Ознакомительная версия.
– Красивую девушку. – Рома улыбнулся смущенно и несколько рассеянно. – Вон там, в сером платье, видишь?
Виталий прищурился. Безнадежно вздохнул: «Не с моим зрением!..» В направлении, указанном Романом, у противоположной стены стояла Ксения и разговаривала со своим этим… женихом, преданно заглядывая тому в лицо снизу вверх. Нет, дай бог ей, конечно, счастья!.. Хорошая она женщина, интересная… Но как ухитрилась связаться с мужиком, который не занимается танго?! Как ей с ним не скучно?! А этот… чудик таскается за ней на все милонги, бдит…
– С такой бы потанцевать!
– А проблема-то в чем? – удивился Виталий.
К сладкой парочке подошла Наташа. Ксения оставила Константина в одиночестве: приобняв помощницу Коренева, подвела ту к столику в укромном уголке.
– Ты думаешь, она согласится?
– Что тут думать?! Подойди да пригласи! – Виталий по-прежнему не мог взять в толк, какие затруднения испытывает бывший десантник.
– Я даже языка не знаю. – Голос Романа становился все более тихим и испуганным.
– Какого языка?
– Толком никакого, кроме русского. Она из иностранных гостей, разве нет? Аргентинка – похоже?
– Тебе видней, – усмехнулся Виталий не без толики сдержанной горечи, однако этот тонкий нюанс укрылся от затуманенного взора молодого человека. Тот удивленно повел плечом. Пришлось печально пояснить: – Я не разгляжу отсюда. Девушек в сером не меньше пяти штук на танцполе. Все стройные и шевелятся неплохо.
– Наши так не танцуют! Я вообще никогда не видел, чтобы так танцевали! – гнул свою линию Рома.
– С кем она?
Рома рассеянно пожал плечами.
– С Кореневым.
– Лео здесь нет, он болеет.
– Раньше…
Рома явно утерял интерес к общению с бестолковым собеседником. Но Виталия подстегивали любопытство и азарт: теперь он не даст мальчишке улизнуть от ответа, пока не выяснит все!
– Да на хрен он нужен, этот язык! Пойди и пригласи! Посмотри в глаза, как делают в Буэнос-Айресе. А лучше по-нашему, по-российски: протянул руку и повел!
Ромино лицо отразило смятение.
– Ты парень видный, танцуешь хорошо, – усилил нажим Виталий, – что ей не согласиться?! Ты же в нашей группе… как это называется? Прима-балерина! Прима-балерина, а? – Виталий засмеялся, приглашая собеседника развеселиться. – Иди и приглашай! Давай, вперед!
Роман потупил глаза.
– Не сегодня. Мне все равно уходить пора.
– Уходить?! Еще двенадцати нет! – удивился Виталий.
– Одиннадцать двадцать, – уточнил Рома. – Мне надо успеть на электричку.
– Где ж твоя машина? Ты вроде обычно на авто?
– Сегодня вот без машины. Барахлит.
Рома слегка отвернулся: мол, вопрос исчерпан и решен.
Виталий принял к сведению, что на танце с чудесной партнершей больше не надо настаивать. Но сообщение о проблемах с машиной вызвало у него искреннее сочувствие.
– Что стряслось?
– Да сам пока не понял. У меня старенький «москвич». С ним все время что-нибудь случается. Я не рискнул ехать.
– Ты по-прежнему живешь в Снегирях?
– По-прежнему.
– Так давай я тебя подвезу, если хочешь! Я сегодня еду не домой, а на дачу.
– Это где?
– Дальше. Манихино, знаешь?
– И тебе не сложно меня подвезти? Правда? – Роман буквально просиял.
– Все равно по пути. Какие проблемы?
– Спасибо, это будет здорово!
– Проблем-то нету! – повторил Виталий. – Я двинусь отсюда часа в два. Ты как?
– Отлично!
Музыка внезапно стихла. Кажется, даже оборвалась, не закончилась веселая и скорая аргентинская песенка – милонга. Виталий рефлекторно обернулся. Пары в растерянности топтались по паркету: кто-то из новичков упрямо заканчивал начатое движение, многоопытные партнеры уже успели остановиться и обменивались со своими партнершами ироничными взглядами, репликами, усмешками.
«Это – не технический сбой, – подумал Виталий. – Сейчас будет какое-то объявление». Из каких мельчайших признаков сделал такое заключение, он не сумел бы внятно объяснить.
– Господа, пожалуйста, минуточку внимания! – Совершенно не сбалансированный, густой и слишком громкий голос Измайлова из микрофона покрыл легкий шепоток притихшего зала.
Измайлов принялся откашливаться. Чудовищно визгливый звук взрезал барабанные перепонки: неумелый пользователь слишком порывисто взмахнул микрофоном. Звук вмазался в мозг, в печенку, полоснул грудь.
Спустя мгновение Виталий, морщась, приходил в себя. Но в сердце металлическим заусенцем застряло беспокойство и вонзалось все глубже с каждым растерянно, напряженно, смущенно произнесенным словом веду щего.
– Господа, я вынужден сообщить вам новость. Она очень неприятная для нас… Действительно, глубоко, глубоко печальная… Наше московское танго-сообщество еще очень молодое.
– Какое печальное известие! – иронично и тихо, насколько это было возможно для такого голоса, уронил густой бас за спиной Виталия.
– Нам еще не приходилось терять товарищей… – продолжал Измайлов, не слышавший опрометчивой реплики. – Но, к сожалению, однажды такой трагический момент обязательно настает. Мы не были готовы…
Беспокойство сменилось острой тревогой. Виталий чувствовал, как ускоряется биение сердца.
– Только что мы узнали очень печальную новость…
Измайлов невыносимо долго тянул свое вступление к неизбежному теперь сообщению. «Сколько он будет жевать резину?!» – подумал Виталий с тоскливым возмущением и непроизвольно опустился на краешек ближайшего стула. Следующим, что он услышал, стало имя:
– …Коренев. Он скончался скоропостижно, от острой пневмонии. Еще вчера танцевал… Вот…
У Измайлова, сухого, холодного и уж точно не склонного к сантиментам, явно закончились слова. Тем не менее один из отцов-основателей московского танго пересилил себя и принялся петь, сочиняя на ходу, хвалы своему сподвижнику и сопернику.
Виталий перестал слушать. Он поднялся и неторопливо направился к столику диджея.
Понимая, что выглядит глупо, но совершенно этого не смущаясь, переспросил, кто умер. Он не сумел с первого раза поверить своим ушам. Теперь надо помочь явно растерянным организаторам милонги достойно почтить память великолепного танцора, уважаемого учителя и хорошего человека.
– Тут есть в буфете водка? Сухое вино на худой конец?
Стараниями Рогова все необходимое было в течение пяти минут закуплено в соседнем круглосуточном гастрономе. Измайлов, уже предупрежденный, пригласил присутствующих помянуть покойного.
– Что будем делать дальше? – вполголоса деловито спросил Измайлов у приближенных. Против того, что Виталий явочным порядком включил себя в импровизированный оперативный штаб, никто не возражал. – Прекратить милонгу, предложить всем разойтись?
Ознакомительная версия.
