- Брось мне их.
Он сделал это, но конверт попал в опорную балку, которая вздымалась в темноте. Таня выругалась.
- Ты ничего не можешь сделать как положено, профессор? - прошипела она.
Мысленно Нельсон видел эту презрительную ухмылку на ее полных, чувственных губах. Однажды он влюбился в эти губы, но тогда они ему не ухмылялись. Они улыбались, полные фальшивой теплоты и искренности.
Нельсон напряг глаза и едва различил бледность ее руки, которая потянулась за конвертом. Тогда он подумал о Бадди; бедный маленький Бадди, которого забрали из дома и подвергли бог знает чему. Нельсон потерял хладнокровие, протянул руку и схватил Таню за запястье.
- Где он, сука? - прорычал он с еще большей нервозностью, чем он ожидал.
Затем что-то вспыхнуло из темноты, что-то блестящее и металлическое. С ужасом он отдернул руку. Бритва рассекла его суставы. Он закричал, чувствуя раскаленную добела боль и тепло крови, стекающей по его пальцам.
- Я думаю, тебе этого достаточно, - засмеялась Таня.
Он слышал, как она взяла конверт в руку.
- У тебя есть деньги, - сказал Нельсон. - Говори, где он?
- Не волнуйся. Я пришлю его к тебе.
Он подумал о бритве.
- Одним куском?
Снова этот тихий хриплый голос.
- Убирайся отсюда.
Нельсон повиновался. Он пополз обратно в темноту на четвереньках, гадая, не следует ли она за ним, держа оружие наготове, готовое вонзиться ему в шею. Но нет, он без происшествий добрался до люка и скрылся в ночи. Он стоял на траве и дышал свежим воздухом. Он задержался в нерешительности на мгновение, думая о том, чтобы спрятаться в деревьях и подождать, пока Таня выйдет с эстрады, схватить ее и заставить сказать ему, где находится Бадди. Но он не мог рисковать. СЛЕДОВАТЬ ПИСЬМУ, вот что он должен делать, иначе ему придется мириться с потерей Бадди навсегда.
Вернувшись в ту ночь домой, Нельсон налил себе выпить и начал бесцельно бродить по дому. Свидетельства его когда-то счастливой семейной жизни насмехались над ним отовсюду; гостиная с картинами в рамах на мантии, кухня с полкой для специй Анжелы, коллекцией прихваток и главная спальня, от которой все еще слабо пахло духами его покойной жены.
Он зашел в комнату сына и включил свет. Вокруг односпальной кровати валялись брошенные игрушки, пластиковые динозавры и бейсбольные карточки. Он хотел бежать и навсегда покинуть эту комнату, но эмоции охватили его. Он упал на маленькую койку с покрывалом с изображением Человека-паука. По крайней мере на время волна ошеломляющего горя заглушила боль его недавно зашитых ран, когда он приземлился лицом вниз на детский матрас.
Он плакал в подушку своего сына, чувствуя запах шампуня на ткани.
- Прости меня, Анжела, - крикнул он. - Простите меня за то, что я подвел вас с Бадди!
Если Анжела слышала его там, где собираются мертвые жены, она слушала молча. Обвиняя его, он был уверен в этом. Он разрушил священную память о своей жене, впустив другую женщину в свою жизнь и, что еще хуже, в их брачное ложе. А это, в свою очередь, поставило Бадди под угрозу, которую Нельсон не мог представить себе в самых диких кошмарах.
После того, как Анжела погибла в этой ужасной аварии, Нельсон обнаружил, что жить одному было для него слишком невыносимо. Конечно, был Бадди, но даже он не мог дать Нельсону той любви, какой была у него с Анжелой. Женское общение, потребность быть в объятиях женщины - вот чего жаждал Нельсон. Это был недостающий элемент в разрушенной головоломке жизни простого учителя.
Он познакомился с Таней Райт в кампусе. Она была секретарем у одного из его коллег-профессоров английского языка в университете. Однажды они столкнулись друг с другом в кафетерии и пообедали вместе. Нельсон был очарован вниманием Тани, а также ее естественной красотой. Казалось, она избавилась от неловких и раздражающих симпатий, которые, казалось, постоянно вызывали у других преподавателей. Казалось, она искренне понимала всю глубину его потери и понимала, что лучший способ залечить эмоциональные раны - это взглянуть на смерть Анжелы в перспективе и продолжить жизнь. Ее отношение было глотком свежего воздуха для Нельсона. Не обращая внимания на то, что могут сказать его коллеги об их служебных отношениях, он пригласил ее на свидание, и она с готовностью приняла его приглашение.
