Стоило ему на секунду отвлечься, как я из последних сил напрягла руки, чувствуя, как рвется моя плоть. Когда Макс обернулся, одно запястье уже освободилось от ножа.
— Что за дьявол?
Он отпустил мать; ее тело повисло на портьере, ноги закачались в нескольких ярдах от пола, а я, не обращая внимания на ослепительные вспышки боли, продолжала выкручивать вторую руку. Попыталась схватить нож, но раненые запястья не слушались. Тогда я отбросила клинки в сторону и, нагнув голову, бросилась на Макса. Надо было заполучить лишь несколько капель его крови, чтобы набраться сил для борьбы. Я со всех сил впилась в него зубами.
Неожиданный шум заставил меня повернуть голову к окну. Последнее, что я увидела, — дождь из осколков стекла, а потом что-то укололо меня в шею, и свет померк. Откуда-то издалека доносились крики. Я уже ничего не чувствовала. Какое это облегчение — избавиться от боли!
Сознание вернулось ко мне вместе с ощущением, что какая-то жидкость наполняет мое горло. Я хотела откашляться, но поток не прекращался, вынуждая меня глотать.
— …Ты не позволишь ей умереть! — послышался мне вопль матери.
Затем рядом прозвучал голос Кости:
— Ну, милая, пей! Ты должна выпить еще…
Я поперхнулась переполнившей рот жидкостью, и в этот момент смутные тени вокруг меня обрели ясные очертания. Мои губы были прижаты к липкой от крови шее, и я, глотнув снова и продолжая кашлять, отшатнулась.
— Хватит, — сумела выдавить я.
Чьи-то руки вернули меня в прежнее положение.
— Господь всемогущий, Котенок… — пробормотал Кости, трогая пальцами мое горло.
— Кэтрин! — закричала мать.
Я повернула голову и успела увидеть, как она, спеша ко мне, на чем-то поскользнулась. Обрывок портьеры все еще болтался на ее шее, но второй конец уже не был привязан к перилам лестницы. Из противоположного угла комнаты донеслись проклятья и ругательства Макса, и ему ответил женский голос с английским акцентом:
— Не двигайся, мелкая дрянь!
— Ты достала его? — леденящим голосом спросил Кости.
Аннет, как всегда, была энергична:
— Я поймала его, Криспин. — (Так Аннет по старой памяти называла Кости; это одно из его первых имен.)
Мать наконец добралась до меня; обняла, пытаясь оторвать от Кости, и одновременно ощупывала мое горло.
— Он закрыл рану? Кэтрин, с тобой все в порядке?
Только сейчас я заметила, что кровь повсюду; она покрывала грудь Кости, меня, пол и даже ближайшую стену.
— Что произошло? — спросила я, ощущая головокружение и неистовый восторг оттого, что осталась жива, и ужас при виде неимоверного количества пролитой крови.
— Макс напоследок разорвал тебе горло, — ответил Кости. Его зеленый пылающий взгляд выражал и глубокое облегчение, и сильнейший гнев. — Он не единожды попросит о смерти, пока я с ним разберусь!
Меньше чем через пятнадцать минут после моего звонка прибыл Дон с командой. Похоже, они нарушили все существующие правила дорожного движения, но вряд ли кто-то из местных полицейских рискнул выписать штрафа хотя бы за превышение скорости.
Кости и Аннет погрузили Макса в капсулу. Пока его забрал к себе Дон. Кости обещал позднее кого-нибудь прислать за пленником. Я могла радоваться тому, что дядя не стал возражать. Вообще шеф вряд ли станет долго терпеть Макса: взгляд, которым обменялись братья, пока Макса запихивали в капсулу, свидетельствовал о долгой и непростой истории их взаимоотношений. Дон отвернулся раньше, чем Макс начал сыпать проклятьями.
Чтобы излечить мои раны, потребовалось несколько пинт крови. Кровь Кости исцелила меня, но пульс опасно замедлился.
— До конца оставалось совсем немного, — сказала я Кости, неуверенно улыбнувшись после заключительного вливания.
Мы сидели в его машине, и Кости старался стереть полотенцем пятна крови с моего лица. Пора уезжать. Кости не хотел оставаться у дома матери дольше, чем это было необходимо, ведь никто не знал, кому Макс и Калибос рассказали о своих планах.
Мой взгляд утонул в глазах Кости.
— Я бы все равно тебя вернул, Котенок. Превратил бы в вампира или вурдалака, даже если бы ты меня возненавидела после этого.
— Не вернул бы, если бы Макс выполнил свои угрозы, — пробормотала я. — Он собирался разрубить меня на части.
У Кости вырвалось шипение, от которого у меня волосы встали дыбом. Однако он быстро взял себя в руки:
— Я это запомню!
Меня переполняли самые разные эмоции: облегчение, запоздалый ужас, гнев, возбуждение и сильное желание обнять Кости и сказать ему, как я счастлива вновь его видеть. Но сейчас нельзя было раскисать, и я на время спрятала свои чувства.
Надо собраться, Кэт. Не сходи с ума, впереди много работы!
Мать устроилась на заднем сиденье. Она наотрез отказалась даже недолго пожить на базе, тем более что Дон объявил о скором переезде. Макс сумел разыскать дом матери, значит, и местоположение базы могло быть известно. Дон допускал, что Макс обо всем рассказал другим вампирам. Наш отдел уничтожил много их собратьев, поэтому кое-кто мог решиться на ответный удар.
В итоге мама ехала ко мне и Кости, а Дону предстояло найти ей новое жилье. После переброски базы.
— Прости меня, Кэтрин, — пробормотала мать, все еще избегая моего взгляда. — Я не хотела тебе звонить: слышала свой голос, но не могла остановиться.
Я вздохнула:
— Это не твоя вина. Макс воспользовался способностью контролировать мысли. Ты говорила то, что он тебе внушил.
— Дьявольская сила, — прошептала мать.
— Нет, — решительно возразил Кости. — Это ведь Макс сказал, что все вампиры — демоны? После всего, что произошло, ты продолжаешь верить его словам?
— Ты просто не могла ему не поверить… что бы тогда ни говорил Макс, — добавила я. — Как не могла не позвонить мне. Вампиры — другая раса, мама, но они — не демоны. Если бы это было так, вряд ли ты осталась бы в живых. Ты ведь дважды пыталась убить Кости, а сегодня он спас твою жизнь.
На ее лице отразились противоречивые чувства. Реальность опровергла все, во что она искренне верила на протяжении двадцати восьми лет. Смириться с этим было непросто.
— Я лгала тебе насчет твоего отца, — наконец прошептала она так тихо, что даже я едва расслышала. — Той ночью не было… Но я не хотела верить, что позволила ему, даже зная, что он — не человек…
От этого признания я на мгновение прикрыла глаза. Я подозревала, что в ночь моего зачатия не было никакого насилия. Теперь моя догадка подтвердилась. Через секунду наши взгляды встретились.
