День для Грегори выдался не из легких, но благодаря своей счастливой способности быстро восстанавливать душевные и физические силы он уже успел оправиться от перенапряжения нервной системы и теперь мог немного поразмышлять.
Не зная ровным счетом ничего об оккультных науках и даже не посетив ни одного спиритического сеанса хотя бы из любопытства, он теперь с трудом мог заставить себя поверить в то, что на самом деле подвергся короткому и очень эффективному воздействию гипнотизера, что это все ему не приснилось в причудливом кошмаре. Утешительным было то, что теперь ему не приходится ожидать предательского удара в спину со стороны Хуррем или ее отца. И через несколько минут, проведенных на жидком волосяном матраце за подведением итогов минувшего дня, он со спокойной совестью заснул.
Проспал он около двух часов, когда неожиданно проснулся. Шестое чувство, нередко предупреждавшее его об опасности, подсказало ему, что в комнате кто-то есть. Инстинктивно скользнув рукой под подушку, он схватил пистолет и приготовился к сопротивлению, но тихий шепот, донесшийся из ночной темноты, успокоил его.
— Это я, Стефан.
Смутная фигура подошла к постели, и, когда Грегори сел, Купорович примостился на краю кровати, взявшись за медный набалдашник спинки.
— Что случилось? — встревоженно спросил Грегори. — Нам грозит опасность?
— Нет, прямо сейчас не грозит, — успокоил его Купорович. — Но мне обязательно надо переговорить с тобой. Ты только не кричи — могут услышать.
Слегка обескураженный, Грегори попытался свести все в шутку:
— Великолепно. А до завтра ты потерпеть не мог?
— Друг мой, я очень, очень встревожен. Мы с тобой должны покинуть этот дом как можно скорее. До рассвета осталось в нашем распоряжении еще несколько часов, чтобы выбраться отсюда и залечь где-нибудь и переждать страшную годину.
— Да ведь ты же сам только что сказал, что нам не грозит в данный момент никакая опасность! Так замечательно устроились, с какой стати нам отсюда бежать, да еще и в ночь?
— Я имел в виду, что нам не грозит опасность немедленного предательства или ареста. Но, если мы останемся в этом проклятом Богом и людьми месте, мы подвергнем страшной опасности наши бессмертные души. Этот доктор, он никакой не доктор, он — колдун, черный маг, он в сговоре с самим Сатаной. Я знаю, что говорю. Тут никаких сомнений не может быть.
— Ой, не надо, не смеши! — запротестовал Грегори. — У Дьявола сейчас период безработицы в наш век электричества и телефонной связи. Он не в силах противостоять конкуренции со стороны современной науки. Ну кто теперь, скажи на милость, поверит в бабушкины сказки об этом джентльмене в красных штанах, да еще с рогами и хвостом?
— Глупости ты говоришь, друг мой. Дьявол — неотъемлемая часть самого Мироздания. Предполагать, что его отменили за ненадобностью только оттого, что человек изобрел всякие там штучки-дрючки, облегчающие жизнь приспособления, — это, брат, пошлая глупость, и ничего больше. Абсурд. Просто все сейчас стали такими бодренькими материалистами, потому что их головы забиты добычей хлеба насущного и люди стали невежественны относительно могущественных сил света и тьмы. Но это их тупое невежество — их беда. Дьявол, если хочешь, ушел в подполье, его самого не видно, но он тем не менее существует и делает свое дело руками чернокнижников, фанатиков, руками своих верных слуг.
— Н-да, пожалуй, есть что-то такое в том, что ты говоришь, — в задумчивости согласился Грегори, — и что самое интересное, ты, кажется, неплохо осведомлен обо всех этих делах. Ты что, сам этим делом когда-то грешил, а? Давай, давай, признавайся.
— Конечно, признаюсь. В дни моей юности в России это было модно. Но я сумел вовремя разобраться что к чему и очень скоро понял, что играю с огнем. Ну и бросил это увлечение молодости. Но моих познаний в этом деле достаточно, поэтому я быстренько раскусил «доктора» и, поверь, точно знаю — он находится в услужении у Нечистого.
— Это ты, брат, сильно загнул. Я признаю, что он сумел вытянуть мои собственные воспоминания. Это было и вправду удивительно. Но никаких доказательств того, что он занимается Черной Магией, у нас с тобой нет. Его трюк основан на научно признанном гипнозе — и все.
— Сомневаюсь, чтобы такое было под силу обычному гипнотизеру. Ну ладно, оставим этот вопрос. Но разве ты не слыхал, как он сказал, что бесполезно, мол, призывать на помощь Пресвятую Деву и лучше с уважением относиться к Властелину сего мира? Надеюсь, ты не забыл, что когда Господь откомандировал Михаила со всей свитой ангелочков изгнать восставшего Люцифера и низвергнуть его с небес, то тот же Господь в милости своей отписал Лукавому Землю для княжения на ней и владения всем сущим?
— Ну да, конечно, но…
Купорович наклонился к нему и совершенно серьезно зашептал:
— Поверь, мы угодили в значительно худшую западню, чем если бы за нами охотилось гестапо. Зло никогда не порождает Добро, а этот человек обладает могуществом, которое может быть куплено только при заключении пакта с самим Сатаной. И его могущество будет отнято у него, если он не оправдает надежд его Повелителя, если не исполнит условий подписанного кровью договора, где сказано, что он обязан творить только Зло, обязан совращать других людей с пути истинного. Если мы останемся в этом доме, то ничего хорошего нам с тобой ждать не приходится. Поступить так — значит рисковать участью, которой я бы не пожелал злейшему врагу.
Грегори задумался, а затем сказал:
— Стефан, я тебя знаю как очень храброго и мужественного человека и ни секунды не сомневаюсь в том, что ты, по всей видимости, знаешь, о чем говоришь. Но даже если ты и прав в том, что Малаку в действительности сатанист, я не могу поверить в то, что в его силах как-то навредить нам. Я имею в виду, что он не может совратить нас и погубить навек наши души. По крайней мере, пока мы сохраняем твердые убеждения относительно того, что такое хорошо и что такое плохо. И не думаю, что ему удастся разубедить нас. Что же до остального, то будь он плох или хорош, но он на нашей стороне против нацистов и может оказать важные и неоценимые услуги в нашей борьбе. Мы с тобой оказались припертыми к стенке и не можем себе позволить отказываться от любой помощи — с чьей бы стороны она ни исходила, поэтому…
— Я бы, может статься, прислушался к твоим аргументам. Но только если бы мы могли ему доверять, — перебил его Купорович. — А мы ему доверять не можем. Надеюсь, излишне тебе растолковывать, насколько опасно в нашей профессии сотрудничество с человеком, который нагло обманывает тебя?
