— Как ты мог это знать, Малколм?
— Я мог определить это по запаху. Ты знаешь, по запаху можно понять, собирается ли кто-нибудь тебя убить или он боится тебя.
Холли кивнула. Она знала, что потовые железы под воздействием страха выделяли различные запахи, но не многие люди понимали и различали их.
— Извини меня, Малколм, — сказала она, вставая. — Мы не будем больше думать об этом. Давай лучше посмотрим на последние лучи солнца.
Она раздвинула шторы, и палата наполнилась оранжевым светом заходящего солнца. С нежеланием, которое Холли не могла объяснить, она снова посмотрела на мальчика.
Он улыбнулся ей. Совсем обычный, довольно худой четырнадцатилетний подросток. Его глаза были темно-зелеными. И не было странных теней под скулами. Прямой нос, абсолютно нормальная верхняя губа. Красивые дугообразные брови. И во всем его облике ничего странного. Как она и думала, это была игра света.
— Как интересно, — произнес Малколм. — Кажется, всего несколько минут назад ты начинала гипнотизировать меня. Но тогда было утро, а теперь уже вечер.
— Гипноз иногда проводит интересные эксперименты со временем, — ответила Холли. — Секунды могут превратиться в часы. И наоборот. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. Хотя я немного устал. Такое впечатление, будто я снова бежал.
— Сегодня ночью ты будешь спать хорошо. Я пришлю тебе обед.
— Спасибо.
Холли поправила одеяло на кровати, улыбнулась Малколму и направилась к дверям.
— Холли? — окрикнул ее мальчик.
— Да?
— Насчет Джонеса. Ты говорила, что друга терять тяжело. И что у меня будут новые друзья. Я хочу спросить… а ты будешь моим другом?
— Мне бы этого хотелось. Очень, — ответила Холли. — До встречи.
Она вышла из палаты в коридор и немного постояла, прислонившись к стене. В горле стоял ком. А ведь сейчас она могла гордиться собой. В предельно короткий срок ей удалось вывести мальчика из состояния шока и восстановить, по крайней мере, часть его памяти. Чего же тогда она опасалась? Малколм еще не все рассказал. И Холли Лэнг не была уверена, что ей нужно знать все.
Довольно об этом думать. Еще есть другие дела. Она пошла по коридору и едва не наткнулась на Гевина Ремси. Чтобы избежать столкновения, шериф придержал ее за плечи. Прежде чем он отпустил Холли, она смогла почувствовать силу его рук.
— Я как раз собиралась позвать вас, — проговорила она.
— И я искал вас.
— Утром, после вашего ухода, Малколм говорил почти безостановочно. Он рассказал все о мертвом человеке в лесу.
— Джонес, — кивнул Ремси.
— Так вы знаете?
— При выходе отсюда утром я встретил вашего анатомиста. Он и сообщил мне, кем был убитый и как он умер.
— У Малколма больше не будет неприятностей?
— Со мной нет. Но мы все еще не знаем, кто он такой. Вам это удалось выяснить?
— Не совсем, — она заколебалась. — Но я думаю, что он из Драго.
— Вот как?
— Его воспоминания начинаются с огня, который уничтожил его город.
— Если он из Драго, то это первый уцелевший из них, — сказал Ремси.
— Видите ли, я не совсем уверена. Мне надо с ним еще поработать.
— Сколько угодно, хотя это не мое дело.
— Кое-что вас должно заинтересовать — он помнит двух мужчин, убивших Джонеса.
— Я уже знаю, кто они, но показания мальчика конечно будут важны.
— С этим можно подождать до завтра? Он очень устал.
— Не думаю, что за один день может что-нибудь измениться, — Гевин поскреб небритый подбородок, издавая неприятный звук. — У вас есть какие-либо планы на вечер?
Холли оживилась.
— У меня всегда есть планы. Сегодня вечером, например, я сначала должна написать отчет. Затем пойду домой, приму ванну, поджарю для себя кусок мяса и буду смотреть телевизор.
— Тогда я спрошу иначе. Не хотите ли пообедать со мной?
— Свидание? Зачем, шериф, я думала…
— Ненавижу, когда они думают, — пробурчал он.
Холли рассмеялась.
— Обед звучит как шутка. Но принимая во внимание качество местных ресторанов, почему бы не прийти ко мне? Я поджарю два куска мяса.
— От такого предложения я не могу отказаться. Какое вино вы предпочитаете?
— Темно-красное и сухое. Выберите сами. В восемь часов вас устроит?
— Вполне. Куда мне прийти?
— Я живу в маленьком доме в Дерни. Садовая улица, 71. На веранде будет гореть свет.
— Найду.
Он подмигнул ей и пошел по коридору. Некоторое время Холли смотрела ему вслед, с легкомысленной улыбкой думая о предстоящем свидании. Затем она снова приняла серьезный вид и направилась в свой кабинет, чтобы написать отчет о дне, проведенном с Малколмом.
Доктор Вейн Пастори поднимался по лестнице, когда увидел приближающуюся Холли Лэнг. Он много работал в течение дня и хотел отдохнуть. И сейчас доктор Лэнг была последним человеком, с кем он хотел бы встретиться.
Пастори быстро поднялся на второй этаж, прошел через стеклянную дверь в административное крыло и остановился перед приемной кабинета доктора Денниса Кьюлена. После обычных шуток с секретаршей Кьюлена, он получил разрешение войти.
— А, Вейн, я уже собирался уходить, — произнес шеф. — Надеюсь, вы меня не задержите?
— Нет, нет, буквально несколько слов, — сказал Пастори. — О мальчике в сто восьмой.
Кьюлен порылся в бумагах на столе.
— Так. Малколм. Кажется, так его зовут. Только что о нем говорил со мной наш шериф.
— Вот как? — напрягся Пастори, надеясь, что его план не сорвется.
— Стало известно, что мы не скрываем малолетнего убийцу. Ремси утверждает, что труп, находящийся в нашем морге, — дело рук других людей.
— Но мальчика никто не разыскивает?
— К сожалению, нет. И никто не предлагает оплатить его счет. Кое-кто из нашего персонала, по-видимому, думает, что мы — благотворительное учреждение.
— Я догадываюсь, кого вы имеете в виду, — сказал Пастори. — Но я пришел к вам как раз для того, чтобы предложить свою помощь.
— Да? — Кьюлен был заинтересован, но не подал виду.
— Как вам известно, я возглавляю небольшую клинику к северу отсюда.
— Да, помню, вы об этом говорили. Я только забыл, где именно она находится?
— Я предлагаю, — продолжал Пастори, не отвечая на вопрос, — перевести туда мальчика. У меня есть все необходимое, чтобы позаботиться о нем, и, кроме того, мальчик будет полезен для некоторых важных исследований, которыми я занимаюсь.
— Что это за исследования?
— Я еще не готов обсуждать данную тему. Вы же понимаете, сэр.
Доктор Кьюлен провел пальцем по своему аристократическому носу.
