– Конечно, поправится, доктор Гилмор хорошо знает свое дело, и потом это не такая уж и серьезная болезнь, только вот ума не приложу, где она могла ей заразиться? Помнишь, что ответила нам наша старая няня, когда мы ее спросили, почему заболел старина Том, наш садовник?
– Да, она сказала, что он заболел от того, что его покусали комары, – удивленно ответила Мария. – А почему ты спрашиваешь?
– Мэри, детка, днем комаров нет, где Джулию могли покусать комары? Если она все время с нами, а ночью спит?
– Не знаю… Может ночью в окно залетели?
– К тебе часто залетали в последние дни? – усмехнулась Анна, перепрыгивая через небольшую лужу. Они шли по дорожке мимо леса и плантаций. День выдался особо жаркий, после вчерашнего дождя не осталось практически никаких следов, так кое-где встречались небольшие лужи, но и они быстро подсыхали.
– Ни одного, – честно призналась Мария.
– Вот о чем я и говорю, – нахмурилась Анна. – Не нравится мне все это. Чувствую тут дело не в болезни. Помнишь разговор мамы и бабушки, про какую-то мистику, что тут творится, и на что жалуются негры с плантаций?
– Да ну, это все ерунда. Не верю я! – Мария недовольно посмотрела на сестру. – Давай не будем про это говорить, я не хочу больше слушать про всякую мистику и прочее, это все сказки. Наша сестра больна, самое главное – чтобы она выздоровела, если хочешь, можешь оправдывать болезнь всякой мистикой, но я не буду!
Девушки надолго замолчали, каждая из них была погружена в свои мысли. Так, в полном молчании, они дошли до дома, и весь остаток дня провели в хлопотах по уходу за больной сестрой, развлекая ее, пока она была в сознании, и сидя рядом, пока та спала. Они даже не предполагали, какой ужас вскоре им придется испытать…
Остров Эдисто, 1847 год
Прошло три дня. Самочувствие Джулии оставалось прежним. Она то засыпала, то вновь просыпалась. Сквозь сон она слышала голоса тех, кто заходил к ней в комнату.
«У нее снова жар, нужно сменить рубашку, эта вся промокла».
«Она такая бледная».
«Я посижу с ней, почитаю ей книгу».
«Доктор Гилмор велел выпить еще этой микстуры, она должна снять жар».
Голоса то замолкали, то возникали вновь. В большинстве случаев Джулия не понимала, кто говорит. Ей трудно было на чем-то долго сосредоточиться. Мысли были словно в тумане, все попытки разогнать его в голове приводили лишь к тому, что девочка сильно утомлялась и снова засыпала. Когда над ней склонялось чье-то встревоженное лицо, ей казалось, будто оно выплывает из темного моря, контуры его были едва различимые, оно сильно расплывалось.
Когда в очередной раз она проснулась, у ее кровати стоял доктор Гилмор. Он в задумчивости смотрел на нее. Джулия хотела заговорить с ним, но ужасная слабость не позволила ей этого сделать. Она слишком устала.
Девочка снова уснула, а когда проснулась, на дворе стояла ночь. В комнате было темно, только одна свеча озаряла ее комнату тусклым и неярким светом. Ей показалось, что в проеме двери кто-то стоит. Послышался тихий скрип, и девочке показалось, что в свете свечи мелькнула красная ткань. Сколько ни пыталась девочка прислушиваться и присматриваться туда, где, как ей показалось, стоял незнакомец, она так и ничего не заметила подозрительного. Устав от этих простых действий, она уснула.
На следующее утро приехал доктор Гилмор и дал ей выпить горькое лекарство, с отвратительным гнилостным привкусом, от которого Джулию немедленно затошнило.
У нее был настолько сильный жар, что ей казалось, что ее тело горело, а внутри у нее полыхает огонь. Она периодически бредила, у нее начались галлюцинации. Ее семья делала все, чтобы помочь девочке. Отец привез дорогостоящие лекарства, мама и бабушка постоянно были рядом, прикладывали холодные компрессы к голове и приносили еду. Иногда Джулия была в сознании и ясном уме, и тогда к ней приходили сестры, и развлекали ее разговорами о делах, которые происходят на плантации, о планах, которые они строили на то время, когда девочка поправится, и они снова смогут гулять и кататься на лошадях. Доктор Гилмор по несколько раз в день навещал Джулию, следил за состоянием девочки, и говорил обеспокоенной семье, что болезнь протекает без каких-либо осложнений, но прогнозы пока строить рано.
На четвертый день болезни состояние Джулии несколько улучшилось, температура спала, и она с аппетитом позавтракала вместе с сестрами, которые пришли навестить ее с утра.
– Кажется, ты пошла на поправку, Джул, – с улыбкой проговорила Анна, поправляя лиловое стеганое одеяло сестры.
– Ну, мне значительно лучше, – слабо улыбнулась в ответ сестра.
– Скорее поправляйся, милая! – Мария погладила ее по плечу. – Мы соскучились по тебе, и еще эта зануда извела меня рассказами про магию!
Анна возмущенно посмотрела на сестру – не нужно было поднимать эту тему, пока сестра была больна, это очевидно расстроит ее, а она этого не хотела, да и неизвестно, как это повлияет на самочувствие девочки.
– Я просто развлекаю тебя, Мэри, ты жутко скучная! Кстати, Джул, вчера мы катались на лошадях, а Мэри чуть не упала! – девушка решила перевести тему, чтобы не пугать сестру.
– Какие рассказы, вы о чем? – насторожилась Джулс. – Мэри расскажи мне!
– Да так, разная чепуха, – уже поняла свою ошибку средняя сестра и виновато потупилась.
– Это все сказки, Джул, давай лучше поправляйся!
– Да расскажите вы мне, в чем дело или нет?! – взволнованно повысила голос младшая сестра и попыталась привстать в кровати.
– Нет, не надо, – одновременно воскликнули сестры, а Анна добавила, – Доктор велел тебе лежать, так что ложись, иначе мы сейчас уйдем.
– Кстати, доктор Гилмор сказал, что ты уже идешь на поправку, жар спал, это очень хорошо! – Анна присела на краешек кровати и погладила Джулию по голове, поправляя волосы. И вдруг насторожилась, одна из прядей казалась короче, чем все остальные. Она точно помнила, что раньше эта прядь свободно заправлялась за ухо сестры, а сейчас ее как будто не хватало. Чтобы не пугать сестер, она просто пригладила волосы и поднялась:
– Мэри, нам пора. Давай дадим Джулии поспать, а то она уже бледная вся, все вопросы оставим на потом!
– Анна, я бы хотела с тобой поговорить, – уже засыпающим голосом сказала Джулия, – зайдешь ко мне попозже, я хочу кое-что тебе рассказать.
– Хорошо, милая, отдыхай! – ответила Анна. К тому времени, как сестры вышли из комнаты, Джулия уже спала.
Но позднее поговорить им так и не удалось. Элизабет решила проведать младшую дочь и, потрогав лоб, ужаснулась – он был очень горячим. Температура вновь вернулась. У девочки был жар, она беспокойно металась по подушке в бреду, то и дело повторяя одну-единственную фразу: «Они заберут меня, помогите!».
