Глава 6. Наемная убийца ассасинских киллеров
1
У каждого из американцев или каких-нибудь там французов есть свой скелет в шкафу. У русских таких шкафов нет. И вовсе не потому, что купить их совсем нету никаких денег.
Просто количество наших скелетов не уместит ни один шкаф. В России каждый ее гражданин еще с младенчества впутан во что-либо противозаконное. Такое уж у нас законодательство.
Поэтому, чтобы оказаться в тюряге, надо совершить уж что-то совсем непотребное. Например, маздануть с госзаказа лимонов двадцать зелени и при этом не отстегнуть даже пакетик леденцов своему доброму и мудрому начальству.
Естественно, и у меня — верной дочери своего героического народа — тоже полным полно всяческих тайн, которые не стоит знать родному государству.
Одна из оных касается регулярного нарушения уголовного законодательства, беспощадно карающего за махинации и манипуляции холодным и горячим оружием.
Однако у нас тут не какая-нибудь там Норвегия или Вьетнам. У нас в России есть целые губернии, где если ты без «калаша» за пазухой, значит, не полноценный мужик и тебя никогда не пригласят кушать шэрбэт с правильными пацанами.
Не помню кто, но несомненно ушлый и многажды битый жизнью пацан, как-то перед расстрелом произнес: «Безумная строгость той хрени, которая на Руси считается законом, компенсируется умной необязательностью ее исполнения».
Поэтому мы с Толиком сегодня даже и не думали таиться от кого-либо, занимаясь не совсем одобряемым Уголовным кодексом делом на территории района Промзона — набитом всяким хламом и отходами производства куске подмосковной территории.
2
И настал день. И встала мы, дети Сварога — я и Толик — лицом к Даждьбогу. И прикоснулись к выточенному из ясеня оберегу Макоши, прося богиню о заступничестве и покровительстве…
Короче, мы проводили испытания заделанного под старину ружьища. Наша цель состояла в том, чтобы узнать: можно ли было оное использовать для стрельбы серьезной картечью.
Имелась серьезная возможность утереть нос нашим оппонентам по изучению свойств древнего утильсырья.
Мы с Толиком — одетые в рабочие робы и в покрытые пятнами краски и оружейной смазки серые фартуки — тихо-мирно-культурно стояли, никого не трогая, под фанерным навесом возле слесарного верстака.
В тисках намертво прикрученных болтами к чугунной столешнице верстака была крепко зажата тяжелая двухметровая хрень, в смысле старинная пищаль — железная труба, прикрепленная к деревяшке. Типа, ружье древнеуродского вида.
Толик окончил объяснять мне технику стрельбы из столь убогого оружия. И я, внутренне содрогаясь от непредсказуемости момента (а все женщины терпеть не могут непредсказуемость, сколь бы не перло от нее адреналиновой романтикой; это для пацанов остаться без руки-ноги — плевое дело, а для дам даже потерянное ухо дорогого стоит) под его чутким руководство запыжила порох и нарезку из толстой железной проволоки в ствол пищали.
Было тихо. Почти тихо, ибо где-то вдалеке, там где сизом тумане горящих торфяников зеленели ивы, березы и прочие баобабы Среднерусской возвышенности, все-таки кукарекала какая-то живность.
Ее мерзкое караоке напоминало визг гиены, пронзенной отравленным дротиком пигмея. Но откуда в подмосковной лесополосе пигмеи? И откуда тут гиены? Нет, наверное, это кукарекали какие-нибудь дятлы или эти, как их… рябчики.
Вдруг тишину Промзоны нарушил какой-то подозрительный шорох. Я насторожилась. И посмотрела туда, откуда прилетели насторожившие меня звуки.
Я увидела, как покрытая лишайными пятнами дворняга пролезла в щель под старым покосившимся забором и побежала в мою сторону мимо ржавеющих останков сельхозтехники и гор из гниющих деревянных поддонов и поломанных овощных контейнеров.
Дворняга подбежала к старому бараку, на котором еще позапрошлой весной пьяный Толик гордо, но криво вывел малярной кистью: «Клуб исторической реконструкции «Кольчужник».
Псина нагло посмотрела на меня.
Я окатила шавку холодным, полным концентрированного презрения взглядом.
Но та не впечатлилась. Сладко зевнула. Задрала ногу и неспешно, с чувством, издевательски громко журча могучей струей, пометила дощатую стену «Кольчужника».
А затем эта тварь, видя, что никто из оскорбленных ей двуногих придурков не спешит делать из нее ни шаурму, ни начинку для пирожков, победоносно облаяла нас с Толиком с головы до ног, как распоследних лохов. И безнаказанно убежала, даже не заполучив палкой по хребтине.
Толик не повелся на провокацию кабыздоха и продолжил объяснять мне, как использовать фитильный замок при стрельбе из пищали.
3
Толик, удачливый человек. И легко бы мог стать крутым бизнесменом, а то и олигархом. Но вряд ли им станет, ибо тратит кучу времени на странное хобби — историческую реконструкцию.
В нее, проклятую, Толик и меня втянул, пользуясь моей безграничной доверчивостью.
Кстати, историческая реконструкция к реставрации старинных зданий никаким боком не относится. На самом деле — это детская игра в войнушку, только ведущаяся взрослыми дядьками, у которых, в отличие от малышни, есть бабло и кое-какие знания по древним орудиям убийства и облачению воинов прежних эпох…
Проклятая дворняга не угомонилась. Она, погуляв где-то пару минут, снова подбежала ко мне с Толиком и опять от души облаяла нас, словно каких-либо безработных среднеазиатов решивших с голодухи обчистить огород загородной дачи москвича — фаната выращивания на личном кале помидоров и огурцов.
Я не выдержала такого хамства. И в ответ… на повышенных тонах облаяла двухэтажным матом (трехэтажного дворняга пока не заслужила) нарывающую псяру. А потом запустила в нее взятым с верстака мотком медной проволоки.
Оный попал дворняге прямо в нос. Та завизжала и отбежала от навеса на пару десятков шагов.
— Глаз — алмаз! — похвалила я себя.
— Не отвлекайся, Ника, — сказал Толик. — Оружие не прощает ротозейства. Насчет фитиля все понятно?
Я энергично закивала головой, но все мои мысли были заняты планами мести блохастому бандиту.
— Смотри не облажайся с огнивом, как в прошлый раз, — предупредил Толик. — Лучше уж тогда зажигалкой фитиль подпали. Главное, не покалечься. И за спуск серпантина дергай аккуратно, чтобы его верхний конец опустился точно в запальное отверстие.
Я снова кивнула, но подумала вовсе не об огниве, а том, как удавить лишайную тварь.
Мы с Толиком вытащили пищаль из тисков. Постановили ее на стоящий в пяти шагах от навеса упорный кол (удержать в руках при выстреле такую бандуру, да еще и целиться из нее смог бы только андроид-убийца класса Т-800). И нацелили грозное оружие на фанерную мишень, прибитую к бревну, врытому в землю в шестидесяти шагах от упорного кола.
