Шеррилин Кеньон - Тяжелые будни ночного искателя [Рафаэль и Селена]

Как она могла убить любимого мужчину? Какой психопат придумал эти правила?

Затем она посмотрела на стоящего рядом с Ашероном Рафаэля. Его красивое лицо не выдавало ничего, кроме доверия, а взгляд черных глаз был добрым и нежным. Они подбадривали ее, и от этого любовь, которую она к нему испытывала, только возрастала.

— Я не могу его убить.

Ашерон терпеливо вздохнул.

— Он недолго будет мертв. Ты просто остановишь его сердце, потом прижмешь этот камень к татуировке Темного Охотника. Тогда его душа покинет камень и вернется в тело.

— Ты сможешь, детка, — произнес Рафаэль со своим порочным акцентом. — Ты только прошлой ночью говорила, что готова меня придушить.

Вместо того чтобы улыбнуться, она скривилась:

— Это за то, что ты пульт заграбастал, и я шутила. Сейчас совсем другое дело.

Ашерон пожал плечами.

— Ну ладно, тогда он останется Темным Охотником, а тебя Совет переназначит в оруженосцы кому-нибудь другому.

Она похолодела от одной только мысли, что больше его не увидит.

— Ты не можешь им этого позволить.

— Я контролирую лишь Темных Охотников. Оруженосцы — не моя забота. У меня нет здесь полномочий, поэтому Джефф за написание своего рассказа сейчас торчит в тюрьме для оруженосцев. Лично мне он показался забавным, но у Совета ведь нет чувства юмора, верно?

Расстроившись, Селина хотела было поспорить, но она знала что к чему. Нормальная жизнь для них с Рафаэлем была возможна только в том случае, если он вновь станет человеком.

В данный момент членам Совета было неизвестно об их отношениях, но рано или поздно они обязательно это выяснят, и тогда хлопот не оберешься.

А если они с Рафаэлем будут уже женаты, тогда Совет ничего не сможет сделать. Не было закона, запрещавшего ей выйти замуж за человека. Эта лазейка была их единственной надеждой.

— Ладно, — сказала она с решительным вздохом. — Я смогу это сделать.

На этот раз засомневался Ашерон.

— Ты должна узнать еще кое-что.

Она раздраженно на него взглянула.

— Что именно?

— Камень с заключенной в него душой обожжет тебе руку, едва ты к нему прикоснешься, и будет жечь до тех пор, пока душа не вернется в тело. Если ты уронишь камень раньше, Рафаэль превратится в тень.

Какая приятная мысль. Освобождая Рафаэля, она с таким же успехом могла обречь его на вечность в аду. Тени не могли есть, их никто не видел и не слышал. Это была судьба гораздо хуже смерти.

И именно она могла «одарить» его такой незавидной долей.

И все равно глаза Рафаэля горели убежденностью.

— Я хочу быть с тобой, Селина, как человек.

Как она могла с этим поспорить? Тем более что она тоже этого хотела. До тех пор, пока он оставался Темным Охотником, они не могли иметь детей. А если она его освободит…

У них будет семья. Они смогут пожениться и вместе состариться. Она именно этого и хотела.

— Ладно, — выдохнула она. — Говори, что делать.

Ашерон вытащил из сапога длинный, страшный кинжал и передал ей.

— Проткни этим его сердце и не вынимай кинжал, пока он не умрет. — Сняв с плеча черный рюкзак и вытащив из него черную коробочку размером с мячик для игры в софтбол, он открыл крышку и показал ей переливчатый голубой камень с вырезанным на нем сложным орнаментом. Казалось, этот странный, завораживающий предмет гудел словно живой.

Она потянулась к нему, но Ашерон отвел руку.

— Помни, он жжется. Я передам его тебе, а ты прижмешь его к отметке Артемиды.

Уставившись на камень, Селина сглотнула. Было трудно представить, что в нем заключена душа Рафаэля.

— Ты уверен, что это работает?

— Кириан, Тэлон, Валериус…

— Ладно, — кивнула она, когда Ашерон перечислил Темных Охотников, которые, как она знала, получили свободу. — Давай сделаем это.

Рафаэль снял рубашку, и она увидела на его левом плече отметку в виде двойного лука и стрелы.

С колотящимся сердцем, она крепко сжала в руке кинжал и посмотрела в обсидиановые глаза Рафаэля. Пылавшая в них любовь обжигала ее.

— Ты можешь это сделать, — прошептал он. — Просто представь, что я — это Джефф.

Она хотела рассмеяться, но не смогла выдавить даже улыбки. Вместо этого Селина сжала зубы и совершила самый трудный поступок в своей жизни.

Она попыталась ударить его кинжалом, но он всего лишь проколол ему кожу. Потрясенная, она попробовала надавить сильнее, но ничего не вышло.

— Что не так? — спросила она.

Ашерон скривился.

— Черт, мы забыли лишить его сил Темного Охотника. Пока он бессмертный, ты не сможешь его убить… По крайней мере, без телесных увечий.

— Так что же нам делать?

Ашерон почесал в затылке.

— Я не должен вмешиваться, но какого черта? Ради вас двоих я сделаю исключение.

Он забрал у Селины кинжал и до самой рукояти воткнул Рафаэлю в грудь.

Рафаэль отшатнулся и медленно осел на пол.

— О, боже, — воскликнула она, пораженная поступком Ашерона, и опустилась на колени рядом с Рафаэлем.

Его лицо исказилось от боли, и из уголка рта потекла струйка крови. Она инстинктивно потянулась к рукояти кинжала, чтобы выдернуть его.

— Еще рано, — сказал Ашерон, оттаскивая ее. — Он должен умереть, иначе не сможет освободиться.

Глаза Селины наполнились слезами, как и Рафаэлю, ей не хватало воздуха. Он коснулся ладонью ее щеки и еле заметно улыбнулся.

— Все в порядке, милая.

Она очень надеялась, что он прав.

Накрыв его руку своей, она сжала ее и смотрела, как гаснет свет в любимых глазах. С последним вздохом Рафаэля она тихонько всхлипнула.

Ашерон вынул камень из коробки и протянул ей. Переливающийся серебром взгляд впился в глаза Селины.

— Смотри не урони.

Кивнув, она взяла у него камень и закричала от адской боли, когда он обжег ее руку. Он был горячее всякого огня, и она продолжала его сжимать с большим трудом. Единственное, что не дало ей выпустить камень, — осознание того, что в этом случае Рафаэль умрет.

Она сжала зубы, когда Ашерон помогал ей прижать камень к отметке. По щекам катились слезы от боли и страха, пока она ждала, что Рафаэль очнется.

Казалось, с того момента, как Ашерон вытащил кинжал из его груди, прошла целая вечность.

Через мгновение Рафаэль глубоко вдохнул и, заморгав, посмотрел на нее.

Селина рассмеялась от облегчения, увидев, что его глаза больше не были черными. Теперь они стали светло-янтарными и искрились жизнью. Он стал даже красивее, чем прежде.

Прикусив губу, она обняла его и крепко прижала его к себе.

Ашерон отошел в сторону и запихнул кинжал обратно в сапог.