Ознакомительная версия.
– Все в порядке, вроде ничего не подвернул и не сломал.
– Ло, я не об этом.
Он продолжал приходить в себя, и, видимо, ему не понравился мой праздный интерес к его здоровью, как посчитал он.
– Ллойд ты помнишь, что ты говорил до этого? До того, как потерял сознание.
– «У воина справа нет копья в руке», – дословно повторил он последнюю фразу, когда еще стоял на каменном саркофаге, и начал раздражаться: – Не принимай меня за идиота! Со мной все в полном порядке, и с головой тоже!
Ллойд откинул с себя мою руку, с трудом поднялся на четвереньки и тяжело сел на платформу. Ладонью он потер себе затылок, а область виска принялся массировать углом фонаря, который после падения остался в его руке.
Теперь уже и я, пребывая в полном замешательстве, опустилась на пол. Села напротив него. Сейчас мне казалось, что мои глаза вылезут из орбит. Сказать о том, что я удивлялась – это ровным счетом не сказать ничего. Потому как невозможно удивляться, например, и произносить: «Ой, мне отрубили голову и вон она катится».
– Ануш, что, теперь твоя очередь так сильно удивляться копью на саркофаге?
– Что? – переспросила я, будучи растеряна – от этого совершенно не поняла его.
– Я говорю, копье по-прежнему там?
– А? Не знаю.
Как зомби, слепо подчиняясь своей воле, я с трудом попыталась встать. Выпрямившись, поясницей я оперлась о каменный саркофаг.
– Да, на месте.
От того, что я увидела копье на месте, чего-то вразумительного со мной все равно не произошло.
– Мне уже без разницы, как копье оказалось там, – говорил Ло, поднимаясь на ноги, – но теперь у меня есть то, чем я стану долбить эту гребаную стену, куда приходится луч.
– Стой, Ллойд! Надо разобраться.
– В чем?
– Ну…
Не зная, с чего начать, чтобы сразу получилось вразумительно, я решила взять в руки манускрипт и для этого быстро развернулась. На поверхности массивной плиты каменного саркофага ничего не было!
– А где манускрипт?! – выкрикнула я в недоумении, заполняя словами пространство пирамиды.
– Не пугай меня, Ануш… – раздался спокойный голос Ло за моей спиной. – Ты вообще-то сейчас о чем?
Со страхом я перевела взгляд на нижнюю часть плиты каменного саркофага. Поверхность выглядела так, словно ничего не происходило после того, как мы очистили ее: все 9 выпуклых изображений саркофага находились на своих местах! Девятый отличался тем, что был начищен мною до блеска.
– Нет-нет… – чуть ли не бредя, выплюнула я два слова и попыталась поднять фрагмент девятого саркофага с рисунка. – Этого не может быть!
С остервенением пальцами я пыталась сорвать с плиты саркофага центральный амулет.
Ло подскочил ко мне сзади, сильными руками взял меня в охапку и вместе со мной отошел от каменного саркофага. Я закрыла лицо руками и расплакалась. Пирамида подхватила мой плач своим звучанием, отражая каждую частичку моего звука.
– Как мне тут все надоело, – возмутился Ло. – Скоро мы оба сойдем с ума.
Он взял меня на руки, сделал пару шагов к каменному саркофагу, рядом с ним поставил меня на ноги и в мою руку вложил фонарь.
– Свети, чтобы я видел лучик на гребаной стене, – строго наказал мне Ллойд.
– Ло, Ло, – запричитала я, продолжая лить слезы, – но мы можем сейчас такое натворить!
– Что? Что? – он наклонился ко мне и говорил у моего лица. – Что мы можем натворить? Повредить памятник архитектуры? Ну да, пусть и нас с тобой когда-нибудь найдет Джэй в этом долбаном памятнике архитектуры с цельно сохранившимися стенами.
Ло поспешил в ту сторону, где лежало копье, но тут же бегом вернулся обратно.
– А-а, совсем забыл, – он снова говорил близко, у моего лица, – только и Джэй об этом никому не расскажет. Там, – он указал на рисунке то место, откуда мы спустились сюда, – начинаются шесть ступенек, которые удивительным образом ведут исключительно вниз! Опять сюда! В эту говенную пирамиду.
Я разревелась еще больше. Мысли путались. Я уже и сама не могла понять, где правда, а где мне почудилось… Хотя придумать такое, как «Планетарное Галактическое Восхождение», я не могла. Даже если бы от этого зависело мое поступление в Кембридж.
– Ллойд, но копье же не в руках у воина, а лежит на саркофаге. Это же не просто так?
– Конечно, – продолжал Ло говорить повышенным тоном, сильно нервничая, – он один тут в пирамиде умный, среди этих четырех болванов. Ему самому тут надоело торчать! Он сейчас с нами сиганет отсюда наружу. Все! Мне надоело искать причинно-следственные связи… – он замолчал, а затем тихо добавил: – Извини.
Ло ушел и вернулся с копьем в руках.
– Ллойд, – обратилась я, стараясь не плакать, а рукой смахивала покатившиеся слезы; они не прекращались и стекали сами по себе.
– Хорошо. Что?
Он остановился перед тем, как залезть на каменный саркофаг, и устремил в мою сторону колючий, острый, наполненный решимостью взгляд.
От этого я растерялась. Мне представилось, что и сейчас им может кто-то руководить. Я подумала, что в подобных неординарных ситуациях люди, наверное, сходят с ума.
– Ну, говори же!
В двух словах, очень коротко и приблизительно, я постаралась рассказать об услышанном из манускрипта и о том, как при этом все происходило. У меня получилось сбивчиво и, по-моему, не очень-то удалось.
– Где?
Ллойд стал нервно цепляться пальцами за выпуклый амулет на рисунке. Негодуя, он спросил с язвительной издевкой:
– Ну и как придуманный тобой «амулет» оторвать-то отсюда? Подскажи!
Он оставил попытки поднять амулет и снова посмотрел на меня.
– Хорошо. Даже из того, что я приблизительно что-то там, – Ло покрутил пальцами в воздухе, – понял. Теперь-то что ты предлагаешь нам делать? Пожертвовать собой во имя мира? Ты вообще и в принципе-то готова на это? А если предположить, – Ллойд снова повторил эти слова, стараясь на них заострить мое внимание, – Ануш, если только предположить, что это плод твоей фантазии, разыгравшейся тут, в стенах пирамиды, тогда мне вообще непонятно зачем мы… останемся…здесь… помирать.
– Ну… – начала было я и замолчала; разрыдалась от бессилия и безысходности.
– Ну, и ответь мне, – не унимался Ло, – убеди, зачем мы тут остаемся погибать во имя мира?! А главное, ты сама-то на это способна?!
Его напористость не оставляла мне шанса убедить его в том, что произошло с ним на самом деле. Мои мысли еще больше запутались. Я понимала одно – он в любом случае прав. Мне тяжело предположить, тем более себя заставить остаться здесь, в пирамиде, где постепенно будешь сходить с ума от голода, а затем – умрешь от жажды. Подобное понимание происходящего с тобой напрочь отбивает желание убеждать в своей правоте исключительно для того, чтобы остаться здесь и тем самым умереть. От слабости и безысходности я заплакала еще больше.
Ознакомительная версия.
