Постепенно, свод отступил вверх, а сам тоннель расширился. Микей, не опасаясь подводных ям, быстро и уверенно двигался вперёд.
Шествие, по шею в воде, было довольно утомительным и когда стены, наконец, расступившись, открыли их взорам обширный бассейн, Акберды вздохнул с облегчением. Оставлять Микея в живых толмач не собирался. Знать о сокровище должен один. Сейчас урусут покажет, где лежит золото и умрёт. Хотя, зачем?
Урусут умрёт попозже, когда поможет вытащить золото из подземелья.
Бассейн оказался не таким большим, как показалось вначале. Вернее, само помещение было большим, но бассейн занимал в нём лишь небольшую толику места.
По пологой лестнице Микей, а за ним и Акберды, выбрались из воды. Зал был пуст, лишь несколько, то ли столов, то ли просто возвышений из камня, сиротливо возвышались в темноте. На одном из них что-то светлело. Осветив этот стол, Акберды брезгливо сморщился и скорым шагом прошёл дальше. Ему не интересна была куча поеденных временем, человеческих костей. Микею это было уже не внове и он шёл, не глядя по сторонам.
Из зала выходил, один единственный, прямой как стрела коридор. По обеим сторонам коридора находились комнаты. Двери в них были распахнуты настежь и Акберды, заглянув в некоторые по ходу, убедился, что они пусты. Через некоторое время, перед одной из комнат, Микей остановился. Дверь в неё была заботливо прикрыта им в прошлое посещение подземелья. Вставив свой факел в специально предназначенную для этого выемку в стене, он открыл дверь и, пропуская половца, посторонился.
Акберды, выставив вперёд факел и предварительно убедившись, что дверь невозможно запереть снаружи, шагнул в помещение.
Комната отличалась от тех, мимо которых они проходили лишь тем, что не была пуста. Вдоль дальней стены стояли сундуки, восемь здоровых, по пояс рослому человеку, сундуков. Добротно окованные металлом, они приковали всё внимание Акберды. Сразу у двери, стоял девятый сундук, но по сравнению с другими, он имел неказистый вид и не приглянулся толмачу. Пройдя мимо него, тот подошёл к первому из восьми больших и откинул тяжёлую крышку. Сундук был заполнен золотыми слитками. Сердце, как молот по наковальне, застучало в груди степняка. Словно обезумев, кинулся он ко второму сундуку, те же слитки золота. Третий оказался набит золотыми монетами. Больше сдерживаться Акберды не мог. Ему нужно было почувствовать это золото, почувствовать свою власть над ним. Завыв, как дикий зверь, он запустил свободную руку в сверкающую массу и облил себя золотым дождём. Мелодичный звон падающих монет пьянил и завораживал.
Микей предвидел это «золотое безумие», то же самое происходило и с ним, в первый раз. На этом и был построен его план освобождения. Пользуясь тем, что всё внимание толмача поглотило золото, он сместился к девятому, неказистому с вида, сундуку и тихо отвалил крышку. В этом сундуке лежало оружие. Вытащив, лежавший сверху, меч, русич бесшумно, как призрак, двинулся к Акберды. Их разделяло шага три, как вдруг половец оглянулся. На одно лишь мгновение их взгляды скрестились.
Акберды понял, что Микей убьёт его, Микей в свою очередь понял, что если не убьёт половца, то будет убит сам. Ставкой в этой игре было уже не золото, ставкой стала сама жизнь.
Отступать было поздно и, прыгнув вперёд, пленник нанёс удар. Отшатнувшись в сторону, Акберды отмахнулся факелом. Пылающая часть факела, срубленная ударом, упала в лужу, натёкшей со стены, воды. Несколько секунд и, зашипев, она потухла. Комнату занял мрак. Два человека, два противника, затаились в темноте. В последних отблесках огня Микей успел заметить, что Акберды выхватил ятаган и понял, что шансы уравнялись. Сжимая оружие, оба застыли. Ни тот, ни другой не решались двинуться. Акберды видел в темноте как кошка, но и кошке нужен хотя бы свет звёзд. Здесь же, тьма была кромешной. Факел, горевший в коридоре, не мог дать ни лучика света, так как войдя, Микей плотно прикрыл дверь. Теперь, лишь крепкие нервы могли дать преимущество. Половец понимал это, он был стар и опытен. Сжавшись в комок, он приготовился ждать. Микей тоже умел ждать, но у него за плечами не было той школы жизни, которую прошёл толмач. И поэтому, он не выдержал первым. Русич сделал лишь один шаг, неслышный как сам покой, но противник почувствовал колебание воздуха. Со свистом, ятаган рассёк тьму. Будь Микей чуть-чуть ближе к половцу и это был бы конец, но остриё ятагана лишь оцарапало ему предплечье.
И снова гнетущая тишина наполнила комнату. Оба противника лихорадочно думали. И наконец, один из них нашёл выход. События развернулись со стремительностью ветра.
Что-то звякнуло об пол, оружие, с шумом, впустую пронзило воздух, клинок, с хрустом, вошёл в человеческую плоть, хрип и звук падения тела. Опять тишина повисла во тьме. Победивший провёл рукой по лезвию, убеждаясь в наличии крови, и, лишь после этого, двинулся к двери. Уже с факелом он вернулся обратно и посмотрел на труп противника.
Широко раскинув руки, словно пытаясь обнять всё золото, на груде монет лежал Микей. Широкой струёй, из распоротого живота на золотую россыпь, стекала кровь.
Хорошую службу сослужило золото половцу. Поняв, что противника нужно спровоцировать, Акберды бросил, в сторону от себя, золотую монету. Купившись, Микей ударил на звук.
Пнув ногой покойника, толмач вышел в коридор. Золота, находившегося в сундуках, хватило бы на несколько жизней, но ему вдруг показалось этого мало.
И он пошёл по коридору дальше. После пережитого напряжения, всё внутри него тряслось. Не хотелось ни о чём думать. Машинально заглядывая во все комнаты, он шёл вглубь подземелья.
Спустившись по длинной лестнице, Акберды остановился перед дверью. Он вдруг понял всю бессмысленность своего поведения. Но идти обратно теперь, когда прошёл уже неведомо сколько, показалось ещё глупее и толмач толкнул дверь. Он попал в четырёхугольную комнату. Кроме той двери, через которую он вошёл, здесь было ещё три. Внимательно осмотрев их, толмач остановил свой выбор на той, что была напротив. Семь потов сошло с него, прежде чем засов поддался. Вытирая лицо, степняк переступил порог. Фигура, прикованная цепями к стене, подняла голову и Акберды увидел глаза. Прекраснейшие глаза на ужаснейшем лице. Глаза, взгляд которых вселил ужас в сердце половца. Не в силах оторваться от этого смертоносного взгляда, Акберды закричал. Словно эхо этому крику вторил дьявольский хохот Тиллигара, разрывавшего цепи.
* * *
За пол часа до автобуса, Алексей отложил авторучку и оглядел стеллаж с химикатами. Все полки были густо заставлены бутылками и банками. Полупуста была лишь «ядовитая» полка. Две одинаковые бутылки стоящие на ней были без этикеток.
