тут в дверной проем просунулась огромная голова с костяным наростом на носу. Носорог. Белый.
Чудовище протиснулось сквозь двери. Замечаю, что на его спине сидит полуобнаженная женщина. Негритянка с кожей цвета дерева макоре. Тварь ведёт себя смиренно, хотя пыхтит в мою сторону как мини-паровоз. Не успел я глаза протереть, как экзотическая девушка обратилась ко мне с тягучим медовым акцентом:
– Извините, здесь проходят коррекционные занятия?
– Умц.
– Ключ, проводка, двадцать пять, повернуть на три шага.
– Вы вообще-то кто?
– Это кто-то, кто таится. Волшебная танцовщица. Нужно, долго повторяя, делать два и три.
– Я не понимаю.
– По-ни-маю – три слога. У трех слогов два шага. Делать раз и делать два, иначе будет звонить колокол в ушах.
Девушка с кожей цвета дерева макоре проезжает на белом носороге вглубь комнаты. Становится на его спину. Начинает танцевать медленный ритмичный танец. Вначале это лёгкие движения бедрами. Затем подключаются ладони. Будто бы загребает ими тяжелый мокрый песок. Вот слегка наклонилась вперёд. Глаза закрыты. Она считает, задавая счётом ритм:
– Два, четырнадцать, семнадцать. Птица восемнадцать. Посмотри, что внутри. Цифры, цифры без конца. Цифры-кости без крестца. Соединить цифрой семь совсем.
Маленькие ножки с отбеленной кожей подошв переступают на спине зверюги. Зверюга нагибает свою башку и пыхтит ещё сильнее. Смотрит на меня ненавидящим тупым взглядом. Если бы не танцовщица на спине, носорог бы меня разорвал.
Постепенно её танец переходит на следующий этап. Все так же продолжая считать, она начинает кружиться. Вначале медленно, затем все набирая скорость. Я потихоньку протискиваюсь к двери. Одновременно пытаюсь заговорить зубы то ли девушке, то ли носорогу:
– Я это… сейчас… скоро вернусь. Вы не думайте, я не испугался. Хороший танец. Бодрый такой. Жизнеутверждающий.
Носорог разворачивается мордой ко мне. Я уверен, что он своего не упустит. Негритянка кружится все быстрее и быстрее:
– Два, четырнадцать, семнадцать. Птица восемнадцать. Посмотри, что внутри. Цифры, цифры без конца. Цифры-кости без крестца.
Её голос становится тоньше и тоньше. Срывается на писк. Вращаясь со скоростью спиннера, она превращается в чёрную иглу, деревянную занозу, которая, взвизгнув в последний раз, исчезает.
Носорог, еще ниже припав на передние конечности, делает резкое движение ко мне. Я выскакиваю из комнаты. За дверью, скрестив руки, стоит Диана. Смотрю на неё. Меня даже не ухмылка её удивляет вредная. Глаза. Взгляд совершенно ведьмацкий. Причём не милой анимешной ведьмочки, а бесовки, чёрной, злой. Симпатичная, в общем-то, мордашка, в морду исказилась.
***
У меня такое странное впечатление сложилось, когда он из комнаты выбегал, что он больше меня испугался, а не Сашеньку. Доброе же у меня бывает, наверное, выражение лица. Колдовство-ведовство, а ведь я тоже что-то могу. И доброе дело сделать, и злое. Да и многие другие люди магическими способностями обладают. То есть, это мы их «магией» называем. А на самом деле это – физика. Мы просто не можем уловить все из-за своей физической ограниченности. Существуют ведь инфразвук и ультразвук, которые мы без специальных аппаратов не воспринемаем.
