— Попроси принести мне двойную порцию виски и имбирного эля, — велел он мальчику.
Оставшись один, Джон долго умывался холодной водой и с некоторым облегчением обнаружил, что и малюсенький кусочек гостиничного мыла может принести некоторое утешение. Сняв ботинки и повесив на спинку стула пиджак, Джон бросился на постель. Где-то рядом громко играло радио и доносилась некогда популярная, но успевшая выйти из моды, мелодия, которая пару лет назад очень нравилась Лоре. «Я так люблю тебя, моя крошка…» Они записали песенку на кассету и часто слушали в машине. Джон поднял телефонную трубку и заказал разговор с Англией. Потом снова лег на кровать и закрыл глаза. А голос, от которого некуда было деться, все продолжал и продолжал петь: «Я так люблю тебя, моя крошка… Я не могу тебя забыть».
В дверь постучали. Официант принес виски. Льда, как всегда, было слишком мало. Джон налил виски в стакан и выпил залпом, не разбавляя элем.
Какое слабое утешение и как отчаянно он в нем нуждался. Вскоре не отпускавшая его ни на минуту неотвязная ноющая боль уменьшилась, затихла, уступив место, пусть и ненадолго, чувству успокоенности.
Зазвонил телефон.
«Вот сейчас, последний удар», — подумал Джон, собираясь с духом, чтобы узнать о страшном несчастье. Возможно, Джонни умирает или уже умер. В таком случае у него в жизни ничего больше не останется. И пусть воды поглотят Венецию…
Со станции сообщили, что соединяют, и через секунду он услышал на другом конце провода голос миссис Хилл. Должно быть, ее предупредили, откуда звонок, потому что она сразу назвала его по имени.
— Алло! — кричала в трубку миссис Хилл. — Я так рада, что вы позвонили.
Джонни сделали операцию. Хирург решил больше не ждать и днем прооперировал.
Все прошло замечательно. Мальчик скоро поправится. Ни о чем не беспокойтесь и хорошенько выспитесь.
— Слава Богу! — только и смог ответить Джон.
— Да, да. Словно камень с души. Передаю трубку вашей жене.
Джон в отупении застыл на кровати. Что за черт? Что она плетет? Потом услышал спокойный и ясный голос Лоры.
— Джон, дорогой, ты слышишь меня?
Джон не мог произнести ни звука. Лишь почувствовал, как рука, сжимающая трубку, становится липкой от пота.
— Да, — наконец с трудом прошептал он.
— Очень плохая слышимость, — проговорила Лора. — Но неважно, раз миссис Хилл уже рассказала тебе, что все отлично. Чудесный хирург. И сестра, которая присматривает за Джонни, очень милая. Я страшно рада, что все так кончилось. Сразу после посадки в Гатуике я примчалась прямо сюда. Кстати, долетела прекрасно, но знал бы ты, какая это забавная публика. Просто обхохочешься, когда я все расскажу. Ну вот, приехала и сразу в больницу.
Джонни только что пришел в себя. Конечно, был еще полусонный от наркоза, но так мне обрадовался. И Хиллы такие милые, предоставили мне свободную комнату. А добираться отсюда до города и больницы на такси сущие пустяки.
Сразу после обеда я лягу спать, потому что совершенно вымоталась от перелета и волнений. Как ты доехал до Милана? И где остановился?
— Я не в Милане. Я еще в Венеции. — Джон не узнал собственного голоса.
Казалось, что отвечает автомат.
— В Венеции? С какой стати? Что-то с машиной?
— Я не могу тебе объяснить. Просто какая-то глупая неразбериха.
Внезапно Джон почувствовал такую усталость и опустошенность, что едва не выронил трубку. И уж к полному своему стыду ощутил, что глаза у него мокры от вдруг набежавших слез.
— Что за неразбериха? — в голосе Лоры послышалась подозрительность, почти враждебность. — Ты попал в аварию?
