнул он. — Я с удовольствием поставлю свою подпись. — Вот и отлично! — воскликнул Гамильтон, хлопнув Ральфа по плечу.
Его задумчивый взгляд сменился улыбкой, но, как подумал Ральф, в ней не чувствовалось перемены к лучшему. Улыбка была тяжелой и не особенно располагающей. — Пройдем в мое логово!
Ральф последовал за Хэмом в пропахшую табаком лавчонку, вовсе не казавшуюся логовом в полдесятого утра. Уинстон Смит шествовал впереди, остановившись лишь пару раз, чтобы окинуть их взглядом своих древних желтых глаз. «Он глупец, да и ты ничуть не лучше», — как бы говорил этот загадочный взгляд. В сложившихся обстоятельствах подобное мнение вовсе не казалось Ральфу таким уж спорным. Он сунул газеты под мышку, склонился над разлинеенным листом, лежавшим на прилавке рядом с кассовым аппаратом, и подписал обращение к Сьюзен Дэй приехать в Дерри и выступить в защиту Центра помощи женщинам.
3
Ральф преодолел подъем на Ап-Майл-Уилл с большим успехом, чем ожидал, и, миновав перекресток Уитчхэми Джексон-стрит, подумал: «Вот так, неплохо.»
Внезапный звон в ушах и дрожь в конечностях заставили его остановиться и приложить руку к груди. Сердце билось пугающе яростно. Послышался бумажный шелест, из газеты выскользнул и полетел в водосточную канаву рекламный проспект. Ральф стал было нагибаться за ним, но вовремя остановился.
