Ознакомительная версия.
– Как интересно, – озадаченно пробормотала я.
Павел, заинтересованно сопя, прижался своей щекой к моей, чтобы тоже слышать рассказ мадам Платофф.
– Уже на вокзале я вновь заметила его, вернее, сначала увидела приметный зонт – снаружи черный, изнутри красный, как плащ Бэтмена, – Мишель нервно хмыкнула. – Этот человек проследил, в какой поезд я села, тоже взял билет и успел занять место в другом вагоне! И вот сейчас я смотрю в окно, а он сидит в кафе на другой стороне улицы, прикрываясь журналом! Мадам, что вы об этом думаете? У вас нет предположений, кто бы это мог быть?
Павел открыл рот, явно намереваясь что-то сказать, но это могло испортить мою репутацию, и я не позволила ему проявиться, заговорила сама:
– Мишель, я не знаю! У меня нет никаких версий! Но, думаю, в вашем агентстве имеются специальные люди для прояснения подобных ситуаций?
– Да, конечно. Но услуги их не дешевы!
– Это не проблема, – заверила я. – Просто включите соответствующие расходы в общий счет.
– Тогда действительно нет проблем, мы займемся и этим, – голос в трубке сделался заметно бодрее. – Всего хорошего, мадам! Доброй вам ночи!
Я дала отбой, побарабанила пальцами по тумбочке и с укором посмотрела на Павла:
– Ты дышал слишком громко! Мишель наверняка поняла, что я не одна!
– Она же не знает, что мы в постели!
– Нетрудно догадаться, – я вернула телефон на место. – Я так долго не брала трубку!
– Вот, кстати!
– Нет, погоди, сделаем паузу!
Я выбралась из-под одеяла и проскользнула между шторами к подоконнику.
Вечерний вид из окна стоил даже больше, чем я за него заплатила! Просторное спокойное озеро, пирамидальные горы, открытое небо – днем картина была выдержана в умиротворяющей сине-зеленой гамме, но на закате цвета магически изменились. Неожиданно волнующе и тревожно повсюду разлились прозрачные акварельные тона красного, и мирный пейзаж преобразился.
И вспомнилось вдруг мне, опять же, не мое, не из моей жизни – восьмисотлетней давности кровопролитная битва гибеллинов и гвельфов под Лугано. Очень давняя история, о которой я ничего не знаю, разве что помню несколько строк:
Когда, рукою Гвидо разбужен,
Я поднялся, в долинах уж стемнело,
На западе багровый небосклон
Пылал пожаром. Озеро горело
В полугоре, как в золотом огне,
И обратился к другу я несмело:
«В какой, скажи, о Гвидо, мы стране?»
– Мы в Швейцарии, – с готовностью отозвался на прозвучавший вопрос Павел. – И, надеюсь, ты еще помнишь мое имя. А кто такой этот Гвидо?
– Один славный парень из гвельфов, – я высунулась между портьер, как в просвет театрального занавеса. – Он с приятелем во время войны с гибеллинами в этих самых местах повстречал ужасного дракона. Так гласит итальянская история двенадцатого века, рассказанная в стихах на русском языке Алексеем Константиновичем Толстым в одна тысяча восемьсот семьдесят пятом году.
– Все-таки настоящая писательница! – с преувеличенным восхищением воскликнул Павел, и мне пришлось вернуться в постель, чтобы поколотить его за насмешку.
То есть таково было мое первоначальное намерение, однако оно быстро изменилось, о чем я нисколько не пожалела.
Телефон больше не оживал, и о драконах, кровавых войнах и таинственном незнакомце под черно-красным зонтом мы с Павлом до утра не вспоминали.
Максимилиан Торн понял свою ошибку, когда как следует разглядел женщину, за которой следил на протяжении нескольких часов, преодолев двести с лишним километров от Лугано до Цюриха и выпив пару литров пива в баре с хорошим видом на окна агентства «Пулитц и Партнер». Женщина вышла из здания в той же одежде, включая приметный плащ, но без капюшона и зонта, закрывавших лицо, и Макс с сожалением и разочарованием убедился: это вовсе не Анна!
Как настоящий мужчина Макс обладал бойцовским характером и умел держать удар. Прошептав несколько не самых джентльменских выражений в удалявшуюся спину, он расплатился за пиво и прямо из бара отправился на вокзал, откуда первым же поездом отбыл в Лугано.
Утром следующего дня, за ночь отдохнув и освежив в голове старый план, Максимилиан Торн легкой поступью победителя вошел в просторный вестибюль отеля «Сплендид» и в ходе лирического трепа с очередной мягкотелой дежурной на ресепшене узнал, что мадам Анна Ливанова уже выехала из отеля. Установить, куда она отправилась, Максу не удалось, и он с большой неохотой вынужден был отказаться от мысли сделать госпожу Ливанову мадам Торн.
Тем не менее роль Максимилиана Торна этим не исчерпана.
Сразу после раннего завтрака мы с Павлом прогулялись по набережной и в отстутствие толп туристов осмотрели местную достопримечательность – памятник Вильгельму Теллю.
Известная легенда об искусном лучнике Телле относится к тринадцатому веку, когда австрийский король, стремясь присоединить Швецарию к своим владениям, поставил во главе этой страны жестоких и жадных наместников.
Один из них – по имени Геслер – постоянно унижал местное население. Как-то он повесил на шесте в центре городской площади свою шляпу и приказал всем проходящим мимо низко кланяться его головному убору. Молодой крестьянин Вильгельм Телль, известный как отличный стрелок, отказался подчиниться приказу, и в наказание Геслер велел ему стрелять в яблоко, поставленное на голову четырехлетнего мальчика – сына лучника.
Вильгельм Телль сбил яблоко с макушки сына одной стрелой и признался, что в случае неудачи второй стрелой поразил бы жестокое сердце наместника. За эту угрозу стрелка тут же отправили в тюрьму на другом берегу озера, но по дороге разыгралась страшная буря, и Телль сам взялся за кормило. Он причалил в другом месте, скрылся в горах, вскоре подстерег Геслера на дороге между скалами и все-таки поразил его стрелой. Этот выстрел стал сигналом к народному восстанию. Спустя несколько лет вольные горцы разбили войска оккупантов и навсегда изгнали австрийцев из Швейцарии.
Долгое время Вильгельм Телль считался историческим лицом, но сейчас подлинность легенды оспаривается – уж очень она похожа на сказания других народов.
Так, древние германцы еще в шестом веке пели о лучнике Эйгиле, который по требованию шведского короля Нидунга Завистливого сбил стрелой яблоко, положенное на голову его трехлетнего сына.
Согласно норвежской легенде в десятом веке к такой же опасной стрельбе Олаф II Святой принудил храброго воина Эйндриди, а в одиннадцатом – Харальд III заставил богатыря Геминга стрелять в орех, лежавший на голове его младшего брата.
У средневекового датского писателя Саксона Грамматика есть рассказ об искусном стрелке Токи, который метким выстрелом сбил яблоко с темени маленького сына, повинуясь капризу короля Харальда Синезубого.
Ознакомительная версия.
