— Ты звучал растроенным по телефону.
И земля снова ушла из под ног. Когда представление окончилось, когда он ехал из студии, Тони не мог перестать думать о произошедшем. Он набрал номер Генри до того, как подумал, что ему стоит достать телефон и позвонить.
— Сегодня кое-кто умер на работе.
Тони притормозил в конце коридор и обернулся:
— Каскадер?
Какой каскадер? Но через секунду до Тони дошло, что Генри присутствовал на ночной съемке.
— Даниэль? Нет, эти ребята живучие, их не так-то просто сбить с ног. Даниэль в порядке. Это была жертва недели. Ну, в сериале, — быстро добавил он, когда глаза Генри расширились. — Каждую серию бывает труп. Он просто должен быть, логично? Это же фильм про детектива-вампира. Только теперь там оказался настоящий труп, — он нервно сглотнул, хотя при пересохшем рте это не помогло. — И я вроде как его нашел.
— Вроде как?
— Со мной был Мэйсон Рид. Он распахнул дверь ее гримерки, и она вывалилась… — он провел рукой по волосам. — Мертвая.
Генри прикоснулся прохладными пальцами к его локтю, довел до дивана, обтянутого зеленой кожей, усадил и плюхнулся рядом:
— Ты в порядке?
— Да…
— Но не думаешь, что должен быть.
— Дело не в том, что она мертва. Да, это плохо, но не это меня… не знаю, напугало, что ли, — он облокотился локтями на колени и начал переплетать пальцы, не глядя на них. Стараясь не вспоминать лицо Никки. — Перед тем, как ее голова ударилась об пол, на лице оставалось перепуганное выражение. Ты видел много трупов, Генри. Чего она могла испугаться? Нет, не отвечай. Что-то явно напугало Никки. Но она была в гримерке одна. То есть, конечно, она была одна, актеры едва влезают в эти каморки со своим раздутым эго. Но она была одна…
— Я многих оставлял одних в запертых комнатах.
— Но это был не ты, значит… — повернувшись, он предупреждающе поднял руку прежде, чем Генри успел ответить. — И без этих цитат вроде «есть многое на свете». Ты сказал, что это что-то вроде тебя. Что-то не от мира сего… — Не от мира сего. Не от этого мира. Черт! Почти.
— Тони?
— Такое чувство, будто я положил на стол последний кусок тоста и теперь не могу его найти. Точно знаю, что еще не съел, но его нигде нет, и это чувство незавершенности сводит с ума! — Тони вскочил на ноги, неспособный сидеть на месте, и подошел к окну. Прикоснувшись рукой к стеклу, он уставился на ночной Ванкувер. — Она не должна была умереть.
— Люди умирают, Тони. По многим причинам. А иногда и без причин вовсе.
Стекло под ладонью начало согреваться.
— И я должен с этим смириться?
— Смириться со смертью? Боюсь, ты не того спрашиваешь.
— Я думаю, что спрашиваю того, от кого могу дождаться вменяемого ответа, — когда он повернулся, Генри стоял ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Тони не слышал, как он двигался. — Мне не нужны банальности, Генри.
— Хорошо. Что тебе нужно?
— Мне нужно… нужно… Черт! — он попытался отвернуться, но стальная хватка на плече удержала его.
— Что тебе нужно, Тони?
Секунду он боролся за ускользающий контроль, но сдался и позволил себе утонуть во знакомом взгляде темных глаз:
— Мне нужно вспомнить.
— Вспомнить что?
Не ответить невозможно. Его губы шевельнулись. Он сам не знал, что собирается сказать:
— Вспомнить, что я забыл.
В уголках темных глаз появился морщинки — Генри улыбнулся:
— Это уже что-то.
* * *
Честер Бэйн частенько задерживался в своем в офисе после работы — он работал в бизнесе, где 12-часовые рабочие дни были нормой, а 17-часовые — ничем особенным. Из-за этого его третья жена подала на развод. Ему доставляла удовольствие ее компания, но гораздо больше ему нравилось ходить по павильону звукозаписи, по созданному им миру, когда вокруг не маячили актеры и рабочая бригада. За долгие годы охрана и уборщики научились ему не мешать.
Он покормил рыбок, прошелся по неосвещенному производственному отделу и замер у двери в подвал. Помощник ассистента режиссера спустился в подвал после того, как отличился на ночных съемках.
После того, как что-то произошло на ночных съемках.
Умерла молодая актриса, чье тело нашел все тот же помощник.
Первое было необычным, второе — неожиданностью, третье — трагедией. Вместе они складывались во что-то. ЧБ не верил в совпадения.
За семь лет со дня покупки склада он редко спускался в подвал. Хотя мог, его ничто не останавливало. Просто не спускался. Арра Пелиндрейк обеспечивала его недорогими спецэффектами, а он давал ей способ выжить в новом мире. Они никогда не говорили о том дне, когда в воздухе над его головой появилась прореха, и она вывалилась из нее, источая запах крови и дыма. Они никогда не обсуждали необжигающий огонь и взрывы, для которых не требовался порох. Они никогда не обсуждали, что и как она делала, лишь бы его сериалы укладывались в бюджет. Если удавалось сэкономить — еще лучше.
Вот такие у них были отношения.
ЧБ не знал, говорила ли она о нем вне студии, и его это не волновало. Хотя скорее всего говорила. Все обожали материть своего босса.
Он не мог говорить о ней. Сам так решил. Он не считал себя идиотом и понимал, что рано или поздно ему захочется поделиться невероятной историей, и для того, чтобы не потерять ее — и все, что она для него делала — он попросил сделать ее позаботиться о том, чтобы ему не захотелось проболтаться. Но при этом ничего не забыл и мог проследить за ее знакомством с окружающим миром. И никаких вопросов о том, кто она и откуда пришла.
Рука ЧБ сжала ручку.
Что- то происходило. Кто-то пытался захватить контроль.
Ступеньки даже не скрипнули, когда он спускался по ним на серый нижний уровень. По пути к столу он прошелся взглядом по манекенам и маскам, мысленно добавив их к своему инвентарю. Хотя компьютер был выключен, индикаторы на мониторах и колонках горели зеленым светом. Он едва удержался, чтобы не выключить их. Расход электричества значил дополнительные траты.
По столу были разбросана всякая мелочевка. Маленькие пластмассовые Телепузики. Осьминог с шестью щупальцами. Красная матерчатая лягушка, пахнущая корицей и пылью.
Он сам не знал, что ищет, и внезапно почувствовал себя идиотом.
Испуганный вскрик с лестницы заставил его обернуться и мрачно воззриться на застывшую уборщицу, прошедшую уже треть пути по ступенькам. ЧБ в ЧБ Продакшнз означало Честер Бэйн, так что он имел полное право здесь находиться. Когда стало ясно, что без его разрешения она не пошевелится, он поманил ее, и, когда уборщица дошла до последней ступеньки, прорычал:
