– До сих пор наши действия не нарушали свод законов. Мы применяли нашу силу и знания только в благородных целях, вернуть душу моему сыну. Русский при этом ничуть не пострадал. Он все забыл, и никаких последствий для него нет. Потеря для него знаков не больше, чем потеря перчаток. Зеркало ему нужно для обычных целей, а следовательно наше, ничуть не хуже оригинала. Эти реликвии ему не нужны, тогда как нам, они необходимы. Эти знания собирались веками и хранились нашими предками, и поэтому все должно встать на свои места, – проговорил в ответ Моамба.
– Бипла хорошо проверил память русского по дороге в отель? – спросил он Пьера.
– Да, дядя. Он задал ему несколько провоцирующих вопросов и русский не ответил ни на один из них, равно как и не отреагировал на некоторые слова. Он был в полусонном состоянии и бормотал что-то про черную красавицу в океане, про фею с голубыми глазами и все.
Потом наша горничная сообщила нам, что он проспал два дня, как и положено, силы его восстановились и теперь он продолжает реальную для него жизнь.
– Красавица в океане, и страстный поцелуй! О, я узнаю своих внучек. Уж они постарались внести в его голову всю эту сексуальную чушь. Я надеюсь, он испытал наивысшее наслаждение, пребывая с этими двумя девами. Поцелуй в океане, – усмехнулся он. Начитались французских романов.
А ты знаешь, Пьер, русский мне понравился. Крепкий тип. И после первого напитка и после второго, он еще имел возможность думать и соображать. Если бы Летисия и Клара не высосали из него его сексуальную энергию, пришлось бы нам увеличивать дозу, или переходить на крайние меры. Но, как зомби, он нам пока не нужен, и как покойник тоже. Он может знать то, что мы еще пока что не востребовали.
– Да, пока не закончена наша задача, мы должны всегда иметь под рукой возможность влиять на его мозг. Если бы не наши правила, я бы не стал вести с ним такие игры. Но тайна дела требует стирания памяти, – ответил Пьер. Это в его же интересах. Не каждый сможет вынести такую информацию и такое напряжение психики. Ему же лучше. Он все забыл, и теперь его ничего не волнует.
– Нужно взять на заметку, что русский тип менее подвержен воздействию нашего напитка. Это вероятно из-за того, что они много употребляют водки, – улыбнулся Моамба.
– Вероятно, вот такая доза, которую мы вряд ли одолеем сегодня, ему была бы на один зубок. Закалились долгими зимами под самогон, водку и горилку, – усмехнулся Пьер.
– Ну что ж, давай примем маленькую прививку русской водкой, ведь нам еще быть здесь дня два, в этой ужасной слякоти. И мы не имеем права заболеть, – поднял рюмку Моамба.
* * *
Придя в отель, Пьер набрал номер телефона и сказал, на ломанном русском, перемежая речь французскими словами.
– Мадам, я друг Виктор. Сегодня я со свой дядей приехаль из Сенегал в Москва. Мы остановился Метрополь. У нас сувениры для Виктор, и мы хотель привезти их в его апартамент. Дело в том, что мы не успел сообщать Виктор о нотр вояж, но брать кое-что для него. Маски, фигурки, пантюр, то, что любят турист. И мы хотели делать сюрприз.
Хорошо, тре бьен, мы приедем завтра вечер. Когда вы вернуться с работ. До завтра мадам, – сказал Пьер и повесил трубку.
– Нас ждут, – мигнул он дяде.
* * *
Вечером следующего дня, два представителя Африки, стояли перед входной дверью дома в Орехово – Борисово.
Им открыла симпатичная блондинка лет сорока, и, всплеснув руками, и улыбнувшись, провела их в свою квартиру.
– Это квартира Виктор? – спросил старший африканец.
– Нет, это моя, я его соседка. Пока его нет, поливаю цветы, слежу за порядком. Присаживайтесь, – сказала женщина, немного покраснев от неожиданности, увидеть двух негров. Ну конечно, – подумала она, Виктор же в Африке, конечно, и живут там африканцы, почему до меня сразу не дошло?
– У вас очень мило, – сказал Пьер, оглядывая квартиру Вали.
– Мадам, нам бы хотелось посмотреть, как устроился наш друг, и к тому же хотелось бы положить эту коробку в его квартире. Вам ведь она будет мешать? Распаковывать не нужно. Пусть он сам порадуется и удивится, когда вернется в Москву, обратился к ней Моамба.
Он был у нас в гостях. Вы знаете, он всех очаровал. Такой приятный человек. Русский! – сказал он с особым ударением. Виктор так плясал под наши барабаны, как настоящий сенегалец! В Сенегале любят русских. Вот мой племянник даже здесь учился, он окончил медицинский факультет, и сейчас имеет частную практику в Париже.
– О, – сказала Валя, открывая дверь в квартиру Виктора. И как Вам здесь у нас понравилось?
– Студенческие годы! Когда мы молоды, все прекрасно! – сказал Пьер.
– Да вы раздевайтесь. Хотите выпить чая или кофе? – засуетилась Валя. Коробку можно поставить вот тут. О какая тяжелая. Здесь она до него и постоит.
– Да, спасибо, можно чая, с вареньем, – попросил Пьер. У вас есть из черной смородины? У нас такие ягоды не растут. Так что, для нас это такая же экзотика, как для вас манго.
– Я сейчас! – сказала Валя. Посидите пять минуточек. И варенье есть, и пирожки. Сейчас я вскипячу чайник.
– О, не беспокойтесь, но пирожки! Виктор всегда вспоминает ваши пирожки. Вот и мы уже мечтали о них, – засмеялся Пьер. Мы пока посмотрим фотографии?
– Да, да, у него два альбома. Пожалуйста, садитесь и чувствуйте себя, как дома, принесла Валя альбомы и положила перед гостями.
– Шести комнатные апартаменты, – усмехнулся Пьер, глядя, на комнату Виктора, вспоминая его слова. Хотя не плохо! В общежитии было гораздо проще. Так что это для русских даже прогресс. Своя кухня, своя ванна и туалет. Не то, что общий коридор на пять семей и очередь в ванну, – вспомнил он дом своего друга в студенческие годы.
– Твой дед тоже жил в хижине из пальмовых листьев, – сказал Моамба. А у русских большое будущее, просто они немного затормозились, я бы сказал, немного заморозились в своих возможностях. А для чего? Для того, чтобы потом, когда все выдохнутся, сделать рывок! Они еще и сами этого не осознают. Но я все это видел, когда был в других параллелях. И поверь, это впечатляет.
– И женщины, ты согласен, что они здесь какие-то особенные? – сказал Пьер. А в чем особенность? В их светлой коже и светлых волосах в сочетании с голубыми глазами?
– Такое сочетание есть и у других народов. Но и с рыжими волосами и зелеными глазами они очаровывают. Я думаю, что у них у всех, какая то аура доброты и участия к чужому человеку. Просто так, идущая, от души.
– И при этом нет ощущения, что она ниже тебя, даже когда она подает тебе чай или вешает пальто. Они естественны, без ложного кокетства и ложного высокомерия.
– Наверное, и это не все, – сказал Пьер. Женщины всегда загадка, а русские, тем более. И кто разгадает, тот заслужит орден!
