Наконец она увидела Киссона вместе с Джейфом в дальнем углу комнаты. Они стояли лицом к лицу, вцепившись друг другу в глотку. Джейф еще сжимал нож, но Киссон не давал ему пустить его в ход. То, что было телом Рауля, покрылось кровавыми ранами, но, казалось, это не ослабило сил шамана. На глазах у Теслы он разодрал горло Джейфа ногтями.
— Киссон! — закричала она ему.
— Поздно. Иад уже почти здесь.
Это «почти» немного успокоило Теслу.
— Вам обоим конец, — продолжал Киссон, оттолкнув тело Джейфа прочь.
Нож выпал из руки и откатился в сторону. Киссон проследил его полет глазами и усмехнулся.
— Бедная сучка. Чего ты ждала? Взрыва? Брось. Этого не будет. Я удержу момент.
Говоря это, он шел к ней, медленно, но неуклонно.
— Ты хотела раскрыть все тайны. Теперь ты сделала это. Что ж, будет справедливо, если ты увидишь их. Вернее, твое тело.
Он поднял руки, измазанные в крови, как тогда в хижине. Тогда это была кровь Мэри Муралес.
— Груди. Покажи мне твои груди.
Тесла увидела, как сзади него Джейф встает на ноги. Киссон не заметил этого. Его глаза были устремлены на Теслу.
— Я думаю, ты должна обнажить их. Уж окажи мне такую любезность.
Она не бежала, не сопротивлялась. Вместо этого она потупилась, зная, как он любит покорность. Его окровавленные руки дрожали, ткань на штанах натянулась, но она не выказывала своего отвращения.
— Хорошая девочка, хорошая.
Он протянул руки к ее груди.
— У нас впереди еще тысячелетие.
Она все же не смогла не вздрогнуть при его прикосновении.
— Не нравится? — внезапно он что-то заподозрил.
Его глаза метнулись влево, но Джейф был уже в двух ядрах от него. Блеснул нож и вонзился в глаз Киссона. Два блеска слились воедино.
— Не… — начал Киссон, но нож уже вошел через глаз глубже в мозг.
На этот раз Киссон не стал кричать; он только глубоко застонал. Джейф вытащил нож и так же аккуратно воткнул его в другой глаз. Киссон упал на колени. Вынув нож, Джейф занес его и ударил в третий раз, прямо в середину черепа шамана.
Стоны Киссона замерли так же внезапно, как и начались. Руки его бессильно упали. Тело в последний раз потянулось вверх и рухнуло вперед.
Тесла почувствовала усталое удовлетворение. Киссон мертв, и неплохо было бы умереть сейчас и покончить со всем этим. Иад могут вот-вот появиться.
— Ну же, — шепнула она бомбе. — Ну, давай!
Но взрыва не было. Стальная башня по-прежнему возвышалась на горизонте. Она почувствовала, как медленно накатывает разочарование.
— Что я забыла? — спросила она себя. — О, Господи, что же я забыла?
Джейф все еще стоял рядом с трупом Киссона.
— Синхронность, — сказал он.
— Что?
— Я убил его.
— Это не решило проблему.
— Какую проблему?
— Это Зеро. Это бомба, которая должна взорваться. Он удерживал ее.
— Кто?
— Киссон! Неужели непонятно?
Нет, детка, непонятно. Раз Киссон покинул Петлю в теле Рауля, то где же его собственное тело? Что с ним? Может быть, оно еще живо?
— Ты куда? — спросил Джейф, но она уже бежала по пустыне в сторону башни. Успеет ли она отыскать хижину. Он последовал за ней.
— Как ты доставила нас сюда?
— Просто проглотила и выплюнула.
— Как мои руки?
— Нет. Совсем нет.
Солнце медленно заволакивалось чернотой.
— Куда ты? — спросил он.
— В хижину.
— Зачем?
— Пошли со мной. Потом объясню.
Их движение на миг замедлил крик сзади:
— Папа!
Она обернулась и увидела выступившего из тени Томми-Рэя. Солнце странным образом высветило наихудшие детали его нового облика.
— Папа?
Джейф тоже повернулся к нему.
— Пошли, — дернула его Тесла за руку, уже зная, что он опять зачарован — на этот раз не тем, что видит его сын, а самим его присутствием.
Парень-Смерть заковылял навстречу отцу.
— Папа, помоги мне!
Джейф молча протянул к нему руки, и Томми-Рэй прижался к нему и начал всхлипывать. Тесла решила дать ему последний шанс:
— Ты идешь или нет?
Ответ был прост.
— Нет, — сказал он.
Она не стала больше тратить время. Сын был для него важнее. Она в последний раз поглядела, как они сжимают друг друга в объятиях, и быстро пошла, почти побежала к башне.
Хотя она запретила себе оглядываться, но, побежав к башне — она уже дышала с трудом, а хижины еще не было видно, — все же оглянулась. Отец и сын не шевелились. Они стояли, обнявшись, пока тьма собиралась вокруг них. С такого расстояния они казались надгробным памятником. Она подумала, из чего состоят облака тьмы, и решила, что это дымовая завеса, за которой скрываются сами Иад. Впрочем, они уже шли и сами: в густой тьме двигались громадные фигуры.
Она отвела взгляд от этого зрелища и поспешила дальше, в сторону хижины.
* * *
Для Грилло и его спутников путь в другую сторону был не легче, чем для Теслы. Они прошли уже много дорог: по земле, по воде, на островах и в пещерах, но это последнее путешествие было, пожалуй, труднее всех. Каждый шаг по твердой почве давался с трудом. Но их гнал вперед первобытный страх, страх погони. Их преследовали не клыки и зубы, а нечто более страшное, более смертоносное. Только достигнув города, они немного замедлили шаг и смогли обменяться словами.
— Далеко еще? — спросила Джо-Бет.
— На той стороне от города.
Хови оглянулся на облако Иад, которое поднялось уже футов на сто.
— Думаете, они нас видят?
— Кто? — спросил Грилло. — Иад? Если и так, то они за нами не гонятся.
— Это не они, — сказала Джо-Бет. — Это их прикрытие.
— Значит, у нас еще есть шанс, — сказал Хови.
— Так давайте его не терять, — подвел итог Грилло, убыстряя шаг.
* * *
Тесла из последних сил бежала по пустыне. Она вспомнила свой разговор с Грилло в мотеле, когда она призналась ему в своих амбициях. Что ж, теперь она может умирать. За несколько дней, проведенных в Паломо-Гроув и в других местах, она узнала больше, чем за всю предыдущую жизнь. Она испытала удивительные приключения. Ей не о чем жалеть, умрет ли она от взрыва или от рук Иад.
Но те, кто ничего не знает? Дети, влюбленные, старики. Беззащитные люди, которые могут завтра проснуться и увидеть то, что увидела она. Будущие рабы Иад. Что в этом справедливого? До недавнего времени у нее был ответ на этот вопрос, сформированный двадцатым веком: справедливости нет, это чисто искусственная конструкция, созданная людьми. Но потом она открыла Субстанцию. Это была предвечная материя, сон о жизни прежде самой жизни. И это была справедливость. Справедливым было и то, что, раз существа ее вида совершили великое преступление против этой справедливости, то они же должны хотя бы попытаться исправить положение.