Какое-то время их отношения складывались нормально. Они проводили время вместе, когда позволяло их расписание. Нельсон изо всех сил старался завоевать ее любовь и доверие, несмотря на то, что обстоятельства, связанные с тем, что он овдовевший отец, иногда усложняли процесс. Когда он мог договориться, они с Таней проводили вместе выходные в деревне или ночь в городе, посещая одни из лучших джаз-клубов. Но он ни на мгновение не забыл о Бадди.
Поначалу Нельсона беспокоило безразличное отношение Бадди к Тане. Он просто не ответил на то внимание, которое она ему уделяла. Казалось, она искренне обожает этого маленького парня, но Бадди никогда не будет ее частью. Он уклонялся от одного ее прикосновения, оставляя ее разочарованной и немного обиженной.
- Дай ему время, - говорил ей Нельсон. - Слишком мало времени прошло после смерти Анжелы. Он скоро станет к тебе теплее.
И, проявив немного терпения с ее стороны, Таня обнаружила, что Бадди стал относиться теплее к ней.
Вскоре Нельсон решил, что время пришло, и занялся с Таней сексом. Таня была более смелой в занятиях любовью, чем Анжела. С Анжелой обычный распорядок сводился к объятиям, поцелуям и испытанной миссионерской позе. Но Таня была абсолютно другая. Она была похожа на какое-то животное, жаждущее попробовать что угодно и где угодно. Однако Нельсон был не совсем готов к такому разнообразию своей сексуальной жизни. И ему нужно было подумать о Бадди. Одна лишь мысль о таких вещах заставляла его чувствовать себя стыдно и нелояльно к памяти о семье, которая когда-то была.
Однажды вечером, после того как Бадди заснул, Таня подошла к Нельсону с видеокассетой в руке.
- Давай посмотрим фильм, - предложила она.
Нельсон подумал, что тихая ночь перед телевизором будет приятным изменением темпа по сравнению с ненасытным - и часто странным - сексуальным аппетитом женщины. Как сильно он ошибался. После первых моментов записи он понял, что Таня снова работает над ним, пытаясь растопить его консервативные запреты и освободить его до своего образа мыслей.
Лента была порнографической, хоть Нельсон и смотрел раньше со своими братьями подобные фильмы - ему было не совсем комфортно смотреть на них в своем собственном доме. Кроме того, это было не обычное видео с рейтингом X. Игроки в этом фильме носили цепи и черную кожу, носили кнуты и другие устройства, с которыми Нельсон не был знаком, и наслаждались искусством удовольствия через боль.
Он начал вставать, но Таня игриво толкнула его обратно на диван.
- Просто расслабься, любимый, - сказала она.
Она взглянула на насилие, происходящее на экране, и злобно облизнула губы. Затем ее длинные пальцы скользнули вверх по его ноге, вдоль бедра и поползли к ширинке его брюк.
- Не надо! - рявкнул он, отшатываясь от нее. - Ты можешь разбудить Бадди.
Глаза Тани вспыхнули от волнения, от которого у Нельсона пошли мурашки по коже.
- Я не возражаю против публики, - сказала она ему.
Нельсон встал и выключил телевизор. Он выбросил ленту и сердито бросил ее Тане.
- Я просто хотела, чтобы мы немного внесли разнообразие в нашу сексуальную жизнь, - сказала она, с той ухмылкой, которую Нельсон возненавидел.
Затем она ушла, саркастически пообещав в следующий раз вести себя прилично.
После этого их отношения продолжились, хотя и пошли неустойчиво и неопределенно. Постепенно Нельсон начал понимать истинную природу Тани. Сострадательная женщина, которую он так полюбил, оказалась самой опасной эгоистичной и хитрой женщиной. Нельсон все больше и больше ощущал себя глупой мухой, зацепившейся за паутину кровососущего паука. Вскоре он пришел к тревожному выводу, что Таню он привлекает только из-за его уязвимости. Ей нужен был одинокий, отчаявшийся мужчина, слабленный горем и несчастьем, чтобы использовать его в качестве своей сексуальной пешки и соблазнить темные страсти, которые она так смаковала.
