Я бросил плащ в озеро и наблюдал за тем, как он тонет. Я умыл лицо в ванной и искоса посмотрел в маленькое зеркало. Амулет моей матери и драгоценный камень в нем блестели на моей обнаженной груди.
Три дня назад моя жизнь была обычной. Теперь этот маленький кусочек серебра и камень были единственной вещью, которая у меня осталась. Нет моего офиса. Нет моего дома. Нет моей машины. Нет моего пса или моего кота. Господи, куда Мистер исчез после пожара? Нет моей целостности. Нет моей свободы. Нет моих друзей, хоть Мэб еще и не закончила со мной.
Что осталось?
Маленький кусочек серебра и крошечный камень.
И Мэгги.
Я сел и начал ждать, чтобы увидеть, что случится.
Шаги прозвучали по доку и потом по палубе. Секунду спустя Мёрфи постучала в дверь и зашла в каюту.
Было, похоже, что она прибыла сюда прямо из церкви, по крайне мере она всё ещё была одета в свой вылинявший боевой костюм, и по её выражению лица было видно, что она ещё не ложилась. Она медленно выдохнула и кивнула.
— Я так и думала.
— Мёрф, — сказал я. — Может быть, тебе не стоит здесь находиться.
— Мне надо было тебя увидеть, — тихо произнесла она. — Ты… ты просто ушел.
— Захотела сказать прощай?
— Не будь глупцом. — Мерфи была серьезна. — Я не хочу говорить этого. — Она глотнула. — Гарри… это просто… я волновалась за тебя. Я никогда не видела тебя таким.
— Я никогда прежде не убивал мать своего ребёнка, — сказал я глухо. — После этого требуется немного прийти в себя.
Она задрожала и отвела взгляд.
— Я просто… просто зашла, чтобы убедиться что ты не собираешься казнить себя. Что ты не собираешься сделать… сделать что-либо драматическое.
— Конечно, — усмехнулся я. — Нечто драматическое. Это — я.
— Проклятье, Дрезден.
Я развёл руками.
— Что ты хочешь от меня, Мёрфи? От моей жизни ничего не осталось.
Она подошла и села возле меня, её взгляд блуждал по моему лицу, моей груди и плечам, вглядываясь в мои шрамы.
— Я знаю, как ты себя чувствуешь, — со вздохом начала она. — После того, как я уладила с Мэгги, я позвонила в офис. Там… начато другое расследование. Этот идиот Рудольф… — Она сглотнула, и я мог практически чувствовать запах её боли. — Игра подстроена. Стоуллингз думает, что сможет выбить мне раннюю отставку. Половину пенсии.
— Господи, Мёрфи, — сказал я тихо.
— Я полицейский, Гарри, — прошептала она. — Но после этого… — Она развела руками, показывая мне, что в них ничего не было.
— Мне жаль, — сказал я. — Это я втянул тебя в это.
— Черта. Лысого. Ты. Втянул, — она перевела взгляд злых голубых глаз на меня. — Не пробуй это дерьмо со мной. Я знала, на что иду. Я знала, чем рискую. И я плачу за это. И я продолжу делать это так долго, пока у меня будет получаться. Не пытайся лишить меня этого.
Я отвернулся от неё и почувствовал себя немного пристыженным. Она, наверное, была права. Она могла отдалиться от меня давным-давно. Она стала моим другом, хотя знала что это опасно. От этого моё самочувствие не стало лучше, но я стал еще больше её уважать.
Разве я не имею права восхищаться женщиной, которая может держать удар? Выдерживать удар с такой силой духа, которая не каждому по плечу и снова подниматься с огнём, пылающим в глазах?
— Ты хочешь Меч? — спросил я.
Она тихо застонала.
— Ты говоришь, как Саня. Это было первым, что он сказал, — она скривила лицо, изображая безжалостную маску с широкой улыбкой и с акцентом передразнила, — «Это отлично! Я делаю слишком много работы!».
Я чуть не рассмеялся.
— Ну. Я должен сказать. Это выглядит хорошим шансом для тебя.
— А чувствуется еще лучше, — буркнула она. — Кроме этой штуки «о-предначертаности-судьбы». Это словно кто-то другой играется со мной, как с марионеткой, — она вздрогнула. — Мда.
— Ага, архангелы могут быть надоедливыми, — я кивнул в направлении тайника. Позади этой панели есть пространство. Если ты когда-нибудь решишь взять Меч, проверишь там.
— Я не кидаюсь, на что попало. Я отшиваю парней. Не заинтересована отшивать карьеру.
Я фыркнул.
— Итак. Что ты собираешься делать?
Она пожала плечами.
— Я не знаю. Я не хочу думать об этом. Я не хочу принимать больше никаких решений. Итак… Я собираюсь пойти и хорошенько напиться. И затем заняться случайным сексом с первым разумным здоровым мужчиной, который пройдёт мимо. Потом случится очень неловкое похмелье. А вот затем, мы посмотрим.
— Звучит как отличный план, — сказал я. Мой рот продолжал болтать, не советуясь с остальной частью меня. Опять. — Тебе составить компанию?
Наступила острая, тяжелая тишина. Мёрфи почти перестала дышать. Моё сердце ускорило свой ритм.
Я хотел проклясть свой рот за такую тупость, но…
Какого черта, почему нет?
Плохой выбор времени, это для людей, у которых есть время.
— Я… — Мерфи сглотнула, и я видел, как она заставляет себя говорить непринужденно. — Я полагаю, ты подходишь. Это сделает всё проще.
— Проще, — я хмыкнул, — это я.
Она пригладила волосы.
— Я хочу… Я заберу тебя через час?
— Конечно, — кивнул я.
Она поднялась, её щеки пылали. Адские колокола, это было восхитительно.
— Тогда, через час, — сказала она.
Прежде чем она смогла уйти, я поймал её за руку. Её руки были маленькие, сильные и немного грубые. У неё был пластырь на паре мозолей, которые появились от меча за полчаса тяжелой работы. Я наклонился и поцеловал кончики её пальцев, по одному за раз. Мускулы моего живота танцевали как бабочки. Я неохотно позволил ей уйти.
— Час.
Она ушла, а я смотрел, как она быстро идёт к машине. Её растрепанный «конский хвостик» колыхался влево и вправо при каждом шаге.
Бесспорной единственной вещью в жизни являются перемены. Большинство перемен, которые случились со мною в недавнее время, были не очень хороши. Возможно, это тоже не было хорошо, но … мне очень хотелось поверить в лучшее.
Мне потребовалось сорок минут, чтобы побриться и одеться в свою лучшую одежду, которая состояла из джинсов и футболки, и моей старой утеплённой джинсовой куртки. У меня не было одеколона, поэтому вся надежда была на мыло и дезодорант. Я не позволял себе думать о том, что будет после. С мечтами, как только вы начнёте понимать, что это мечта, может произойти пууфф, и она развеется, как дым.
А я не хотел, чтобы это случилось.
После этого я провел несколько минут просто… дыша. Вслушиваясь в воду вокруг меня. Тиканье часов. Умиротворённую тишину. Впитывая уютное чувство одиночества вокруг меня.