— Нет… нет, ничего такого.
Лора немного помолчала, а потом сказала:
— Ничего не пойму, что ты там бормочешь. Ты что, наклюкался? Кажется, ты просто мертвецки пьян.
«О, Господи!.. Если бы она знала! Он и в самом деле еле живой, но совсем не от виски».
— Мне показалось, — медленно начал он, — мне показалось, что я видел тебя и тех сестер на встречном катере.
Какой смысл продолжать дальше? Объяснить все равно невозможно.
— Как ты мог видеть меня с сестрами? Ты же знал, что я уехала в аэропорт. Знаешь, дорогой, ты ведешь себя как последний идиот. Похоже, милые и бедные старушки тебе просто не дают покоя. Надеюсь, ты не говорил об этом миссис Хилл?
— Нет.
— А что ты собираешься теперь делать? Ты успеешь завтра на миланский поезд, да?
— Конечно.
— Все-таки я так до конца и не поняла, что же задержало тебя в Венеции, — проговорила Лора. — Как-то странно… Ну, ладно… слава Богу, что все в порядке с Джонни и что я уже здесь.
— Да, да.
Джон услышал, как в холле директорского дома раздались далекие удары гонга к обеду.
— Тебе лучше идти, не заставляй Хиллов ждать, — сказал он жене. — Передай им от меня привет и поцелуй Джонни.
— Береги себя, дорогой. Не опоздай завтра, ради Бога, на поезд и осторожнее веди машину.
В телефоне что-то щелкнуло, и голос Лоры пропал. Джон налил в стакан остатки виски, разбавил элем и залпом выпил. Поднявшись, он подошел к окну, раскрыл ставни и высунулся наружу. Голова у него слегка кружилась. К чувству огромного, всепоглощающего облегчения примешивалось ощущение нереальности, словно его обманули и по телефону из Англии голосом жены с ним говорил кто-то чужой, а сама она все еще была здесь, в Венеции, скрываясь от него с сестрами в каком-то тайном убежище.
Он ведь и в самом деле видел их всех на катере. И в красном пальто была именно Лора, а не другая женщина. А рядом с ней стояли именно сестры. В чем же разгадка? В том, что он сходит с ума? Или в чем-то более зловещем? Может, сестры, обладающие такими необычайными телепатическими способностями, увидели его, когда их катера встретились, и самым непостижимым образом заставили его поверить, что Лора там, вместе с ними? Только с какой целью они это сделали? Нет, чепуха какая-то. Единственное объяснение всему происшедшему, что ошибся он сам, что весь эпизод был галлюцинацией. В этом случае ему нужен психиатр, так же, как Джонни нуждался в помощи хирурга.
И что же теперь делать? Спуститься вниз и рассказать управляющему, что, оказывается, он все же тогда обознался, что только что разговаривал с женой, которая жива и здорова и прибыла в Англию чартерным рейсом? Джон надел ботинки, пригладил волосы, потом посмотрел на часы. Без десяти восемь.
Пожалуй, стоит заглянуть в бар и на скорую руку что-нибудь выпить. Так будет легче встретиться с управляющим и признаться в ошибке. А потом они позвонят в полицию. Тысяча извинений всем, кому доставил столько хлопот.
Джон спустился на первый этаж и направился в бар. Он чувствовал, как его охватывает ощущение неловкости от мысли, что вот сейчас он войдет, все на него уставятся и каждый подумает: «А, это тот тип, у которого пропала жена». Но, к счастью, в баре не было знакомых не только среди посетителей, но даже за стойкой стоял парень, которого Джон видел впервые. Проглотив виски, Джон украдкой выглянул в вестибюль. За конторкой никого не было, а управляющий, повернувшись спиной, стоял в дверях бюро и с кем-то разговаривал. Поддавшись внезапному порыву, Джон трусливой рысцой пересек холл и вышел на улицу.
