– А она не хочет, чтобы ей голову открутили? – вкрадчиво спросила Танька. – Если бы ты знала, с кем ты тут секретничаешь! Это же убийца!
– Таня хорошая! – заканючила Ленка.
– Это я хорошая, а кукла плохая, – Танька попыталась отнять игрушку у сестры, но Ленка ловко увернулась, вскочив с ногами на кровать. Фроловой достался только кукольный ботинок. – Вот отправит она тебя на трамвае покататься, будешь знать, какая она хорошая.
Фролова швырнула в сестру ботинком и ушла, хлопнув дверью.
– Хорошая! Нет, вы слышали? – возмущалась Танька, вышагивая по своей комнате. – Кукла хорошая, а сестра нет! Ну, я с куклой ночью разберусь! Мы еще посмотрим, кто хороший, а кто плохой!
В дверь поскреблись.
– Не буду я с тобой мириться, – проворчала Танька, останавливаясь у окна. – Ты глупая и ничего не понимаешь!
Но Ленка не ответила. Она продолжала водить ногтем по двери, шевельнула ручку.
– Я с тобой не разговариваю! – отрезала Фролова.
Пусть знает, что со старшей сестрой нельзя так себя вести.
Ленка и не собиралась разговаривать. Настойчивый стук в дверь повторился, и Таньку начало это злить.
– Ты что, язык проглотила? – выкрикнула она, выходя из комнаты.
Стоящий на пороге гость был немного выше Ленки, поэтому Фроловой пришлось перевести взгляд с ажурного воротника на лицо, чтобы увидеть бледную улыбку и тусклые серые глаза.
– Пойдем, – легко сказал Карлуша, протягивая восковую руку.
– Куда? Как? – Танька бросилась обратно, распахнула штору. – Не подходи! Я выпрыгну!
– Это будет хороший выход, – еле заметно кивнул принц. – Давай, я подожду.
Фролова глянула в окно и обомлела. По воздуху, негромко позвякивая, плыл разрисованный трамвай. На месте машиниста виднелась широко улыбающаяся зеленая морда.
Это было до такой степени невероятным, что Танька сползла с подоконника и поскорее задернула штору.
– Карета подана, – Карлуша склонился в галантном поклоне.
– Да ты что! – замахала руками Фролова. – Еще не ночь. Я не сплю. А потом – у меня дел полно. Меня кошки ждут!
Не прекращая мило улыбаться, принц выслушал бессвязную Танькину тираду, покачал головой и произнес:
– Нам пора! А спишь ты уже давно – посмотри.
Танька глянула на кровать и увидела саму себя, лежащую поверх одеяла, в куртке и джинсах. Она спала, подсунув под щеку кулак, и на губах у нее играла блаженная улыбка. Видимо, прошедшая ночь ее сильно утомила, раз она уснула, даже не заметив этого.
За спиной раздался оглушительный грохот. На полном ходу трамвай врезался в окно и, разбрызгивая стекла, влетел в комнату.
«Голубой вагон бежит-качается…» – донеслось до Фроловой, прежде чем железная махина накрыла ее.
Но даже в эту секунду она продолжала смотреть сама на себя. Девушка на кровати продолжала спать. Грохот ее не разбудил.
Глава V
Девочка с седыми волосами
В этот раз Мари была не такой приветливой. Она сидела за чайным столом и недовольно ковыряла ложечкой кусок торта.
«Снова старик пошел к морю, неспокойно синее море», – процитировала Танька, поднимаясь с пола.
Теперь справляться с телом было легче.
– Ну, и где же твои друзья? – бровки мадам Тюссо были сомкнуты на переносице. – Кажется, мы договаривались? И что это за фокус с водой?
– Химический эксперимент, – соврала Танька. – Говорят, кошки после себя оставляют воду, в которой медь растворяется. Хотела попробовать. Я же не знала, что на воск она тоже действует. Думала, на него только огонь действует.
– Думала она! – Маленькая ладонь опустилась на стол так сильно, что чашки подпрыгнули. – Здесь за всех думаю я! А те, которые пытаются думать сами, лишаются головы! Можешь у Марии-Антуанетты спросить.
Изящная дама с высокой пышной прической поклонилась и ласково улыбнулась Таньке. На ее открытой шее был отчетливо виден глубокий рубец, словно голову сначала отрубили, а потом приставили обратно. Фролова непроизвольно потянула руки к горлу.
– Так где они? – Мари отодвинула от себя растерзанный торт и встала. – Я не могу больше ждать! У меня для вас уже есть дело.
Она кивнула себе за спину. Там вдоль стен на низкой банкетке стояло несколько голов. В первую секунду Таньке показалось, что это настоящие отрубленные головы и сейчас хозяйка Музея заставит ее снимать маски с покойников. Но приглядевшись, она заметила, что это все-таки воск, и мысленно выдохнула.
– Вы должны будете украшать свежесделанные головы волосами. Каждую волосинку вставляют отдельно. Тысячи, миллионы волосков! И все должны быть на своем месте. Это достойная работа. И заметь – лысых среди моих подопечных нет! Но тебе нужны помощники. Когда ты их приведешь? А то ведь заставлю работать одну!
Перспектива возиться с чьими-то волосами Фролову не очень радовала. Тем более с помощниками. Да еще с такими, каких ей навязывали, – с Килькой и Тихомировым.
Но тут по полу простучали шаги, и из-за длинных юбок дам вынырнула кукла Таня.
– Предательница, – гордо бросила ей Фролова. Сколько бы Ленка ни плакала, сколько ни просила, эта кукла не жилец на свете. Уж Танька придумает ей достойную расправу.
– Как наши дела? – повернулась к кукле Мари. – Хоть ты скажи мне что-нибудь приятное.
Кукла что-то пискнула хозяйке Музея и потянула ее за юбку в сторону.
Столпившиеся фигуры расступились, и перед изумленной Танькой показалась Ирка Веселкина с Глафирой на руках.
– Как интересно, – пропела Мари, чье настроение мгновенно улучшилось. – Кажется, кошек мы еще не делали.
– Она ничего не знает! – кинулась вперед Танька, а вернее, сделала несколько неуклюжих шагов. – Ее можно отпустить. Она все равно ничего не сможет рассказать!
– Она знает достаточно, чтобы здесь оказаться, – отмахнулась от фроловских криков хозяйка.
Килька топталась на месте, не в силах сдвинуться или хоть что-нибудь сделать со своим телом.
– Отпустите ее! Она должна уехать! – не унималась Танька. – Совсем уехать, в другой город.
– Деточка, – ласково похлопала ее по щеке мадам Тюссо. – От нас нельзя скрыться.
– Но она же ничего не сделала! – продолжала настойчиво защищать одноклассницу Фролова. – Она вся из себя положительная! Ее не за что убивать!
– Дитя мое, – на лицо Мари вернулась ее извечная улыбка, – если бы у нас убивали только по делу, то не случилось бы и половины казней. Что бы мне тогда пришлось делать? Оставаться безработной? Вспомни, я всегда жила за счет смертей!
– Нашла чем гордиться, – пробурчала себе под нос Танька.
– Это все дело привычки. – С хорошим настроением к Мари вернулась словоохотливость. – Что же, остался еще один.
