Иисус встал из-за стола, и Искариоту показалось, что по его лицу скользнула тень. Ангелицы вновь заиграли на арфах, и сладкая музыка наполнила комнату.
Урагант беззвучно выдохнул, взявшись за микрофон.
– Это была прямая линия «Разговор с Иисусом», – напомнил он, широко раскрыв глаза от восторга. – Спасибо нашим телезрителям за вопросы! Приношу извинения первосвященнику Иудеи Каиафе. – Иван быстро и почти незаметно подмигнул Искариоту. – Ввиду плохой связи, его разъединило пятнадцать раз, и он так и не смог дозвониться. Аплодируем Сыну Божьему!
Иисус подошел к распятию. Они были разительно непохожи – пластиковый на кресте и настоящий, во плоти. Последний наклонился к левой ноге статуи, рассматривая потеки красной краски.
– Сколько стоит? – в лоб спросил он Иуду.
– До Апокалипсиса – семьсот евро, – честно ответил тот. – Правда, я со скидкой брал. Ты обрати внимание: краска с креста ободралась, и...
Иисус растаял, не сходя с места, – сначала сделался зыбким, потом стал расплываться, как облако, и, наконец, его тело сделалось прозрачным. Через минуту посреди студии остался только глаз – голубой, с веселой искоркой. Подмигнув Иуде, око исчезло. В студии повис легкий запах карамели.
Из коридора послышался бухающий топот. Обычно так бежит человек, припадая всем весом на обе ноги, когда у него срочное дело. Дверь застонала, как в судороге: в студию ворвался третий ангел Апокалипсиса – Хальмгар. Бледный, он сжимал в руке трубочку, сверток из бумажек.
– Где Иисус?! – в ужасе бросился Хальмгар к Иуде.
– Только что отбыл в чертоги, – зевнул Искариот. – А ты чего такой нервный? Он же предупредил, что сутки не будет никого принимать. Завтра официальное открытие Страшного Суда в формате 3D, Кэмерон должен презентацию провести. Иисус желает нормально подготовиться.
– Ооооо! – жалобно простонал Хальмгар и смял в кулаке бумаги. – Силы небесные, я так и не успел! Понимаешь, надо СРОЧНО... У нас эти вещи не практикуются, но я своей волей организовал ДНК-анализ камеры Сатаны. Выяснилось ТАКОЕ... Иисус должен видеть эти данные и быстро принять решение. Любая отсрочка нашей встречи приведет к непоправимым последствиям!
Но Иуду не убедили ни слова, ни даже лихорадочный блеск в глазах Хальмгара. Да уж конечно. К Иисусу ежедневно ломится на прием по меньшей мере миллион ангелов, и у всех неотложное дело, без которого погибнет мир.
– Придется тебе подождать до завтра, – равнодушно сказал Искариот. – А то и до послезавтра, в связи со стартом Страшного Суда. Запишись в приемной.
Хальмгар еще минут десять пытался убедить Иуду в крайней важности своего доклада, однако в итоге понял – до его сенсаций в канун Судного дня никому нет дела.
Выйдя в коридор, он сел на стульчик, неловко подмяв крыло. Мысли рассыпались бусинами – ангел бесцельно, почти не глядя, перебирал визитки в бумажнике. Это продолжалось полчаса, пока он внезапно, неожиданно для себя, вдруг не наткнулся на одну визитку.
С очень интересным оформлением.
Глава VI
Песочный человек (концлагерь бесов, улица Поляны, Бутово)
Агарес молча созерцал улицу прозрачным взглядом, – будто пытаясь прожевать глазами воздух. Тот, очевидно, не жевался – в поле зрения демона попал лишь пивной ларек, выкрашенный в цвет пламени. Только что они вместе с Аваддоном наведались в общежитие «Суккуб», где содержались бывшие доверенные слуги Сатаны – из числа людей. Разумеется, Агарес отлично знал Дьявола после тысяч лет работы под его руководством – и как руководитель 31 легиона бесов, и как герцог Восточного, а также Западного секторов Ада. Однако ни один генерал не ведает характер босса так, как серое, незаметное существо, еженощно кладущее ему бумажки на канцелярский стол. Пиар-директор Сатаны попал в плен при Армагеддоне: логично было обратиться к нему с вопросами о странной пропаже Дьявола и особенностях его поведения перед заключением в камере №1. Однако комендант «Суккуба», мрачный и неразговорчивый демон-балберит23, ошарашил визитеров новостью – пиар-директор бесследно исчез в ту же самую ночь, что и Сатана, из комнаты с двумя соседями. Как пиарщик выходил из общежития, никто не видел, а заниматься розыском бесы не собирались.
Отлучившись на минуту, Агарес вернулся к Аваддону с двумя бутылками пива «Черт», подхватив стеклотару, демон откупорил обе емкости открытым глазом.
– Спасибо, – вежливо сказал Аваддон и перекрестил бутылку. Чертик на этикетке немедленно завял, скукожившись. Ангел сдвинул маску на затылок, открыв лицо с европейскими чертами – узкий нос и тонкие, как ниточка, губы. Приложив стеклянную тару ко рту, он жадно сделал большой глоток.
– А ведь неплохо, – с удивлением заметил ангел. – Откуда свежее пиво?
– Сами варим, – гордо ответил Агарес. – Люди сразу сориентировались, открыли фабрику, рабочих набрали – желающих себя занять полно. Несколько сортов стали делать. Бывшие генералы из Баварии тоже примкнули со своими рецептами – «Дьяволов», «Сатанинское», «Астарот». Рекламку сбацали: «Кто идет за “Сатанинским”?» Шесть пивных в Бутове за месяц открыли.
Аваддон снова глотнул пива, облизывая антрацитовочерные губы.
– Я уверился окончательно: даже второй вариант конца света, в полном соответствии с Откровением, – пустая затея, – печально сказал он. – По крайней мере, в Москве его устраивать глупо. Все стараются жить, как будто в принципе ничего не случилось. Ну, подумаешь, в подъезде устроили конюшню монголы из орд Батыя, а неандертальцы охотятся на ворон: бывало и похуже. С этим народом, натурально, чего хочешь делай – ему все пофиг.
Демон прикончил бутылку до дна и, размахнувшись, бросил ее в кусты.
– Вам в Раю хорошо бы периодически спускаться на Землю, – издевательски ухмыльнулся он. – Иначе бы сразу сообразили – Апокалипсис лучше организовать где-нибудь в Швейцарии: и сыра кругом полно, и экология прелестная. Любой эксперт скажет – тут народ привык существовать в экстремальных условиях. Россия – сломанный мир, отраженный в кривом зеркале, альтернативное бытие. Менты убивают людей, хотя должны их защищать, чиновники всех уровней, даже пожарные, трясут из карманов населения бабло, а кампания по борьбе с пьянством заканчивается тем, что все спиваются. Похуизм – местный стиль со времен Киевской Руси. Здесь не жить привыкли, а выживать – как на войне, поэтому и Апокалипсис не прошиб до костей: нечто похожее здесь видели много раз. Помяни мое слово – русские грешники в озере огненном еще шашлыки жарить научатся.