Каким же образом законы эти действуют, никому из людей неизвестно. Как осуществляются человеческие желания и страхи? Интересно было бы мне понять как. Чтобы уметь контролировать эту свою вполне человеческую «ведьмацкую» особенность. Пока что мне лишь остается временами чувствовать, что я – нечто большее, чем физическая оболочка. Удивляться (разве я так могу?) или пугаться, что за моей спиной стоит некто невидимый и выполняет желания, но не ради благих целей или точного результата, а так, чтобы просто поприкалываться . И чем более идиотским выходит результат, тем этот некто более доволен. Во всяком случае, сегодня я смогла показать гламурному мальчику альтернативные миры. Что значит быть «странненьким». Не понравилось? Ну, что же… Я не виновата.
***
Умение оградить себя от лишнего шума, лишних эмоций, лишних людей, пожалуй, самое ценное качество. Лучшие варианты решения проблемы приходят тогда, когда проблему отправляешь погулять на длинном поводке за угол дома.
Придя домой, зашторила окна, чтобы жара не допекала меня. Цветочный чай без сахара. Можно даже немного лайма. Лед. Терпкий вкус.
Под лампой танцуют стайки залетевших через форточку мух. Музыка группы « The Sorcerers», включенная на телефоне, для такого вечера подойдет. У тонких ценителей музыки есть раритетные проигрыватели и виниловые пластинки. У меня есть лаймово-зеленый отблеск солнца сквозь шторы и гипномухи, вращающиеся вокруг лампы не хуже, чем гипновинил.
Еще нужно взять какую-то книжку в руки. Желательно иллюстрированный каталог по истории моды. Глянцевые страницы в шторных солнечных отблесках приобретают цвет старой, позеленевшей меди.
Так я просидела до позднего вечера. Солнечный лайм моей комнаты потемнел. Не открывая окон, включаю бра. Когда, переварачивая страницы, приминаешь листы, кавалеры и дамы в старинных костюмах уходят в бумажную тень. Бумага пахнет свежей типографской краской, несмотря на то что альбому лет сорок.
Слышу удары капель в окно. Странно, ведь дождь и не намечался. Удары сыпятся гроздьями. Затем тишина. Затем опять гроздь ударов. Я не выдерживаю и отодвигаю шторы. Ничего. Сумерки. Смех. Где-то во дворе звонко смеётся женщина. Интонации у смеха странные. Нечеловеческие какие-то. И на механический смех игрушки тоже мало похоже. Стеклянный, перекатывающийся смешок на высоких нотах.
Почти стемнело, и очертания предметов во дворе уже размыты. Но её фигурку я вижу. Фигурку абсолютно обнаженной женщины посреди типичного таировского двора с девятиэтажками. Чётко видна посреди сумеречных теней. Аж удивительно. Идеальные классические формы. Полные бедра, тонкая талия. Высокая округлая грудь. А вот лицо увидеть никак не получается. Похоже на помехи на экране. Или когда свет в глаза слепит. Только без отблесков.
Слышу стеклянное:
– Ди-на! Ди-на!
Меня по имени зовет. Рукой вот поманила. Точно, меня. В мою сторону лицо повернуто. Я прячусь за занавеску.
Женщина опять отвечает на мои действия коротким звонким смешком (беззаботным таким и пустым), разворачивается и исчезает за дворовыми деревьями.
Глава 9
Пусть ошарашенные друзья ищут выход, а Дианка мучается осознанием собственной вины и воображает себя ведьмой – сам Алекс постепенно к создавшейся ситуации привык. Приступы страха прошли. На работе он научился принимать вполне вменяемый вид. Средней тормознутости служащий. Главное – внимания к себе излишнего не привлекать. Пения, зовущего и зудящего, будто свежая рана, он больше не слышал. Но зато в его холостяцкой квартире, неведомо откуда, стали появляться маленькие подарки. Вещи из ниоткуда, которые никто из друзей принести не мог. Обрывок плетеного браслета. Лента с посеченными краями, запутавшаяся красным коконом. Обломок украшения (он похож на старинный, но явно не из драгоценного метала). Пряжка
