В зале таверны было шумнее обычного. Визжали подвыпившие молодые черти, хохотали женщины, где-то уже ссорились грубые, угрожающие голоса, (хотя вечеринка только началась), а за соседним столиком – как раз напротив столика Конфеткина и Инфа, – пожилая, богато одетая дама целовалась с юнцом в распахнутой до пупа рубашке.
Гордый и важный бармен Бак обозревал свое заведение с важностью капитана. Иногда он покрикивал на особо зарвавшихся гостей, шум на мгновение стихал покрываемый мощным басом трехглазого черта, похожим на пароходную сирену, но потом потихоньку разгорался снова. Бак снисходительно улыбался, третий глаз на его широком, слегка вмятом лбу, приоткрывался и оттуда (особенно тем, кто уже здорово выпил) казалось, идет белый, слепящий и неживой свет.
– Вообще-то, это я первый понял, что игра будет Большой, – продолжил черт Конфеткин. Он налил в стакан Инфа немного вина и подмигнул ему. – Проверил вчера одного типа… И угадал! – черт засмеялся. – Ты сам сейчас все увидишь.
Самым большим чувством, на которое был способен черт Конфеткин, точнее говоря, чувством, способным сделать его счастливым, было самомнение. Конечно же, черт уважал и любил, например, удачу, везение и обычный воровской фарт, но какими бы крупными они не были, в подобных завершениях темных дел все-таки было что-то случайное, а значит не солидное и хрупкое. Потому и самомнение, которое они рождали, было жиденьким, крикливым и (чего уж Конфеткин откровенно не любил) частенько просто дешевым.
– Я пару дней назад к одному типу домой заглянул, – черт наклонился поближе к старику Инфу и жарко зашептал: – Нет, не обыск… Другое! – сигара Конфеткина пыхнула густым облачком дыма. – Посмотрел просто… Ну, фотки… Файлы на компьютере… Женские трусы под тахтой. Это все обычное дело. А вот хорошо вычищенный пистолет в кармане пиджака – дело уже другого рода. Понимаешь?
Старик Инф крепко, всей ладонью взял стакан со спиртным и медленно выпил его. Осмотрев стакан, старик поставил его на стол и сказал:
– Еще налей.
– О-о-ох, ты и скотина!.. – усмешка Конфеткина легко превратилась в широкую, почти дружескую улыбку. – Подожди немного, а то раньше времени под стол поползешь. Игра, брат!.. Без игры и жизнь – не жизнь.
В зале зашумели сильнее, началось какое-то движение. Разом мигнули и ярче загорелись свечи под темным потолком. Кто-то громко крикнул: «Дайте еще коньяка!» и почти тут же раздалась оплеуха. «Ты что?..» – удивился голос, просивший спиртное. Ему не ответили, а может быть, все-таки ответили, но так, что голос болезненно вскрикнул и притих.
– Игра там будет, – черт Конфеткин показал Инфу на ярко освещенный пустой стол в центре зала. – Идут уже… Смотри!
К столу вышли трое: молодая, очень красивая женщина лет двадцати пяти и двое молодых мужчин. У женщины были светлые, прекрасно уложенные волосы и огромные, немного удивленные глаза.
– Ну и фигурка! – не выдержал и хихикнул Конфеткин. – Где и кто ее так отполировал, а?!
Вторым человеком был здоровый, метра под два, бугай с вислыми плечами. Его голова словно вросла в плечи, он поворачивал ее медленно и при чем так, что в этом движении невольно чувствовалась угроза. Узкий лоб, небольшой нос и маленькие глазки сжимали лицо гиганта во что-то сморщенное, карликовое, и на этой почти пародийной маске застыло выражение презрения.
– Типичный гладиатор, – Конфеткин с нескрываемым любопытством рассматривал игрока. – Таких сюда частенько тянет. Думают, что сильнее всех… – черт презрительно скривил губы: – Одним словом, мясо!..
Третий игрок – рослый, худощавый и стройный – улыбался спокойной, даже доброжелательной улыбкой. Ему было что-то около тридцати. Он сел в кресло за главным игровым столом первым, оглянулся по сторонам и, очевидно, не найдя ничего примечательного, принялся спокойно изучать физиономию бармена Бака. Когда за стол сели двое остальных – молодая женщина предпочла сделать это последней, словно опасалась какого-то подвоха – зал захлопал в ладоши.
– Ну, все готово, – сказал черт Конфеткин, продолжая изучающее рассматривать игроков за столом. Он пнул ногой старика Инфа. – Не спи, главное пропустишь. Тут происходит все просто и быстро, как между двумя мышами в пустой тыкве.
Инф механически кивнул. Он продолжал рассматривать пустой стакан, теребил пальцем нижнюю губу и время от времени опасливо посматривал в сторону гиганта Бака.
К троим гостям за центральным столом не спеша подошел Банк. Бармен положил перед каждым гостем лист бумаги, внимательно осмотрел их лица, и только почесав свой рог, отошел в сторону. В зале послышался легкий шепот и тут же стих.
Конфеткин плеснул вина в стакан Инфа.
– Ты знаешь, такие бумаги тут часто подписываются, – горячо зашептал Инфу Конфеткин. – Подумаешь беда – продать душу. Я уверен, что тот, который похож на здоровенного медведя – хронический неудачник и он наверняка напишет на своем листке «везение», «везуха» или что-то в этом роде. Я слышал, он проиграл в двух последних боксерских поединках, а в третьем ему чуть не свернули шею. Симпатичной ведьмочке скорее всего нужны деньги, но их никогда не бывает достаточно много. Ты видел у нее кольцо на пальце? Значит, замужем, а муж – банкрот. Иначе она здесь не оказалась бы. Товар такой девочки – лицо и фигурка. Наверное, она напишет «сексуальность и абсолютное здоровье». Если они есть – мужик с деньгами всегда найдется. Правильно говорят, что для красивых женщин замужество не только метод развлечения, но и способ получение средств к существованию…
Двое за центральным столом – здоровяк-боксер и молодая женщина – что-то быстро черкнули в своих бумагах. Третий – худощавый молодой человек спортивного вида – как школьник грыз авторучку и напряженно улыбался, рассматривая чистый лист. На его бледном лбу выступили блестящие капельки пота. Стоящий слева от него Бак приоткрыл третий глаз, по-разбойничьи сверкнул им и сжал веко так, что на нем выступили старческие морщины.
Блондинка попыталась встать, но Бак остановил ее легким движением руки. Молодая женщина замерла, с недоумением глядя на старого, уродливого черта. Ее партнер-здоровяк что-то сказал Банку (думается, не особенно приветливое) и одним движением руки сдвинул в его сторону листки бумаги – свой и красавицы-блондинки.
– Все! – коротко и резко сказал он.
– Это он так думает, что это все, – сладким голом шепнул Конфеткин Инфу.
Здоровяк положил руки на подлокотники кресла, резко встал и протянул руку молодой женщине.
Почти тут же раздались два выстрела. Здоровяк чуть дернулся и осел в кресло. Стрелял молодой человек спортивного вида. Пистолет он держал так, что его ствол был едва виден над столом. Молодой человек улыбнулся деревянной улыбкой и перевел ствол на женщину.
