нравилось достаточно, чтобы я не стал подвергать его анализу на достоверность и логику.
Он приподнял вторую бровь:
– Химические процессы в человеческих организмах протекают в общем и целом одинаково, не исключая таковые в мозге. Почему бы и психотропной газовой смеси не воздействовать на тех, кто подвержен ей, одинаково?
Его слова были слишком гладкими, а фразы – по-ученому неестественными, как бывают неестественны на прилавках булочных караваи из папье-маше: гладкие, аккуратные, симметричные и блестящие. Но почему-то именно этим они и успокаивали.
– А почему я ничего подобного не ощутил?
Я подозревал, что и сам знаю ответ, но мне хотелось услышать его от хозяина ресторана.
Тот пожал плечами и сказал именно то, что я хотел, – именно теми словами, которые были мне нужны:
– Значит, вы не подвержены ей. Не надо, все в порядке, он уже ушел.
И эта короткая фраза успокоила меня, и омыла, как омывает горячая вода тарелки в посудомоечной машине, и смыла остатки злости, ярости и омерзения. И я стал готов к принятию пищи.
На этот раз меня качала на крыльях наслаждения паровая форель с зелеными овощами. Кенийская фасоль, салат бок-чой, брокколи и брюссельская капуста слегка похрустывали, создавая во рту ощущение весны, – и при этом не забивали мягкость паровой форели.
«…Не забивают мягкость паровой форели, – сделал я пометку в памяти, чтобы в нужный момент выудить оттуда и поместить в хвалебную – а какой же ей еще быть! – статью об открытии этого ресторана. – Белое вино гави своим базовым фруктовым вкусом и тонкими нотками миндаля весьма органично вписывается в этот весенний концепт».
Когда я вышел из двери, на ступеньках уже никого не было.
– Ушел? – спросил я, ни к кому не обращаясь.
Разумеется, никто и не ответил.
* * *
– Так когда же вы открываетесь? – спросил я через месяц. Спросил скорее для поддержания разговора, для того чтобы прервать тягучее молчание, – хозяин ресторана безмолвно открыл дверь, так же безмолвно пригласил за стол и все еще не проронил ни звука – и, мне казалось, даже не дышал. Лишь смотрел на меня, слегка наклонив голову набок и моргая через раз.
Меня потчевали тонко нарезанными сырыми лангустинами с гранитой из зеленых яблок в обрамлении песто из зелени и яблочного сока, судя по всему, замороженных и пробитых в пюре, а также салатным миксом.
«Крепкий фриуланский совиньон с двойственным характером майских заморозков – идеальная пара для блюда», – снова помечал я в голове в предвкушении статьи – да потребуется не одна колонка, а две, три! – в честь открытия ресторана.
– Так когда же вы открываетесь? – повторил я.
Он прикрыл глаза и растянул губы в привычной полуулыбке-полуухмылке-полуусмешке:
– Обычно спрашивают: «Когда закрываетесь?»
– Что? – не понял я.
– Чаще в ресторанах уточняют время закрытия, – пояснил он. – Чтобы успеть попробовать все блюда перед тем, как выключат свет и все закончится.
– Но вы же еще не открылись. Вот когда откроетесь, тогда и можно будет уточнять время работы.
– Как знать, как знать… – Он открыл глаза и взглянул на меня. – В конце концов, рестораны не только работают до последнего клиента. Они и открываются тогда, когда появляется первый.
– Вы имеете в виду, что вы уже работаете? – хохотнул я. – Я вроде вашего первого клиента?
– Почему бы и нет?
– Ну хорошо. – Я положил вилку на край тарелки и откинулся на спинку стула. – Допустим. Но в таком случае наши отношения «предоставляющий услуги – клиент» не регламентированы.
– Вот как? – Кажется, мне удалось его заинтересовать.
– Ну конечно. – Я наслаждался этим интересом, как странным новым и таким заманчивым блюдом. – Смотрите: каждый вечер я не знаю, что ждет меня у вас, какое меню вы подготовили. То есть непрозрачность услуги. Затем – я не плачу вам за эти блюда, поэтому…
– Почему вы считаете, что не платите? – мягко перебил он.
– Ну да, да, я помню про уговор, я потом расплачусь за них хвалебной рецензией, а может быть, даже и целой серией очерков, но…
– Какой уговор? – Все так же мягко, будто тыкая в меня хлебным мякишем, спросил он.
– По поводу…
И тут я понял, что мы еще ни о чем не договаривались. Это я почему-то решил, что должен написать статью, – и уверил себя в этом. Никогда, ни разу за все время наших ужинов эта тема не поднималась. Я замер. Казалось, воздух вокруг сгустился, как желе. Меня словно приподняло и встряхнуло, словно выбило из головы и мыслей какой-то вязкий, тягучий морок, который все это время, с самого начала, с того самого звонка кинокритика – и что с ним, я ведь так и не поинтересовался, что с ним сталось?! – преследовал меня, обволакивал и погружал все в какой-то туман.
Что нужно было этому странному человеку, так похожему на актера из старых фильмов? Зачем вообще я пришел сюда? Что это за бред? Неужели мою логику было так просто усыпить какими-то бессвязными байками про… что он там вообще говорил про поваров? Как объяснял такое разнообразие блюд? И кухня… неужели кухня у него там, за той дверью? Что вообще тут происходит?
Я перевел взгляд на хозяина ресторана – или кем был этот человек? Он смотрел на меня чуть иронично, шлифуя краем белой скатерти свои безупречно розовые блестящие ногти – чуть длиннее, чем подобает мужчине, но на грани приличия.
– Верно, – слегка охрипшим голосом, но продолжая держать себя в руках, сказал я. – Сглупил, извините. Мне показалось, что мы… м-м-м… сотрудничаем по стандартной схеме. Я дегустирую, потом пишу о вас в своей колонке… вот.
– Надеюсь, вы не сочли эти… – Он обвел рукой стол. – М-м-м… яства за подкуп?
Он явно передразнивал меня – и мне это не нравилось. В воздухе застыло напряжение.
Однако я весьма искренне ответил:
– Нет. Я счел это некоей пробой меню. Дегустацией блюд, которые будут представлены в вашем ресторане. Или «возможно, будут представлены», ведь вы пока лишь определяетесь с кухней.
– Хорошо, пусть так, – кивнул он. – Это неплохой вариант, можно на нем остановиться.
– Погодите-погодите! – Я протестующе поднял руки. – Что значит «можно остановиться»? Что вообще тут происходит?
Он пожал плечами:
– Ну, вы же сами только что сказали: проба меню. Дегустация блюд, которые будут представлены в вашем ресторане. Или «возможно, будут представлены», ведь вы пока определяетесь с кухней.
– Подождите, почему в моем ресторане? Вы издеваетесь?! Какое я имею к этому отношение?
Странный человек – я уже не мог называть его хозяином ресторана – покачал головой:
– Вы не доели. Блюдо надо доедать. Вас в детстве
