— Там где источник, должно существовать равновесие сил добра и зла…
— Тамракар, только не надо опять этих сказок, мы уже большие мальчики, — отмахнулся Сергей.
— Хочешь, верь, хочешь, нет, это ваше дело, ребята, но всё в этом мире имеет своё назначение и свой смысл. Это трудно постичь и не каждому открывается то, что вы видели. Цена этому — жизнь и Виктор отдал её. Вы должны знать, что земля живая и всё что делается, отражается не только на нас, но и на ней, источник слабеет, а бездонный кошмар зла становится всё сильнее, если бы раньше пришёл человек с чёрным сердцем, источник просто ушёл под землю, не дав тому ни капли. Теперь же зло становится сильнее и когда-нибудь оно вырвется наружу.
— Если всё это правда, как можно жить со знанием того, что мир настолько хрупок? — поразился Константин.
— Стараться меньше делать зла, чем ты хочешь и больше дарить добра, чем можешь, — улыбнулся Тамракар.
— Тамракар, ты не простой человек, — сказал Сергей, склонив голову на бок, — кто ты на самом деле?
— Я простой проводник альпинистов, — улыбнулся тот, — и чту обычаи и легенды предков. Вы слышали о Шамбале?
— Да, это какое-то священное место, обитель духов что ли, — отозвался Константин.
— Костя, я смотрю, вы одного поля ягода, — усмехнулся Сергей.
— А как ты объяснишь природу вещества? — немного даже рассердился Константин. — Само его существование — по-твоему, не возможно. Однако оно у тебя в голове, и ты не просто человек, ты словно выскочил из фантастической книжки, ты — киборг.
— Я не привык верить всякого рода легендам.
— Но если с древних времён их передают из уст в уста — значит, в этом что-то есть?
— Ладно, Костя, меня не переделаешь, даже если я сам, почти что из того же теста, что ваши призраки, духи и шаманы.
* * * *
Катя плохо спала этой ночью, словно предчувствуя что-то, но еще не поняла до конца, плохое или хорошее, когда проснулась. Было уже утро, солнце почти, что выглянуло из-за гор и, поднявшись с постели, девушка потянулась к своей одежде. Она так соскучилась по Серёже, и ей так не хватало его. Она вдруг подумала о Викторе, как он, и что вообще там происходит? Задумавшись, она остановилась у окна, как услышала стук в дверь. Это был мальчик-послушник, принёсший воды.
— Спасибо, малыш, — она потрепал мальчика по худенькому плечику, — скажи ламе, что я сейчас спущусь. Я сегодня опоздала к завтраку?
— Да, — кивнул мальчик, улыбнувшись, и на его щеках появились ямочки, — но лама Фурба сказал, чтобы вам оставили завтрак.
Катя взяла кувшин из рук мальчика и сказала, что сейчас спуститься. Склонившись над раковиной, она умылась холодной водой. Причесав волосы, Катя, натянула на себя свитер и направилась к двери. Она сказала Фурбе, что ждёт ребенка, и он стал еще заботливее, тем не менее, Катя не хотела этим пользоваться и, быстро спустившись, отправилась на кухню, где монахи готовили пищу. С утра до позднего вечера, она помогала готовить еду для монахов и угощения для прихожан. Так она отвлекалась от гнетущих мыслей, и день проходил быстрее. На кухне появился Сан Фурба, который, ласково улыбнувшись, позвал ее к себе.
— Доброе утро, Сан, — она пожала его сухую руку, — сегодня ночью, мне снились непонятные сны и я часто просыпалась и только под утро уснула, переживаю, как Сергей, ребята.
— Не волнуйся, Катя, присядь, — он сел на длинную деревянную скамью. — Они скоро будут здесь. Всё сделано, как сказал Сергей, миссия выполнена.
— Вы говорили с Серёжей? — обрадовалась Катя и в каком-то порыве бросилась к ламе на шею, — они живы, как я рада, как я счастлива!!!
— Тебе не нужно так волноваться, пойдём вместе переберем чечевицу, работа это то, что нужно, когда сердце готово вырваться, словно птичка из клетки, — сказал Фурба и, направившись к монахам, занимавшимися этим делом, принялся отбирать хорошие зерна от мелких и испорченных. Катя, выпив немного молока и съев пару лепёшек, присоединилась к настоятелю. Потом его сменили юные послушники, а после выполненной работы, все занялись приготовлением обеда, который состоял из чечевичного супа, вареного риса и кукурузных лепёшек. Катя с удовольствием резала лук и картофель и, попробовав суп, добавила немного пряностей. Она стала настоящим поваром, и монахи хвалил её стряпню. Раскрасневшаяся, она стояла у большого чана, помешивая суп большой деревянной ложкой, и так увлеклась приготовлением еды, что даже не слышала, как её кто-то окликнул, и продолжала помешивать суп, закипавший на огне. Услышав шаги, она подумала, что это, наверное, Фурба, так и оказалось и, отведав её супа, он остался доволен.
— Пойдём, суп уже готов, я тебе хочу кое-что показать. — Они вышли на улицу, и Сан Фурба подвёл ее к храму. — Теперь и ты должна знать, что они спасли мир, это звучит, наверное, так нелепо, но это правда.
Из дверей храма вышел Сергей, а за ним Константин, Катя не в силах вымолвить ни слова, почувствовала, как комок в горле не даёт ей дышать. Слезы радости хлынули из её глаз, и она обняла их обоих, не в силах больше сдерживать своих рыданий.
— Катенька, — Сергей нежно коснулся губами ее макушки, — ну что ты плачешь? Ведь всё позади и мы завтра же отправляемся в Катманду, а оттуда в Москву.
Она подняла глаза и провела рукой по его небритой, можно сказать бородатой щеке. Константин был то же с густой черной бородищей, и Катя шутливо дёрнула его за её кончик.
— Да, и где бы скажи, я брился? — шутя, обиделся он, — Катюшка, — Костя тоже обнял ее, — мы все так соскучились по тебе.
— Ладно, хватит обнимать мою женщину, — грозно сверкнул глазами Сергей, — а то мне ничего не останется.
Она, рассмеявшись, бросилась снова в его объятия и, крепко стиснув, прижалась губами к его губам.
— А как же Виктор, он нашёл вас? — вдруг вспомнив, спросила она. По тому, как мужчины опустили глаза, она поняла, что что-то произошло, — что случилось?
— Пойдём, мы голодные как волки, — Сергей посмотрел на Сана, — спасибо вам… за Катю.
Сан Фурба по отечески похлопал Сергея по плечу и сказал, что так бы поступил любой на его месте. Катя снова обняла Сергея, всё еще не веря своим глазам, что это он, так он изменился и не был похож на себя.
— Хорошо-хорошо, — улыбнулся он, поймав её взгляд, — сегодня же сбрею это ужасную бороду.
— Серёжа, — она прижалась к его груди, — мне так много нужно тебе сказать.
— И мне, — он поднял ее лицо за подбородок и с нежностью взглянул в ее карие огромные глаза, — ты похудела, но это не портит тебя, — он снова обнял её, — пойдём. Нам есть, что рассказать тебе и вам, — он осмотрел на Фурбу. — Там такое было, что вы, наверное, не поверите.
