Молдер обошел вокруг автофургона. Судя по всему, машина стояла здесь недавно. На мягком дне почти высохшей лужи хорошо вырисовывались следы протектора — то есть машина прошлась по луже уже после дождя. Примятая колесами трава тоже не успела до конца распрямиться.
Окна фургона были закрыты опущенными изнутри шторками, так что разглядеть внутренность машины не удалось. Заглянуть можно было только в кабину водителя — для этого требовалось всего лишь запрыгнуть на подножку. Кабина была пуста, но внимание Молдера сразу же привлекли ключи, торчащие из замка зажигания. Значит, владелец машины был здесь совсем недавно!
Молдер спрыгнул обратно на землю, обошел фургон и снова подергал его заднюю дверь. Бесполезно. Внутри либо действительно никого нет, либо хозяин заперся и ждет, пока незваный гость уберется восвояси. Не исключено, что внутри — попросту влюбленная парочка, которая, затаившись, ждет, пока бродящий вокруг озабоченный придурок не оставит их в покое и не даст вернуться к прерванному занятию. Молдер представил себе вооруженных полицейских, вышибающих двери и врывающихся в потайное гнездышко любви, и криво усмехнулся. Вот только этого ему еще не хватало!
Но что-то еще продолжало беспокоить его. Что-то он увидел, но упустил. Ключи зажигания в кабине? Нет. Прикрепленный к ним брелок!
Молдер вернулся к передней части машины, вскочил на подножку со стороны водителя и дернул дверцу. Она распахнулась неожиданно легко, и в следующее мгновение на ладони Молдера уже лежали ключи с брелоком, напоминающим слегка увеличенный в размерах человеческий зуб. Точнее, вырванный с корнем зуб.
Зубной врач!
В два прыжка Молдер вновь оказался у задней части фургона и с силой ударил в дверь. Бесполезно. Ее надо было ломать, или вышибать стекло. Оглядевшись, Призрак увидел чуть поодаль затянутую травой кучу строительной арматуры, из которой торчало рыжее от ржавчины колено железной трубы.
Извлеченная из земли труба оказалась довольно ухватистой. Молдер поднял ее, примерился и нанес удар по стеклу задней двери. Автомобильный триплекс треснул, рассыпавшись на множество мелких осколков. Молдер отбросил трубу, одной рукой выхватил пистолет, а другую запустил в разбитое окно и снял с двери стопор. Еще одно мгновение — и он уже находился внутри фургона.
* * *
В тот момент, когда Джерри Шнауц отвлекся на стук снаружи, Скалли предприняла последнюю попытку вырваться. Она схватилась пальцами за подлокотники кресла, выгнула запястья и изо всей силы попыталась рвануться вперед, чтобы порвать или хотя бы, растянуть липкую ленту, которой запястья были примотаны к подлокотникам. Скотч на левой руке не выдержал и пополз. Еще один рывок — и левая рука оказалась свободной!
Скалли сорвала со своих губ полоску липкой ленты.
— Молдер! Я здесь! На помощь!
Одновременно внутрь помещения хлынул яркий поток солнечного света. А с ним и голос:
— Скалли, это ты?
Джерри Шнауц зарычал, развернулся и двинулся на Скалли, вытаскивая что-то из кармана. В следующий момент прозвучал выстрел…
Молдер осторожно пробирался вглубь фургона, стараясь не наступить ни на одно из валяющихся на полу вещественных доказательств.
— Скалли, ты не ранена? — громко спросил он.
Скалли сидела в зубоврачебном кресле и пыталась медицинским скальпелем перерезать липкую ленту, которой ее ноги были примотаны к подножке кресла. Получалось это не очень хорошо — слишком дрожали руки. Услышав голос Молдера, она подняла голову и слабо улыбнулась:
— Большое спасибо, ты появился очень вовремя.
В проеме двери возник силуэт. Это появился один из полицейских.
— Срочно вызовите сюда «скорую»! — обернувшись к нему, бросил Молдер. — И машину с экспертизой.
Скалли наконец-то справилась со своими путами. Молдер помог ей подняться с кресла и выйти на свежий воздух. Затем он снова вернулся в фургон. Джерри Шнауц не подавал признаков жизни. Бывший прораб лежал ничком, неловко подогнув под голову правую руку и широко раскрыв голубые удивленные глаза. Рядом валялся выпавший из руки шприц с прозрачной жидкостью. Кроме того, пол фургона был усеян десятком разлетевшихся фотографических карточек. Молдер поднял одну из них.
На фотографии был изображен убитый Джерри Шнауц. Он лежал на спине, закинув за голову правую руку. Рядом на полу валялся шприц и несколько белых квадратиков, в которых можно было опознать разлетевшиеся фотокарточки.
Дополнение к следственному отчету, сделанное агентом Скалли три дня спустя:
«После смерти Джеральда Шнауца-младшего среди его вещей был найден дневник. Он велся от третьего лица и, судя по всему, был обращен к отцу, с которым Шнауц вел разговор даже после его смерти. Дневник велся до самого последнего момента. В нем записаны имена жертв — женщин, которых Шнауц желал спасти. Последним там значится мое имя.
Я не знаю, как можно объяснить появление фотографий, предсказывающих эпизоды из будущего. Наука здесь бессильна, а Молдер хранит мрачное молчание и отказывается разговаривать на эту тему. В любом случае у меня нет уверенности, что и после смерти Шнауца мы не столкнемся еще раз с чем-то подобным.
Мое пребывание в руках сумасшедшего, одержимого желанием спасать людей от порождений своего же собственного безумия, заставило меня взглянуть на некото рые вещи иначе. Разговаривая со Шнауцем и пытаясь успокоить его, я вынуждена была учитывать его точку зрения и пытаться оценивать ситуацию в рамках его искаженного мировосприятия. В какой-то мере можно сказать, что я прониклась сочувствием к нему. Ведь он действительно хотел мне (и всем другим своим жертвам) только добра.
Сейчас я вижу, что умение взглянуть на мир с иной, искаженной точки зрения чрезвычайно важно для нас. Ведь для того чтобы эффективно искать монстров, мы должны понимать их, проникнуться их образом мышления. Однако, поступая так, не рискуем ли мы в какой-то момент сами превратиться в монстров?..»
