— Вернитесь! — Придавивший ее стул не позволял Ире быстро вскочить на ноги. — Все равно я найду вас!
Ира выползла из-под мебельной баррикады.
— Мяв! — возмутилась пробегавшая мимо кошка.
— Тебя тут еще не хватает! — в сердцах крикнула Ира, бросаясь следом за ней.
Она хотела придержать дверь рукой, но ее вдруг пронзила жуткая боль. Выронив веник, Ира схватилась за кисть, почувствовала, как под пальцами растекается что-то теплое и вязкое — это вскрылись недавние кошачьи царапины.
— Кошка, — прошептала она, еле держась на ногах от внезапно возникшего головокружения. — Кошка! Она превратилась в кошку. Надо задержать кошку. Черную. В черной комнате.
Во дворе было еще светло, поэтому Ира успела заметить, как к забору метнулась какая-то тень, поднырнула под него и стремглав понеслась по улице.
— Все равно я тебя найду. На вас, проклятущих, всегда находится управа! На каждую нечисть — своя чисть.
Ира резко выдохнула, прогоняя из головы ватную слабость, и побежала за зверьком. Злоба придала ей сил, страх отогнал усталость.
Добежав до остановки, кошка свернула в заросли кукурузы.
«Только бы не в Воронцовку!» — взмолилась Ира, головой вперед ныряя в зеленые заросли. Ей все казалось, что вот-вот она настигнет проклятого зверя. Что еще немного — и она наступит ей на хвост, упадет на маленькое тельце — сделает все, чтобы остановить это сумасшествие.
Лес недовольно смотрел на нее из-под насупленных бровей зелеными глазами.
Лес… Вася… Волки… Лешак ее из леса живой не выпустит.
Кошка вдруг исчезла. Вот только что она бежала в нескольких шагах впереди Иры, и внезапно черный силуэт слился с серыми сумерками.
Ира закашлялась и перешла на шаг. Не догнала! Упустила! А Катька осталась одна! А если она без подоспевшей вовремя помощи умрет?
Кукурузные стебли зашуршали — то ли от ветра, то ли оттого, что кто-то Иру догонял! Страх вновь толкнул ее «кулаком» в живот, ноги заледенели. Она рванулась вперед, вылетела на край поля и чуть не столкнулась с цыганкой. Задержала дыхание, шагнула назад, в заросли кукурузы, пока ее не заметили.
Валя сидела на земле. Юбки вокруг нее образовали круг, как защитное поле — не подступись!
Перед ней стоял председатель. За шиворот он держал Артура.
— Избавиться от меня захотела? — злобно закричал Полозов. — Решила, что я уже не нужен? Щенка своего ко мне подослала? А я вот он!
Председатель выпрямился. Цыганенок безвольно болтался в его крепких руках.
— Что ты, что ты, — засуетилась Валя. — Почему избавиться? За тобой он послан. У меня все готово. И помешать нам никто не сможет.
— Поздно! — Полозов бросил к ногам цыганки коробку, ту, что Валя отдала Артуру. С булавками и ножом. — Я теперь все сам сделаю, раз ты даже с девчонками не можешь справиться.
Они посмотрели на Иру. Увидев свою преследовательницу, цыганка завыла и бросилась на нее. Для пожилой женщины бросок был внушительным. Ира не успела шевельнуться, как оказалась в костлявых руках Вали.
— Убью! — вопила она. — Задушу!
Ира задергалась, вырываясь из ее цепких пальцев.
— Все из-за вас, вредные девчонки! Любопытные маленькие отродья! — орала Валя.
— Отстаньте от меня! — Из последних сил билась к ней Ира.
— Хватит этих кошачьих концертов!
Полозов разжал руку. Артур безвольной куклой рухнул к его ногам.
— Я сделаю все, что ты скажешь, Василий Иванович, — забормотала Валя, на коленях подползая к председателю. — Все твои недруги падут, все будет по твоему желанию. Только прикажи!
— Поздно приказывать! — Полозов достал платок из кармана. Грязно-оранжевый, с истершейся серебряной нитью. С петухами на концах. — Вот он! Случайно нашел. Вижу, твой гаденыш на крыльце крутится, — я за ним. Глянул под крышу, а под балкой — тряпка. Платок! Сам ко мне в руки пришел! Теперь во мне вся сила. Самостоятельно все сделаю, ни у кого помощи не попрошу. Я двести лет жил в этом лесу и верил, что когда-нибудь мое время придет. Я вернулся, чтобы отомстить людишкам, прогнавшим мою мать! Воронцовки больше нет, и она уже не возродится. То же самое станет и с Вязовней. Деревня исчезнет с лица земли, ее поглотит огонь. Ничего не останется! И никого!
Валя попятилась.
— Ты не сделаешь этого, — закричала она, пытаясь дрожащей рукой загородиться от председателя. — Не посмеешь!
Полозов резко наклонился вперед, ударился всем телом о землю… И поднялся — уже в облике огромного бурого медведя.
В том месте, где он упал, появилась глубокая темная канавка. Из нее взвился дымок, появились первые языки пламени.
Ира на четвереньках попятилась, споткнулась о лежавшего на земле Артура.
— Вставай! — толкнула она цыганенка.
Медведь тяжелым взглядом исподлобья наблюдал за людьми.
Огонь взвился стеной — и обрушился на кукурузное поле. Сухие листья запылали.
Цыганка заорала низким грудным голосом, попятилась, скрылась в кукурузных зарослях. Пламя, казалось, только и ждало этого — оно устремилось следом за ней.
Медведь медленно, как бы нехотя, поднялся на задние лапы. По полю разнесся протяжный низкий вой.
Ира затормошила Артура, но он приходил в себя слишком медленно. Не дождавшись, пока ее товарищ по несчастью придет в себя, в два прыжка Ира выбежала за пределы огня, оказавшись рядом с медведем.
За ней прыгнул и Артур.
— Совсем больная!.. — начал было он, но, увидев зверя, замер. — Кто это?! — прошептал он, став таким же бледно-синюшным, каким был недавно — в доме.
— Это, — Ире вдруг почему-то стало весело, — дух лесной. Местное привидение! Решил всех нас тут попереубивать. Только ты ведь в это не веришь! И вообще — ты ничего не помнишь!
Медведь опустил лобастую голову и пошел на ребят, оттесняя их в огонь.
— Обходи его, — шепнула Ира, отбегая в сторону. — У него платок! Вся сила в этой тряпке!
— Какой платок? — Под тяжелым взглядом медведя Артур попятился, голой пяткой наступил на горевшую траву.
Дальше все произошло мгновенно. Обожженный, Артур завопил, бросился подальше от языков огня. Медведь, не ожидавший такой голосовой «атаки», шарахнулся. Они столкнулись. Цыганенок кувыркнулся через бурого монстра, перекатился с его шеи на спину.
— Держись! — крикнула Ира, налетев с кулаками на оборотня.
Зверь заметался на тропинке и огромными скачками помчался к лесу.
Ира побежала следом. На ходу она подхватила подвернувшуюся под руку суковатую палку.
А вот и первый волк. Он стоял у края поля, оскалив морду, шерсть на его загривке встала дыбом. Всем своим видом он давал понять, что человек здесь не пройдет.
