Казалось, что она прямо здесь, в комнате, говорит мне, что искать и как поступать. Я все-таки снова открыла дверцу шкафа, но уже не для того, чтобы собрать свои вещи. Я начала обшаривать его одежду и нашла пару вещей в той же самой проклятой спортивной куртке, где раньше нашла пузырек с «Белым ангелом». Эта куртка была его излюбленной и, по-моему, великолепно характеризовала Джонни Роузуолла — блестящая, из атласа, — в общем, дешевка. Я ненавидела ее. На этот раз я не нашла пузырька с героином. В одном кармане лежала опасная бритва — сложенная, в другом — дешевый маленький пистолет. Я достала пистолет, осмотрела его, и меня охватило то же самое чувство, как и в спальне мистера Джеффериса — будто я делала что-то, пробудившись от крепкого сна.
Я вошла в кухню с пистолетом в руке и положила его па маленькую полочку возле плиты. Затем открыла шкафчик над головой и стала шарить в глубине среди пряностей II банок с чаем. Сначала я не могла найти то, что дала мне старуха, и меня охватила ужасная, удушающая паника — такой ужас бывает только во сне. Тут моя рука натолкнулась на пластмассовую коробку, и я достала ее.
Я открыла коробку и вынула оттуда гриб. Выглядел он отталкивающе и был слишком тяжелый для своих размеров и теплый. Казалось, я держу кусок плоти, еще не совсем мертвой. Помнишь, я говорила тебе о том, что делала в спальне мистера Джеффериса? Так вот, скажу тебе совсем откровенно, что я готова проделать это еще двести раз, топко бы не прикоснуться снова к этому грибу.
Я держала гриб в правой руке, а в левую взяла этот дешевый маленький пистолет 32-го калибра. Потом изо всех сил стиснула правую руку и почувствовала, как гриб хлюпнул у меня в руке, звук этот походил — я знаю, в это почти невозможно поверить, — но звук напоминал крик. Ты веришь, что гриб мог закричать?
Дарси медленно покачала головой. Она, по правде говоря, не знала, верит она этому или нет, но в одном была абсолютно уверена: она не хотела верить в это.
— Так вот, я тоже в это не верю. Но звук был очень похожим. И еще одно, во что ты тоже не поверишь, а я поверила, потому что видела это: из него потекла кровь. Из этого гриба текла кровь. Я увидела маленькую струйку крови, которая бежала из моего кулака и обрызгала пистолет. Но кровь исчезла, как только коснулась ствола.
Через некоторое время струйка крови остановилась. Я разжала ладонь, ожидая, что она будет вся в крови, но в ней был только гриб, весь сморщенный, с отпечатками моих пальцев. Ни на грибе, ни на моей ладони, ни на пистолете — короче говоря, нигде — не было крови. И как только я начала думать, что ничего не произошло, что я спала, стоя па ногах, и увидела сон, проклятый гриб шевельнулся у меня в руке. Я посмотрела на него, и на секунду-другую он выглядел совсем не как гриб — он выглядел как крохотный пенис, все еще живой. Я подумала о крови, сочившейся из моего кулака, когда я сжала его, и вспомнила, как Мамаша Делорм сказала: «Когда у женщины зарождается ребенок, это происходит потому, что мужчина выбрызгивает его из своего члена, милая». В этот момент он вздрогнул снова — уверяю тебя, дернулся, -тя вскрикнула и бросила его в мусорное ведро. Тут я услышала шаги Джонни на лестнице, схватила его пистолет, кинулась в спальню и сунула его обратно в карман куртки. Потом забралась в кровать в одежде, даже не сняв туфель, и накрылась одеялом до самого подбородка. Он вошел в спальню, и я поняла, что меня ждут неприятности. У него в руке была палка, которой выбивают ковры. Я не знала, где он нашел ее, но не сомневалась, с какой целью принес сюда.
— У тебя не будет никакого ребенка, — сказал он. — А ну иди сюда.
— Да, — сказала я, — ребенка в самом деле не будет. И эта палка тебе не нужна, так что убери ее. Ты уже позаботился о ребенке, бесполезное ты дерьмо.
Я знала, что рискую, называя его так, но рассчитывала, что это заставит его поверить мне, и оказалась права. Вместо того чтобы бить меня, на его лице расплылась идиотская улыбка. Уверяю тебя, я еще никогда так его не ненавидела.
— Выкидыш?
— спросил он.
— Да, — ответила я.
— А где эта мерзость?
— Как ты думаешь? — сказала я. — Наверное, на полпути к, Ист-Ривер.
Он подошел ко мне и, представь себе, попытался меня поцеловать. Поцеловать меня! Я отвернулась, и он чмокнул меня в висок, правда, не слишком пылко.
— Я знал, что ты увидишь, кто из нас лучше разбирается в этом деле, — сказал он. — У нас еще будет время для детей, но потом.
С этими словами он ушел. Через двое суток он с двумя приятелями попытался ограбить этот магазин, его пистолет разорвало, и он был убит.
— Ты считаешь, что заколдовала его пистолет? — спросила Дарси.
— Нет, — спокойно ответила Марта. — Это она… моими руками, можно сказать. Она увидела, что я не могу ничем помочь себе, и потому заставила меня сделать это.
— Но ведь ты считаешь, что пистолет был заколдован.
— Нет, я этого не думаю, — спокойно произнесла Марта.
Дарси прошла в кухню за стаканом воды. Во рту у нее внезапно пересохло.
— Собственно, вот и все, — сказала Марта, когда ее подруга пришла обратно. — Джонни умер, и у меня остался Пит. Только когда я уже не могла работать, выяснилось, как много у меня друзей. Если бы я знала это, я ушла бы от Джонни раньше… а может, и нет. Никто из нас не знает, как развиваются события в мире, независимо от того, что мы говорим или думаем.
— Но ведь это не все, правда? — спросила Дарси.
— Да, произошли еще два события, — сказала Марта. — Два незначительных события.
Но по лицу Марты нельзя сказать, что эти события такие уж незначительные, подумала Дарси.
— Я пошла к Мамаше Делорм месяца через четыре после рождения Пита. Мне не хотелось идти, но я пошла. В конверте у меня было двадцать долларов. Я понимала, что не могу позволить себе этого, но я знала каким-то образом, что эти деньги принадлежат ей. Было темно. Лестница казалась еще уже, чем раньше, и чем выше я поднималась, тем сильнее ощущала ее запах и запахи ее квартиры — старых свечей и сухих обоев, и коричный запах ее чая.
Это чувство, когда двигаешься словно во сне — находишься за стеклянной стеной, — охватило меня в последний раз. Я подошла к ее двери и постучала. Ответа не было, я постучала снова. Опять никакого ответа, и я наклонилась, чтобы подсунуть конверт под дверь. И тут послышался ее голос по ту сторону двери, будто она тоже встала на колени. Еще никогда в жизни я не была так перепугана, когда услышала ее шелестящий старческий голос, доносящийся из щели под дверью, — казалось, я слышу голос из могилы.
«Он будет хорошим мальчиком, — предположила она. — Совсем как его отец. Как его естественный отец».
«Я кое-что вам принесла», — сказала я. Я едва слышала свой собственный голос.
