Последовала долгая пауза.
Хани сверху смотрела на Беку, сидящую на кровати, устало опустив плечи, обхватив руками колени. Бека старалась избегать пристального взгляда Хани, сосредоточив свое внимание на вечерней темноте за окном.
— Тебе не нужно говорить об этом, — в конце концов сказала Хани. — Оказаться свидетельницей такого кошмара!
— Да, — сказала Бека с комком в горле.
— Разве Лайла не увидела грузовик? — спросила Хани.
Бека вздохнула:
— Хани, я не хочу тебя обидеть. В самом деле не хочу. Но сейчас мне очень нужно побыть одной.
Темные губы Хани округлились от удивления, но она быстро вернула своему лицу сочувственное выражение.
— Конечно, я понимаю, Бека. Ты всегда была такой. Даже когда мы были совсем маленькими. Ты всегда любила обдумывать все в одиночестве. — Хани покачала головой. — Ты была такой замкнутой.
— Да, я знаю, — сказала Бека, испытывая внезапное желание разрыдаться. Но она с трудом сдержалась.
— Ладно, я пойду домой, — продолжала Хани. — Просто я хотела сказать, что я здесь, рядом. Если понадоблюсь, позови меня. Лайлы больше нет с тобой, и я хочу, чтобы ты знала, что есть я. Что бы ни случилось!
«Лайлы больше нет? Хани это сказала?»
— Что ты сказала? — закричала Бека.
— Я сказала, что пришла тебя успокоить.
— Нет, я слышала, что ты сказала о Лайле!
— Лайлы больше нет с тобой.
От того, как Хани произнесла эти слова, Беку бросило в озноб.
Вдруг, Бека даже не успела понять, как это произошло, горькие слезы хлынули из глаз. Плечи стали еще тяжелее.
«Нет! Нет! Я не хочу плакать!» — говорила себе Бека. И не могла остановиться. Примостившись на краешке своей кровати, она горько рыдала, закрыв лицо обеими руками.
— Вот так. Пусть все уйдет… — голос Хани вплывал в сознание Беки. Она почувствовала руки Хани, обнимающие ее плечи. Хани тоже села на кровать рядом с Бекой, обнимала ее, шептала успокаивающе: — Вот так, вот так. Пусть все пройдет. Все хорошо. Я здесь.
— Бека! — Другой голос достиг ее сознания. Голос доносился со стороны двери.
Бека вытерла глаза обеими руками и посмотрела туда. У двери стояла Триш. Удивленная и смущенная Триш.
— Бека, что случилось? — спросила она, входя в комнату.
Бека закашлялась, постаралась ответить. Но перед тем как она смогла что‑либо произнести, Хани вскочила на ноги и пулей понеслась к двери.
Схватив Триш за локоть, Хани начала бесцеремонно выталкивать девушку за дверь.
— Извини, Триш, не сейчас, — сказала она твердо. — Бека хочет побыть одна.
Триш бросила на Беку беспомощный взгляд, но Хани настойчиво выдворила девушку из комнаты. Они ушли вместе, Бека слышала их затихающие шаги на лестнице. Затем она закрыла лицо руками и разрыдалась снова.
Бека обвила руками шею Билла и приблизила его лицо к своему. Она возвращала ему поцелуй, длинный, страстный поцелуй. Сначала Бека закрыла глаза, затем снова открыла, чтобы посмотреть на затуманенное ветровое стекло.
Ей нравился запах его кожаной куртки.
Ей нравилась мягкость его спутанных волос на затылке, которые она крепко держала своими пальцами во время поцелуя.
Билл начал потихоньку отстраняться от нее, но Бека снова нашла его губы для нового страстного поцелуя.
Она не хотела так просто отпускать его.
Машину с запотевшими стеклами, припаркованную у Ривер‑ридж, окружал ночной мрак. Бека и Билл были одни в своем собственном мире.
Здесь было тепло и уютно.
Где‑то далеко внизу медленно катила свои воды река Конононка под толстым слоем льда. А за рекой простирался город Шейдисайд, его огни мелькали сквозь кроны деревьев в эту холодную субботнюю ночь.
Высоко на горе под названием Речная скала сидели на переднем сидении маленькой машины Бека и Билл. Одни во всем мире. Далеко от людей, которые хотели разлучить их.
Прошло много времени, прежде чем Билл высвободился из рук Беки.
— Я не могу дышать, — засмеялся он.
Бека вздохнула и откинулась назад, прижавшись щекой к плечу Билла.
— Мне здесь очень нравится, — сказала она нежно, все еще ощущая вкус его губ у себя на губах.
— Не хочешь выйти и посмотреть на город внизу? — спросил Билл, проводя рукой по ее волосам, играя мягкими прядями.
— Нет. Мне не хочется двигаться, — ответила Бека. — Никогда.
Она сжала его руку, затем снова отпустила. Свободной рукой Билл бессознательно чертил круги на запотевшем стекле.
— В первый раз за все это время я могу по‑настоящему расслабиться, — призналась Бека. — Всю неделю я была как сумасшедшая.
Билл повернулся к ней, его лицо было серьезным.
— Ты хочешь сказать, это из‑за Лайлы?
— Из‑за всего, — сказала Бека, уютно устроившись на сильном плече Билла. — Лайла, Хани, ты.
— Я?
— Нужно было незаметно уйти из дома сегодня вечером. Пришлось врать родителям. А я ненавижу это делать.
— Почему бы им прямо не сказать, что ты снова встречаешься со мной? — спросил Билл. — Мне кажется, я не такой уж и плохой парень.
Бека долго молчала. Наконец она сказала:
— Ты не знаешь моих родителей. Если они однажды вобьют себе в голову идею по поводу кого‑то…
Она опустила руку и откинулась на спинку сидения.
— В конце концов им придется смириться, — сказала она, смотря в темное ветровое стекло. — После долгих споров и бурных сцен. А мне совсем не хочется скандалов. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Догадываюсь, — кивнул Билл. — У меня дома все по‑другому, — задумчиво прибавил он. — Никогда нет скандалов, потому что всем друг на друга наплевать.
— А мои родители слишком заботливы, — нахмурилась Бека. — Иногда мне так хочется, чтобы они исчезли прочь с моих глаз. А потом еще эта Хани! — она пробормотала что‑то сквозь зубы и начала нервно обводить руками руль.
— Хани — дрянь, не так ли?
— Легко сказано для нее! — горячо ответила Бека. — Я подозреваю ее в ужасных вещах. Я имею в виду тот несчастный случаи с Лайлой. Даже не знаю, что и подумать. В ней есть что‑то злобное. Она — ведьма! Она все время уверяет меня, что мы лучшие подруги. Но это не так. Мы едва знаем друг друга. Иногда мне кажется, что она придумала историю о нашей дружбе в детстве. Она сама верит в эту сказку и пытается заставить меня тоже в это поверить.
— И у нее это хорошо получается, не так ли? — выражение лица Билла было серьезным.
— Не знаю, — честно ответила Бека. — Иногда она кажется доброй и нежной. По‑моему, она изо всех сил пытается быть хорошей подругой, но ее усилия слишком заметны.
