Скалли не ответила. Малдер немного помолчал.
— Да. Что-то в него вселилось такое, — медленно произнес он после паузы. — Что-то такое, с чем он встретился там, в космосе.
— Эксперты, осматривавшие тело, утверждают, что он страдал от серьезного заболевания мозга. Что-то типа помешательства, — сказала Скалли. — Вроде бы в его мозгу были найдены органические изменения, но природу их определить не удалось.
— Мне кажется, он и сам толком не понял, что с ним сделало «это» — то, что в него вселилось, — медленно произнес Малдер. — Если, конечно, он осознавал происходящее и мог отвечать за свои действия.
— Но ведь он приказал сделать рентгеновские снимки поврежденных деталей.
— Скалли, мы с тобой видели одно и то же. — Малдер вздохнул. — Создается впечатление, что это он пытался предупредить Мишель. Ведь, кроме него, некому было послать ей ту фотографию.
— Но, по-моему, он все же действовал, повинуясь какому-то автоматическому импульсу, не совсем понимая, что же он делает. Как будто бы бывший «он» пытался дотянуться до нас из своей нынешней оболочки, повинуясь инстинкту — спасти людей любой ценой. И при этом одновременно пытаясь их убить — так сказать, другой рукой…
— Скалли, мы отправляем людей в космос, чтобы отпереть дверь во Вселенную. Но мы не знаем, что может оказаться за этой дверью. Я не знаю, чем это было, но он унес «это» с собой. Видимо, он осознал, что только так можно остановить это существо.
— Между прочим, следствие все же ведется. И кое-кто из экспертов не исключает возможности грязной игры с его стороны…
Малдер поморщился:
— В конце концов, он ведь отдал свою жизнь Космосу, Скалли. Впрочем, он готов был сделать это в любой момент. Он был астронавтом.
Вашингтон,Арлингтонское кладбище
Следующее утро
— Полковник Маркус Аурелиус Белт посвятил всю свою Жизнь Космосу, изучению Космоса,
разгадке его тайн — не только для себя, но и для всего человечества…
Протестантский священник был одет во все черное, носил круглые очки, горло его было закутано толстым шарфом. Но читал он не по бумажке. Декабрьский день выдался холодным и пасмурным. Ветер гнал по аллеям Арлингтонского кладбища бурые остатки последней листвы, низкое небо нахмурилось в ожидании первого снега. Несколько десятков человек, пришедших на похороны, ежились, подняв воротники. Почти все были в военной форме.
— Господь, возьми же, молю тебя, душу этого человека к себе, на небеса. Пусть она поднимется выше, чем суждено было заглянуть ему в своей земной жизни, и увидит наконец то, что ему так хотелось увидеть. Открой ему истинную сущность Вселенной…
С неба надвигался, наваливался тяжелый гул. Пятерка истребителей пронеслась совсем низко над кладбищем, качнула крыльями, сделала глубокий разворот и почти вертикально ушла вверх, к тучам. Все стоявшие проводили самолеты взглядами, подняв головы к небу;
только морские пехотинцы почетного караула, с винтовками и в белых касках, остались недвижимы. По другую сторону от гроба Призрак разглядел мисс Дженеро. Она стояла рядом с высоким офицером в фуражке и летной форме, с чистым открытым лицом. Кажется, на подбородке у него даже была ямочка. Поймав взгляд Малдера, Мишель приветственно улыбнулась и приподняла левую руку. Офицер не изменился в лице, только еле заметно кивнул.
Скалли потрогала напарника за рукав:
— Мы пойдем? Ты уже насмотрелся, а сегодня у нас еще много работы…
— Подожди еще немного, сейчас.
Малдер аккуратно протолкался вперед. Солдаты почетного караула уже сомкнулись вокруг гроба, готовые поднять его и нести к открытой могиле. Оркестр грянул марш.
Гроб, как и полагается, был покрыт американским флагом. Полосы и звезды. Звезды, не выстроенные рядами, а разбросанные в беспорядке по синему полю. Звезды на темно-синем фоне бездонного Космоса…
Малдер посторонился, когда шестеро солдат подхватили гроб и понесли к могиле. Все присутствующие двинулись следом, и Призрак остался один. Скалли подошла к нему, и они зашагали по аллее в противоположную сторону. За спиной читал речь еще кто-то, потом грянул раскатистый залп. Взбудораженные вороны снялись с голых веток и, надрывно каркая, закружились над облетевшими деревьями.
— Знаешь, а я думаю, что история на этом не закончится, — внезапно сказал Малдер.
— Какая история? — не поняла Скалли.
— С тем, что вселилось в полковника. С этим пришельцем из космоса.
— Но ведь «оно» погибло, — удивилась Скалли. — Погибло вместе с полковником. Иначе, если бы оно могло вселяться в каждого человека, по своему желанию, нам бы пришлось совсем плохо. Как в дурном фантастическом романе… — Она передернула плечами.
— Все не так просто, — задумчиво сказал Малдер. — В конце концов, мы же не знаем, что это было. Что «оно» может, а на что не способно. Но главное не в этом. Ты понимаешь, что «ему», этому существу, было нужно?
— Вроде бы да, — пожала плечами Скалли. — Сорвать нашу космическую программу или хотя бы ее часть. Словом, не выпустить нас в космос.
— Да, — сказал Малдер. — Но мы-то все равно уже там. И пойдем дальше. Насколько я знаю, уже сейчас разрабатывается марсианский проект. И через десять-пятнадцать лет нам так или иначе придется встретиться с этой чертовой физиономией, так сказать, лицом к лицу. Полагаю, все начнется даже раньше.
— Но если «они» не хотят нас пускать, значит, они нас боятся? — задала резонный вопрос Скалли.
Малдер пожал плечами. Усмехнулся:
— Понятия не имею. Хотелось бы так думать. Впрочем, можно предположить, что мы еще будем иметь возможность в не очень далеком будущем узнать об этих существах кое-что новенькое.
— Да, — кивнула головой Скалли. — Если наши космические исследования продолжатся теми же темпами. Или, по крайней мере, не будут свернуты…
Малдер внимательно посмотрел на нее:
— А если они будут свернуты, мы вправе заподозрить что угодно — вплоть до существования «их» шпионов в Конгрессе? Выходит, так? Но ведь это уже полнейший бред и шпиономания!
— Конечно, это маловероятно, — после паузы произнесла Скалли. — Однако исключать такую возможность сейчас уже нельзя.
— Ох, ну и влипли же мы…
Вспугнутые залпом вороны, покружившись в небе, вновь опустились на свои места и, нахохлившись, замерли, будто решив непременно дождаться первого снега.
ЭПИЛОГ
Несколько месяцев спустя, просматривая очередной пакет пришедших к нему документов, Малдер наткнулся на информацию о том, что проект строительства орбитального радиотелескопа заморожен. Конгресс таки добрался до космической программы и всласть порезвился в ней ножницами, мотивируя это сокращением исследований околоземного пространства у русских. В прессу сообщение о свертывании строительства радиотелескопа не попало, и вовсе не из соображений секретности: просто афишировать такие вещи NASA не стремилось, а журналисты особой настойчивости не проявляли — интерес к освоению космоса у широкой публики давно пропал.
