Ознакомительная версия.
— Охрану снимаю я, — ревниво предупредила она.
— Знаешь, лучше будет, если это сделаю я, — сухо сказала я. — Мне надо больше в этом практиковаться.
— Ну знаешь — кусать вместо тебя я не буду! — возмутилась я.
Я промолчала, в душе представляя, как я завтра расскажу Антону, что Лариска была ни на что не годна, все сделала я одна.
У ворот я деликатно нажала на кнопку, и из маленького домика у стены вышел рослый детина в камуфляже. Видно было, что он перед этим сладко спал и потому нам сильно не обрадовался.
— К кому? — хмуро спросил он.
Я проникновенно посмотрела на него, легко забралась в голову, отсеяла сонные мысли о том, что шляются тут всякие, поспать не дадут, и принялась вкладывать свои мысли.
«Я хочу открыть ворота и впустить девчонок», — думала я за него.
«Ну и долго эти курицы будут молчать и пялиться?» — подумал он.
«Я хочу открыть ворота», — настойчиво вписывала я в его голову.
«Хочу спать», — думал он.
— В последний раз спрашиваю — вы к кому? — откровенно раздраженно спросил охранник.
— К тебе, — послышался Ларискин голосок и она подплыла к решетке ворот.
«О, надо открыть ворота такой очаровательной девочке», — тут же подумал охранник.
И решетка действительно отъехала перед нами. Мы молча процокали каблучками мимо охранника, и уже у подъезда Лариска мне ехидно сказала:
— Ну что ж, экзамен по манипулированию ты завалила.
— Я посмотрю, как ты с экзаменом на вампиризм справишься, — холодно отрубила я.
— А разве это не твое уникальное внеплановое умение? — подняла она бровь. — Милочка, мне НЕ НАДО никого кусать. Предоставляю эту часть тебе.
— Да неужели? — удивилась я. — А что, разве ты не помнишь, что Антон сказал: «Вы будете считывать мысли и пить кровь», ну и так далее? Вчера мы с тобой вместе считывали мысли и пили кровь. Сегодня экзамен по двум дисциплинам!
— Нет, сегодня экзамен по манипулированию, — уперлась она.
— Антону это объяснять будешь, мне-то что? — процедила я. — Да и вообще, хочешь без крови загнуться — дело твое.
— Да не загнусь…
Я перебила ее, спокойно спросив:
— А вчера вдвоем вы с ним что делали? Разве не вампиризму он тебя учил?
Она явственно призадумалась и замолкла, а мне явственно похорошело.
Около нужной двери мы остановились, Лариска нажала на звонок и вскоре услышали хриплый мужской голос:
— Кто там?
— Свои! — отозвалась я.
— Свои дома спят, — сурово отрезал мужчина.
— Да заблудились мы, дяденька, — внезапно проныла Лариска. — Пришли к Владимиру Петровичу, а квартиру не помним, вот и звоним во все двери подряд.
— Эт к какому еще Владимиру Петровичу? Не к Савельеву часом?
— Точно, к нему!
Дверь открылась, явив собой толстого мужика в трусах и крестике на шее.
— Ой, какие девочки, — одобрительно засюсюкал он. — А может, ну его, Савельева, да ко мне заглянете?
— Может, — согласились мы, и, оттеснив мужика, ввалились в квартиру.
— Девки, вы чего, я же пошутил, — заметался он. — У меня тут девушка, все дела.
— Я к девушке, — тут же побежала я вглубь квартиры.
За мужчину я не переживала — он в надежных руках. Распахивая двери, я шла по огромной квартире. А когда нашла девицу — здорово удивилась.
Сразу вспомнился конкурс на лучшую красавицу города. Вечером мы выходили на сцену улыбчивые, прекрасные и добрые, а за кулисами царили нравы волчьей стаи. Сделать пакость конкурентке было в порядке вещей. Подпиливались каблуки, чтобы потом они сломались прямо на сцене, кралась одежда и косметика — не корысти ради, из подлости токмо. Мне самой один раз пришлось выйти на сцену в длинном вечернем платье и босой. Назло неведомой «подруге» я так прошлась, что это и предопределило мою победу. Возмущаться было бессмысленно — подобное на конкурсах в порядке вещей. И единственной моей подругой была хрупкая красавица Лена. Только ей я плакалась на ненависть товарок, только она поддерживала меня. Я смотрела на нее и думала, что обрела подругу на всю жизнь, потому что если уж она в этом террариуме была человеком — то в нормальной жизни и вовсе ангелом будет.
Я дошла до финала, назло всем — дошла, а вот Ленка — нет. Я было кинулась ее утешать, но она лишь мягко улыбнулась, мол, пустяки. В тот вечер все девушки еще раз прошлись по сцене, а уж после них был выход трех финалисток, из которых лишь одна станет первой красавицей города.
Я тогда непростительно расслабилась — думала: все уже позади, и все мысли полны были только одним — кто же победит? Я или нет? Администратор наконец погнала и финалисток на сцену, я одела туфли, вышла, и лишь тогда поняла, что что-то не то. Ноги жгло огнем, в ступни впились иглы, с каждым шагом причиняя мне немыслимые страдания.
Я почти не слышала, что говорят, безумными глазами посмотрела на девчонок, которые внезапно принялись меня обнимать прямо на сцене, демонстрируя радость, но в глазах у них были слезы. Покорно подставила голову, на которую надели корону. Что-то промямлила в микрофон. Дикая боль в ногах застило все перед моим взглядом.
Я бы давно скинула туфельки, наплевав на все, но вот беда — ремешки обхватывали лодыжки, и я никак не могла придумать, как их прямо на сцене изящно расстегнуть.
Я выстояла всю церемонию.
Потом, когда я за кулисами в одиночестве выла от боли и снимала обувь, в гримерку зашла баба Галя, злющая техничка. Нас она не любила, называла вертихвостками и при встречах в коридорах всегда смотрела неодобрительно и чуть ли не плевалась.
«Ну что, королева, расселась», — злобно сказала она, шмякнув на пол ведро с водой.
«У вас бинтов часом не будет?», — спросила я ее сквозь слезы.
Баба Галя нахмурилась, подошла, увидела окровавленные ступни и тут же поменялась в лице.
«Кто это тебя так?»
«В туфли что-то насовали, кнопки, что ли», — ответила я.
Баба Галя тогда перевязала мне ноги, а потом мы вместе сидели и рассматривали мою обувь. Стельку кто-то отодрал, приклеил на подошву кнопки и битое стекло, проложил ватой и сверху аккуратно налепил стельку. Именно из-за ваты я в горячке сначала ничего и не почувствовала. Потом, когда она примялась — и начался ад.
«Знаю я кто это сделал, — сказала тогда баба Галя. — Ленка, светленькая такая, у меня в подсобке руки сегодня от суперклея отмывала, я ее еще отругала да велела ножом отскребать».
«Да ну, — усомнилась я. — Мало ли что она могла клеить».
«А ты сама подумай — что она могла тут клеить? — хмыкнула баба Галя».
Ленка после конкурса мне ни разу так и не позвонила, хотя мой телефон у нее был. И вот теперь она сладко спала в огромной постели, видела сны, и наверняка уже забыла меня.
Ознакомительная версия.
