— Я доверяюсь небесам и праведному делу, — ответил доктор, высвобождая шпагу из трости. — За мной, друзья! Или я пойду один!
Генри спрыгнул со стены, и Маршдел последовал за ним.
— Вперед! — закричал он. — Я с вами!
Трое мужчин побежали к злополучной кочке, но прежде чем они приблизились к ней, вампир вскочил на ноги и быстро помчался к роще, которая находилась неподалеку.
— Он почувствовал погоню, — прокричал мистер Чиллингворт. — Смотрите, как он озирается и наращивает скорость.
— Стреляйте в него, Генри! — взмолился Маршдел.
Юноша выстрелил, но, очевидно, не попал. Либо вампир не обратил внимания на новую рану. Он скрылся во мраке рощи, не оставив своим преследователям никакой надежды найти и поймать его.
— Дальше двигаться опасно, — сказал Маршдел. — На открытой местности я согласен оказаться в метре от него. Но в лабиринте темной рощи он имеет сотни преимуществ.
— Бессмысленно преследовать его в лесу, — согласился Генри. — В такой темноте мы ничего не увидим.
— Я тоже не настолько безрассуден, чтобы следовать за ним в глубь рощи, — заметил мистер Чиллингворт. — Кроме того, я слишком смущен происходящим.
— Я тоже, — признался Маршдел. — Что мы можем еще предпринять?
— Пожалуй, ничего, — ответил Генри. — И все же под куполом этих небес я клянусь, что не пожалею ни времени, ни сил на то, чтобы с Божьей помощью распутать клубок страшной тайны. Кстати, вы заметили одежду, которая была на призраке?
— Какой-то старомодный наряд, — произнес мистер Чиллингворт. — Такие были в моде не менее века назад.
— Я тоже так считаю, — согласился Маршдел.
— И я, — возбужденно добавил Генри. — Но разве это не подтверждает нашу догадку о том, что вампир является моим предком, который сто лет назад совершил самоубийство?
В тоне юноши чувствовалось такое волнение, что мистер Чиллингворт взял его под руку и произнес:
— Ступайте домой. Хватит с вас ужасов, иначе вы доведете себя до серьезного психического расстройства.
— Нет, нет!
— Ступайте домой! Я вас умоляю. Вы слишком возбуждены погоней, чтобы рассуждать об этом деле с необходимым трезвомыслием.
— Прислушайтесь к совету, Генри, — сказал мистер Маршдел. — Он исходит от друга. Давайте сейчас же вернемся домой.
— Я поступлю по-вашему, — ответил юноша. — Я чувствую, что более не могу контролировать свои чувства… Мне остается лишь довериться мнению тех, кто оказался в этом деле хладнокровнее меня. Ах, Флора! Несчастная Флора! Мне нечем тебя успокоить!
Опечаленный Генри впал в состояние полной прострации. Впрочем, при таком обилии бед, которые столь внезапно обрушились на его семью, мысль о сверхъестественной силе адского существа разрушала любую надежду на будущее счастье в этом мире. Молодой человек позволил старшим товарищам отвести себя домой и больше не сказал о вампире ни слова. Он уже не мог оспаривать те факты, которые, сплетаясь в одно целое, доказывали существование зла, противоречившего всем законам небес и тому, что до сего момента считалось им незыблемой основой природы.
Когда они подошли к особняку, Генри прервал молчание:
— Я не могу отрицать, что такое возможно, но вероятность не постигается оценкой одного момента.
— На небесах и на земле есть много разных вещей, о которых не подозревает наша философия, — ответил Маршдел.
— Я верю в то, что вижу, — добавил мистер Чиллингворт.
— Так значит вы тоже поверили в это? — обернувшись к нему, спросил Генри.
— Во что именно?
— В существование вампиров.
— Я? Да если бы вы заперли меня в комнате с сотней вампиров, я бы все равно считал их зубы вымыслом.
— Даже после того, что мы видели сегодня ночью?
— А что мы видели?
— Вы сами были тому свидетелем.
— Действительно, я видел человека, лежавшего на кочке. И я видел, как он встал. После выстрела мне показалось, что он был ранен, но потом я увидел, как этот мужчина в спешке умчался в лес. Вот и все, что я могу вам сказать.
— Но неужели вы, приняв в соображение все обстоятельства, не поняли, кем было это мерзкое создание?
— Нет, моя душа противится этому. Я готов умереть за свое неверие, ибо существование таких адских существ являлось бы поруганием небес и Бога.
— О, как бы мне хотелось рассуждать подобно вам. Но дело с вампиром затронуло честь моей семьи и превратилось в личную проблему.
— Не падайте духом, Генри, — сказал мистер Маршдел. — Сейчас не время унывать. Кроме того, нам нужно разобраться с одним вопросом. Судя по тому, что мы видели, ваш предок, изображенный на портрете в спальной Флоры, является вампиром.
— Во всяком случае, одежда та же самая, — согласился Генри.
— Я заметил это.
— Тут трудно было не заметить.
— А вам не хотелось бы разобраться с этой частью вопроса?
— Как?
— Где похоронен ваш предок?
— Ага! Теперь я понимаю!
— И я, — добавил мистер Чиллингворт. — Вы намерены посетить его склеп?
— Я просто хочу прояснить это дело, — ответил мистер Маршдел. — И по возможности, очистить его от мистической шелухи.
Преодолев небольшое раздражение, Генри неохотно произнес:
— Он, как и многие члены моей семьи, похоронен в склепе под старой церковью.
— А можно попасть в этот склеп, не привлекая общего внимания? спросил Маршдел.
— Я думаю, можно, — ответил Генри. — Вход в него находится под церковным полом — в огороженном месте, отведенном для нашего семейства.
— То есть, мы можем туда пробраться? — спросил мистер Чиллингворт.
— Вне всяких сомнений.
— А вы согласны на такой осмотр? — поинтересовался доктор. — Это могло бы отвлечь вас от горьких мыслей.
— Мой предок был погребен в фамильном склепе, — задумчиво ответил Генри. — В своем лучшем наряде. Я должен хорошо подумать перед тем, как нарушить его покой. Такие дела поспешно не решаются. Дайте мне время до завтрашнего утра.
— Как вам будет угодно, — сказал мистер Чиллингворт и, откланявшись, направился к воротам.
Генри и мистер Маршдел быстро поднялись в комнату Флоры. Джордж сообщил им, что его дежурство прошло спокойно. Он, конечно, слышал звуки выстрелов, но был уверен в счастливом исходе. За окнами уже светало. Генри уговорил мистера Маршдела пойти поспать, а сам остался сидеть с братом у постели Флоры — до тех пор, пока утренний свет окончательно не изгнал из его головы тревожные мысли.
Он поведал Джорджу о том, что случилось у парковой стены, и оба брата долго обсуждали вопросы, связанные с этой темой и благополучием их семьи. Они говорили до тех пор, пока ранние лучи солнца не озарили комнату радужным сиянием. Братья поднялись и решили разбудить сестру, которая спала, не просыпаясь, уже слишком много времени.
